Читать книгу "Практическая магия - Дебора Смит"

– В моем-то возрасте быть помолвленной, – мрачно сказала она, качая головой. – И о чем только я думаю?

– Когда-нибудь вы станете бабушкой, – пообещала я ей, – так что вы просто обязаны служить хорошим примером.

– Я скажу моим внукам, что их дед всегда говорил: “Никогда не отступайся от того, что любишь”. Ни от чего. И никогда не сдавайся.

– Договорились, – согласно кивнула я.

* * *

Остаток зимы я провела с Анджелой, Лизой, Артуром и Эсме, и все мы наблюдали за Квентином. Чаще всего мы сидели рядом с Железной Медведицей или дрожали в дубовой роще, прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за забора. Если я сидела там одна, то работала над историями доктора Вашингтона.

Я отправила копии рукописи его сыну и дочери в Бостон. И однажды апрельским утром ему пришлось оставить свой привычный утренний кофе, потому что два лимузина привезли из аэропорта его детей и внуков. На следующий день он привел всех к нам на ферму, и мы все вместе выпили чаю.

– Что это? – воскликнули внуки доктора Вашингтона, когда увидели Железную Медведицу.

– Идемте, мы с Эсме вам все покажем, – сказал Артур. И вскоре все они играли в салки под спокойным взглядом “Квинтэссенции мудрости”.

– Медведица поразила их воображение, – сказала я доктору Вашингтону. – Они обязательно приедут снова.

Его глаза сияли. Он кивнул.

Этой весной мы с моими квартирантами открыли в городе галерею. Фанни и Бартоу вызвались управлять тихим, ярким магазинчиком, разумеется, с нашей помощью. Теперь папины мечты нашли свое воплощение на главной улице Тайбервилла. Снимки его самого, мисс Бетти и Железной Медведицы украшали стену позади кассы. На полках выстроились стеклянные сосуды Лизы и цветная керамика Ледбеттеров. В следующей комнате были выставлены противоречивые картины Освальда, но у самой двери висели его первые рисунки к историям доктора Вашингтона. В первую же неделю он продал пять маленьких рисунков с грациозными ребятишками из “Медвежьего Ручья”. Я чувствовала, что его карьера художника делает неожиданный для него самого поворот.

* * *

– Готово, – объявил Квентин как-то утром в середине мая.

Он стоял посреди кухни, покрытый копотью и потом, с защитной маской в руке и с выражением болезненного удовлетворения на лице. Я подбежала к нему, мы поцеловались, закружились по кухне, он бросил маску на пол и подхватил меня на руки. Я сжала ладонями его щеки.

– Я хочу, чтобы мы это отпраздновали, – заявила я.

Квентин рассмеялся.

Ночью Квентин снес забор и с помощью Артура укрыл новую статую тяжелым брезентом. Глаза моего брата сверкали от сознания, что ему доверили тайну. Мы с ним стояли между новым и старым медведями, Железной Медведицей и ее спрятанным пока от глаз приятелем.

– Неужели мама-медведица все еще одинока? – спросила я Артура.

Брат взял меня за руку.

– Она скучает по папе и никогда его не забудет. Но теперь у нее есть друг. Мама-медведица сказала мне и Эсме, что она наконец счастлива.

– Последнее время она очень много с тобой разговаривала, правда?

– Она все время говорит. Только иногда я не знаю, как надо слушать. – Артур прижал мою руку к своей щеке и твердо посмотрел на меня. – Я люблю тебя, мама-медведица.

* * *

Наступила суббота. Мы широко открыли ворота. Люди все утро шли на ферму. Анджела и Альфонсо были здесь, и Гарриет Дэвис, и больше Тайберов, чем мне приходилось видеть за всю жизнь. Мистер Джон приветствовал своих родственников с таким видом, будто и не было такого времени, когда нога Тайбера не ступала на землю Пауэллов. Доктору Вашингтону отвели почетное место в тени дуба. Рядом с ним стоял его старший внук, подросток, собиравшийся провести у деда все лето. Они вместе намеревались пройти курс кузнечного дела. Вашингтоны вновь станут ковать железо, обновляя якорь, удерживавший их семью в горах.

– Как я выгляжу? – спросил меня Квентин на пороге нашей спальни.

Я пригладила лацканы отличного темного костюма, который он купил, и поправила шелковый галстук.

– Совершенно неподобающим образом, – ответила я. – Ты выглядишь очень модно, что ни в коей мере не отвечает духу сегодняшнего мероприятия.

Он улыбнулся.

– То же самое можно сказать и о тебе. – Я надела шелковое платье, чулки и лодочки на высоких каблуках.

Мы оба разделись, натянули джинсы и футболки и направились к двери. Уже на пороге Квентин протянул мне красиво завернутую коробочку. Это было кольцо с бриллиантами. Я прижалась головой к его плечу, и он надел кольцо мне на палец.

На пастбище играл фольклорный ансамбль. Пестрая толпа, такая же, как на папиных похоронах, лакомилась мясом-барбекю под полосатым тентом. Артур и Эсме укрылись под дубом, толкали друг друга локтями и перешептывались, как расшалившиеся дети. На трибуну с микрофоном по очереди поднимались те, кто хотел сказать речь в честь Железной Медведицы, прочитать собственные стихи и импровизации или спеть. Отец Рой прочитал молитву.

– Квентин не раз бывал в его часовне, – с гордостью шепнула Анджела стоявшему рядом с ней Альфонсо. – И Урсула ходит с ним вместе. У моих внуков будет в жизни церковь, я в этом не сомневаюсь.

Альфонсо взял ее руку в свою и задумчиво улыбнулся. Сколько лет он мечтал о том, чтобы Квентин, ставший за эти годы для него почти сыном, женился на Карле. Каким облегчением было забыть об этой отчаянной, безнадежной идее. Его дочь выйдет замуж за своего банкира и будет счастлива. А он, Альфонсо, будет счастлив со своей Анджелой Рикони Эспозито, и Квентин сделается его пасынком.

Джанин постояла рядом со мной какое-то время.

– У меня столько планов по улучшению работы на птицефабрике Тайбера. Тебе следовало бы поработать на меня.

Я рассмеялась.

– Я лучше поработаю над тобой.

– Этого-то я и боюсь. – Она украдкой покосилась на меня. – Квентин намерен изваять еще несколько медведей?

– Не думаю. Он будет занят своим бизнесом. И потом мы планируем построить дом на горе над ручьем.

– А что ты будешь делать со старым домом?

– Здесь будет жить Лиза.

– Понятно.

– Она станет управляющим новой художественной студии. Мы намерены расширить дело. Построим галерею и так далее. Строить мы еще будем, и немало, но больше никаких медведей.

Джанин посмотрела на ярко раскрашенный старенький пикап моего отца, теперь стоящий на почетном месте в саду у персикового дерева. Она повернулась ко мне.

– Новый художественный проект? – Я рассмеялась.

– Что поделаешь, я дочь своего отца.

Настал великий момент, Квентин подошел к брезенту, скрывающему Второго Медведя. Я взялась за другой его угол.