Читать книгу "Сбой реальности - Александр Романовский"

— Позволь, я прихвачу его с собой, — прошептала Мона Лиза. — Заложники не помешают. А?..

— Нет. Переговорщики неприкосновенны.

— Блин, ты слишком правильный…

Напарники остановились на расстоянии полутора метров от долговязой фигуры. Свет прожекторов бил в спину. Тени полосовали асфальт длинными чернильными лезвиями.

— Кто вы такие? — спросил мужчина на английском.

Чейн пожал плечами:

— Просто прохожие. Не обращайте внимания, мы скоро уедем.

— Все, кто проходит, проползает или проезжает по нашей земле, — платит пошлину, — заявил незнакомец. — Такой порядок существует долгие годы. Как насчет вас?..

— И какова же плата? — уточнил Чейн.

— Двадцать процентов от всего добра, что у вас при себе.

— Так не пойдет. — Наемник покачал головой. — Мы — первый отряд Национального банка, и за нами движутся фургоны, груженные золотом.

Абориген вылупил глаза:

— Что, правда, что ли?!.

— Нет, придурок, — огрызнулась Мона Лиза. — Мы — цирк на колесах.

— Дайте нам проехать, — продолжил Чейн, — и никто не пострадает. Как я сказал, мы не станем задерживаться. Вам известно что-нибудь о людях, которые погружаются в Сеть неподалеку отсюда? Компьютерщиках?.. Киберкрысах?..

— Может, известно. Платите. — Мужчина осклабился.

— Насколько я понимаю, — сказал Чейн, — Окраины не обладают государственным суверенитетом, а потому не являются субъектами международного права. Стало быть, я не нахожу причин оплачивать транзитные перемещения через эту территорию.

— Чего?..

— Мы не будем платить, — пояснила Мона Лиза.

— Сейчас посмотрим…

Абориген вновь растянул тонкие губы в улыбке. Сунув руку под кожаную куртку, он выхватил автоматический пистолет. То, что произошло в следующую секунду, нужно рассматривать в замедленном просмотре. Чейн увидел лишь смазанное пятно, когда рука Моны Лизы метнулась вперед. Каким-то образом девушка ухитрилась сорвать затворную крышку с пистолета, вместе с самой главной частью — бойком.

Переговорщик, выкатив глаза, уставился на обнаженные внутренности собственного пистолета. Наемник и сам нимало удивился, такое ему доводилось видеть разве что в кино. Ну а абориген, судя по всему, вообще не подозревал, что это возможно.

— Вот теперь мы его прихватим, — сказал Чейн.

Отбросив бесполезную железяку, Мона Лиза шагнула вперед. Девичий кулак пронесся в воздухе и опустился на подбородок переговорщика. Тот незамедлительно оплыл, не успев выйти из ступора после предыдущего потрясения. Уличный самурай схватила его за шиворот и потащила за собой, прикрываясь, словно щитом. Абориген едва успевал переступать ногами. Острые металлические шипы, приставленные к горлу, не располагали к торговле относительно проездной платы.

Со стороны Клуба донеслись возмущенные вопли — аборигены сообразили, что возникла неувязка. По всей видимости, они и не подозревали, что команда пришлых может обыграть их на своем же поле, а потому испытывали праведный гнев. Излишняя самоуверенность всегда выходит боком, доказательство этого Мона Лиза тащила за собой.

От руин донеслась громоподобная дробь — Калашников, судя по отзвукам.

— Скажи, чтобы прекратили огонь, — велел Чейн.

— Не могу. — Переговорщик ухмыльнулся разбитыми губами. — Они меня не послушают.

— Почему?

— Я допустил ошибку. Значит, расплачиваться тоже нужно мне.

Наемник не мог не признать, что в этом была своя логика.

Все трое поравнялись с джипами и укрылись за противоположной стороной. Выстрелы доносились все чаще, от асфальта отскакивал крупнокалиберный рикошет. Слышались более сочные звуки — это пули отлетали от бронированных машин. Оперативники выжидали, затаившись.

Чейн достал пистолет и приставил к голове заложника.

— Скажи, — повторил он, — чтобы прекратили.

— Я же сказал — не могу. Жак Суровый не ведет переговоров.

— Это ты, что ли?.. — поинтересовалась Мона Лиза.

— Вас всех убьют, — ответил абориген не вполне по существу. — Мы заберем ваше добро, а ты, женщина, — он ткнул заскорузлым пальцем в Мону Лизу, — будешь согревать меня долгими холодными ноч…

Последние звуки утонули в глухом стоне, когда кулак девушки врезался в живот оборванца. Мона Лиза предусмотрительно втянула шипы, а потому горе-переговорщик легко отделался. Схватившись за живот, он скользнул по крылу джипа на асфальт.

— Это мы еще посмотрим, — пробормотал Чейн. — Огонь!..

Оперативники сорвались с цепей. Автоматы заговорили одновременно, со всех сторон доносился грохот выстрелов и лязг затворов. В отличие от местных бедолаг, которые стреляли едва ли не впервые в жизни, потому как берегли патроны для особого случая, охранники «Надежных инвестиций» были профессионалами. Они стреляли прицельно, укрывшись за автомобилями, и спустя считанные секунды аборигены начали валиться на землю, будто срезанные колосья пшеницы. Колосья — с человеческими головами.

Часть оперативников палили транквилизаторами, но большинство, судя по звукам — куда более громким и хлестким, — успели сменить обоймы. Наемник никак не мог их винить, ведь, в конце концов, аборигены хотели убивать. Кроме того, настоящие пули летят куда кучнее и дальше, чем ампулы с транквилизаторами. И наконец, они куда дешевле.

Все завершилось через минуту. Примерно тогда, когда Чейн и уличный самурай, переглянувшись, достали из салона свои автоматы. В их поддержке не возникло нужды — перестрелка завершилась, не успев как следует начаться.

Над площадью повисла оглушительная тишина.

Как ни странно, более всего произошедшее походило на события седой старины — одно из первых столкновений конкистадоров и коренных обитателей Латинской Америки. Майя, ни разу в жизни не видавшие мушкетов, разбежались с поля «сражения».

Аборигены Окраин, хотя и владели кое-каким арсеналом, оказались далеко не лучшими стрелками. Вероятно, они даже не рассчитывали всерьез на подобный поворот событий, потому как заняли позиции лишь с одной стороны площади, тем самым обрекая себя на неминуемое поражение. Те, кто торопился побыстрее добраться до чужого добра, полегли у дверей Клуба в первые секунды. Остальные, засевшие на трех этажах, решили подороже отдать свои жизни.

Больше всех толку было от японца с винтовкой Драгунова (а шума, соответственно, меньше), для которой, к сожалению, подходили лишь обычные пули, да еще и русского производства. Каждый выстрел бил в цель, повторов не требовалось. Очистив верхний этаж, снайпер принялся за второй. Не успел он дойти до середины, как остальные с позором бежали — вероятно, в здании имелся второй выход.

Чейн выпрямился и огляделся, чувствуя в себе крошечного Наполеона. Они одержали небольшую, но сокрушительную победу, чем уже можно было гордиться. Не Ватерлоо, но какая-то безымянная площадь, окутанная саваном энтропии.