Читать книгу "Такси для ангела - Виктория Платова"

Это был его, Райнера, почерк.

Пробежав листок глазами от начала до конца, я сновавернулась к началу. Начало гласило:

РОССИЯ

Далее следовал текст. Вернее, не текст даже, а длинныйсписок имен.

1. Алешин ++

2. Альбина+

3. Алена на свадьбе ++

4. Анька-Синтепон+++

5. Бобриха ++

6. Бухгалтер ++

7. Валентинада+

8. Верунчик ++

9. Гета+

10. Гостиница “Минск”?

11. Даша-журналистка+++!!!!!

12. Девка в панталонах —

13. Жанка+

14. Женька-осветитель ++

15. Ленка-парик ++

16. Ленка-стюард+++

17. Ленка из 8-й+

18. Ленка Оттова++++!!!!

19. Лизок+

20. Люсик ++

21. Мэрик+

22. Наташа-хлопушка ++

23. Надя Омская+

24. Орлянка ++

25. Оля-Ихтиандр+++!!

26. Оля-Филармония+

27. Полина ++

28. Подруга-Буренка+

29. Пластилиновая Ворона ++

30. Ретивых И.В.+?

31. Роженица А.С. —

32. Рыжик+

33. Стоматолог+

34. Секретарша Канунниковой ?

35. Танька-Магадан+++++++!!!!!!!!! о, русский мат!

36. Танька-Клык ++

37. Тара ++

38. Подруга ее ++

39. Подруга подруги ++

40. Узбечка+

41. У Отто на работе+

После того как подметная бумажка была изучена вдоль ипоперек, я на полусогнутых добралась до ванны, ухватилась за смеситель и добрыхпять минут уговаривала себя не волноваться из-за такого вонючего козла, какРайнер-Вернер Рабенбауэр. Сборная солянка из кличек и имен оказалась на поверкусамым банальным донжуанским списком. Ничего экстраординарного в этом не было,кто только не составляет перечни своих похождений, но этот…

Проклятый Райнер не особо скрывал, что любит поволочиться заюбками, даже в первый день нашего знакомства он спросил у меня опроститутке, — и я знала, с кем отправляюсь в койку.

Нет, дудки, ни черта я не знала! Я думала, что немец —просто повеса и бабник, “промискуитегчик”, как выразилась Дашка, фигурирующая вэтом списке под номером одиннадцать. Можно было принимать или не принимать его,но это был стиль жизни, который Райнер-Вернер никому не навязывал. Он быллегок, как кролик, и не требовал взамен ничего, кроме такой же кроличьейлегкости. Симпатяга со скорострельной пушкой, только и всего. Но этот список —этот список глазел на меня водянистыми глазами, в нем все было по-немецкипедантично, в нем все было взвешено и учтено, как в лабораторном анализе мочина сахар, в нем даже имена располагались в алфавитном порядке!

Этот факт поразил меня в самое сердце. Этот факт поразилменя даже больше, чем я сама, лишенная имени и фамилии, — на большее, чем“секретарша Канунниковой” и вялый вопросительный знак, я не наскребла. Хуже“секретарши Канунниковой” было только бесполое “у Отто на работе”… Если бы ясегодня, со слезами на глазах, отдалась бы Райнеру-мать-его-Вернеру, то завтравялый вопросительный знак сменил бы такой же вялый плюс Или удручающий минус,что было вероятнее всего. Ежу понятно, что с двужильной Танькой-Магадан мне нетягаться.

А значит, американские горки отменяются.

Стоило мне принять волевое решение и сдать уже купленный нааттракцион билет, как мне сразу полегчало Я сунула список гнуса Райнера обратнов сумку и вышла из ванной.

— Почему ты так долго? — взволновался гнус, кактолько я появилась в поле его зрения.

Я даже не нашла нужным что-либо ответить. В полном молчаниия натянула на себя джинсы и рубашку и, подхватив свой рюкзак, направилась квыходу.

Ничего не попишешь, падение Берлинской стены не удалось.

— Ты куда? — запоздало крикнул Райнер.

— Привет Таньке-Магадан, — ответила я и хлопнуладверью.

Той самой дверью, за которой меня ждал сюрприз. Прямонапротив, у стены, сидел Чиж. Чиж, отвергнутый мной ради мускусной крысыРайнера-Вернера Рабенбауэра!

Чтобы снять камень с души, я устроилась рядом. Некоторое —довольно продолжительное — время мы молчали.

— У тебя двух пуговиц не хватает, — размякшимголосом сказал Чиж, искоса поглядывая на меня.

— И застежки от лифчика тоже, — сама не знаяпочему, брякнула я.

— Что ж так быстро? Я думал, тебя до утра придетсяждать.

— Дурное дело не хитрое, — ответствовала я в стиленезабвенной мадам Цапник, из всех возможных контактов признающей толькоконтакты с неопознанными летающими объектами. Эти объекты, по ее словам, с 1957года базировались в районе населенного пункта Косые Харчевни Бокситоторскогорайона Ленинградской области.

— Так всегда и бывает, — заметил Чиж.

— Что бывает?

— Положительная героиня, прежде чем навсегда соединитьсвою жизнь с положительным героем, обязательно проходит через постелькакого-нибудь вонючего козла. Строевым шагом.

— Между нами ничего не было.

— Это ты расскажешь Станиславскому. КонстантинуСергеевичу.

— При чем тут Станиславский?

— При том, что кто-то же должен сказать тебе “Неверю!”. У него это получится лучше всего.

— А у тебя?

— А у меня ничего не получится, потому что я тебе верю.

Я запахнула безжалостно истерзанный ворот рубахи иоблегченно вздохнула.

— А где неистовые беллетристки? — Теперь, когдамир между нами был восстановлен, я позволила себе поинтересоваться судьбой СС,ТТ и ММ.

— Сказали, что устали. И что до утра все равно ничегоне прояснится… Словом, расползлись по комнатам.

— И ты им это позволил?

— А кто меня спрашивал? И потом, не буду же язаставлять немолодых уже женщин всю ночь пялиться друг на друга…

— А Ботболт?

— Стережет оранжерею. Если хочешь, мы можем пойти ночеватько мне.

Нет уж, хватит мне впечатлений на сегодняшнюю ночь. Если вкофре у Чижа обнаружится еще один донжуанский список, я этого не переживу.

— Нет, к тебе мы не пойдем.

— А куда мы пойдем? Или так и будем здесь сидеть?