Читать книгу "Ну, здравствуй, жена! - Татьяна Геннадьевна Абалова"

чувство было весомым ингредиентом в эмоциональной смеси, которая плескалась в Юлиной душе - вина. Если бы не она, лорд Ханнор никогда не ввязался бы в драку с сыном вождя и теперь не умирал бы в страшных мучениях. Цепочка поступков, в которых Юля винила себя, брала начало вовсе не с того момента, когда она привязала к себе милорда тайной консуммацией, нет. Все началось гораздо раньше, еще в Турции - в тот миг, когда любопытство заставило надеть на шею медальон, принадлежащий бабушке Арслана.

И как часто бывает в пору душевных терзаний, последнее, о чем подумала Юля, оказавшись у особняка «мужа»: «Зачем я вообще на свет появилась?».

 

- Я к лорду Ханнору, - еле смогла выдавить из себя Юля, когда перед ней распахнулась массивная дверь.

Тень мужчины с печальными глазами молча протянула руку, указывая, в какую сторону следует идти.

- Я отец Изегера. Называйте меня по-родственному Дульф.

Юля всхлипнула и прижала к носу насквозь мокрый платок.

- Сын без сознания, поэтому не стесняйтесь, очистите душу, - шептал Дульф, провожая «сноху» к постели умирающего. - Скажите все, что вы не успели ему сказать. Кто знает, может, он так и не придет в себя, но унесет с собой ваше последнее «прости».

Комок в горле заставил лишь кивнуть. Дверь за спиной тихо закрылась, и Юлия осталась один на один с Изегером.

Она медленно подошла к кровати.

 

Лорд Ханнор лежал на боку. Закрытые глаза, серого цвета кожа, тусклые синяки, обветренные губы, на свежих бинтах пятна крови. Он действительно выглядел как покойник, и лишь слабо вздымающаяся грудь указывала на то, что он жив.

- Прости меня, прости меня за все... - прошептала Юлия и встала у кровати на колени. Осторожно кончиками пальцев дотронулась до руки милорда. Вопреки ожиданиям та была горячей. Лихорадка сжигала тело некогда крепкого мужчины. - Прости, что вторглась в твою жизнь и невольно оборвала ее...

Юля перевела взгляд на губы Изегера. Вспомнила, что они могут складываться в презрительную усмешку.

- Но ты тоже виноват. Один, всего лишь один шаг навстречу, и все могло сложиться иначе. Я могла бы полюбить тебя. Правда, правда! Ты мне даже нравился. Иногда. Когда не бубнил «Иди и убейся». За это я тебя ненавидела.

Юлия вздохнула и положила голову на кровать рядом с рукой Изегера.

Не видя его лица, было легче говорить.

 

- Ты мог быть хорошим. Знаешь, когда ты улыбался, и на твоих щеках появлялись ямочки, у меня сердце переставало стучать. Я говорила ему: «Стучи! Стучи!», а оно, глупое, замирало. В твои волосы хотелось запустить пальцы и убрать их с лица, чтобы долго-долго смотреть в глаза. Мне понравился тот твой взгляд, когда ты смотрел на меня через пламя костра, когда мы пекли картошку. У меня даже отказали ноги. Скажи тогда Михайка: «Вставай и пойдем», я не сдвинулась бы с места. А когда ты прошептал мне на ухо, что принц поцеловал спящую красавицу, по моей спине побежали мурашки.

Юля погладила ладонью смятые простыни. В окно пробивался тусклый свет, делая комнату серой, унылой. Пахло кровью и болезнью. Но в голове у «сиделки» оживали совсем другие образы.

- Ты хорошо целуешься. Думаешь, я не знаю, потому что ты ни разу меня не целовал? Ты ошибаешься. Мы не только целовались, но между нами случилось и это... Ну... - Юля понизила голос до шепота. - У нас был секс. И если бы ты не умирал, ты бы, наверное, меня убил. Потому что думал, что целуешься с Эрдис. А это была я... Одетая как Эрдис, выглядящая как она, говорящая ее голосом. Потому что я из рода Цессиров. Знай ты тогда, что я не безродная, может быть, все произошло иначе. Не на столе, а на мягкой кровати, где простыни прохладные... Но смогли бы мы быть настоящими супругами? Или мне пришлось бы носить амулет Обожания как твоей бабушке?

 

Юля закрыла глаза.

- Наверное, мне нужно было сильнее сопротивляться и все тебе объяснить толком, но я не смогла. Я только потом узнала, что на твои и на мои чувства влиял строн. А в тот вечер я плакала. Никак не могла понять, как меня угораздило. Почему тело вдруг отказало? Знаешь, в любовных романах для девочек часто встречается эпизод, где у героини отказывает тело, хотя разум требует прекратить любовные игры. Мой разум тогда тоже отказал. Я неправильная героиня. Все у меня не так. И герой моего романа умирает, вопреки привычному хэппи-энду. Ты бы постарался, а? Пожалуйста, выживи вопреки всему, дай нам шанс. Не умирай, ладно?

- Ладно, - на голову Юли легла тяжелая ладонь и ласково потрепала макушку. - Я вроде и не собирался.

Юля повернулась и судорожно сглотнула.

Изегер улыбался, и ямочки на его щеках вовсе не выглядели ямочками умирающего мужчины.

- Ну, здравствуй, жена... - прошептал он и провел по ее скуле большим пальцем

- Но как же?.. - слова пропали. Мозг отвлекся на анализ произнесенных при прощании фраз и тут же послал импульс к щекам, которые вспыхнули алым пламенем.

- Жалеешь, что не умираю? - и вот он, тот самый взгляд с лучиками морщинок у уголков глаз.

- Нет... Да... - шок толкал к действию. Юлия резко поднялась. - Забудь. Забудь все, что я говорила.

- А как же насчет шанса? - Изегер, кряхтя, прижимая руку к бинтам, опоясывающим грудь, сел и облокотился на подушку.

- Никакого шанса. Клоун.

- Да ей богу, не знаю, с чего ты взяла, что я умираю. Мне вроде с утра полегчало. Спасибо Вильену, принес настойку на урдуке.

 

- Это я ему присоветовал, - подал от двери голос Дульф. - А еще я плеснул туда сонных капель. Ведь во сне люди поправляются. Известная истина.

- Он тебе сказал, что я умираю? - Изегер кивнул в сторону двери.

Юля сжала губы и резко развернулась на пятках.

Уже переступая порог комнаты, услышала раскатистый смех и слова:

- Такой ты мне тоже нравишься, злючка!

- Гад! Ненавижу!

Тень Дульфа побежала следом.

- Ты прости меня, дочка! Но вы такие дураки, что без пинка никогда не признаете, что созданы друг для друга!

 

Юлия выскочила на улицу. Морозный воздух встретил тугой волной и заставил закашляться.

Злость на себя, разнюнившуюся и распустившую язык, свела на нет облегчение от того, что лорд Ханнор не