Читать книгу "Во власти девантара - Бернхард Хеннен"

— Ты имеешь в виду, чувствительные? — переспросил Фародин.

— Эльфийская болтовня! Ты понял, что я имею в виду. Это же… Этим тюрбаноголовым с верблюдами довольно увидеть их, и вот они уже прямо с ума сходят, только бы подарить что-нибудь! Просто потрясающе… чувствительно! Никаких ударов по голове, никаких угроз, никаких оскорблений. Они приходят и принимают подарки. А погонщики верблюдов при этом счастливы. Они, должно быть, суровые ребята, эти эльфы из Валемаса.

Фародин вспомнил Гилиат. Он с удовольствием поговорил бы с ней еще раз, чтобы узнать, действительно ли она собиралась убить его. Она была близка к этому. После боя она ушла. Несмотря на то, что они пробыли в оазисе еще пять дней, он так и не видел ее больше.

— Привет, девчата! — Мандред хлопнул темнокожую женщину по бедру. — Ты понимаешь меня, несмотря на то что не знаешь моего языка.

Она ответила ему чувственной улыбкой.

— Я найду тебя, как только мы устроимся в городе.

Она указала на кошель, висевший у него на поясе, и многозначительно поглядела в направлении раскрытой могилы.

— Я ей нравлюсь! — гордо провозгласил Мандред.

— По крайней мере та часть, что висит у тебя на поясе.

Мандред рассмеялся.

— Нет, наверняка ей понравится и то, что висит ниже. Клянусь богами! Как мне не хватало объятий ласковой девочки.

Слова Мандреда больно кольнули Фародина. Человек был так освежающе прост. Должно быть, все дело в короткой продолжительности жизни.

В конце улицы возвышались высокие двойные ворота. По бокам стояли две большие полукруглые башни. Одни только стены были по меньшей мере пятнадцать шагов высотой, а башни — вдвое выше. Никогда прежде не видел Фародин человеческого города, окруженного такими мощными оборонительными сооружениями. Говорили, что возраст Искендрии насчитывает много сотен лет. Две крупные торговые дороги и бурная река встречались в этом портовом городе.

На воротах стояли стражники с нагрудниками из жесткого полотна. На них были бронзовые шлемы, украшенные черными конскими хвостами. Путешественники, выходившие из города, проходили через левые врата. На них внимания не обращали. Но тот, кто хотел войти в Искендрию, должен был заплатить стражникам пошлину.

— Вы это видели? — возмутился Мандред. — Эти головорезы берут серебряную монету за то, что оказываешь их городу честь своим посещением.

— Я заплачу за тебя, — негромко произнес Фародин. — Только веди себя спокойно! Я не хочу неприятностей! — Он не сводил с Мандреда недоверчивого взгляда.

Когда стражник подошел к ним, Фародин отсчитал ему в руку три серебряные монеты. Лицо у стражника было покрыто оспинами, изо рта жутко несло. Он спросил что-то, чего Фародин не понял. Эльф беспомощно пожал плечами.

Стражник казался обеспокоенным. Он указал на Мандреда и повторил вопрос. Фародин вложил солдату в руку еще одну монету. После этого тот улыбнулся и махнул им рукой, разрешая пройти.

— Головорезы! — снова прошипел Мандред.

По другую сторону ворот их встретила оживленная улица. Она вела прямо в город. Караван, за которым они шли по прибрежной дороге в Искендрию, исчез за воротами окруженного стеной дома. Фародин увидел там более сотни верблюдов. Очевидно, этот двор был местом встречи для чужестранцев. Туда им идти было нельзя. Среди торговцев они будут только бросаться в глаза, а этого следовало избегать любой ценой. Поэтому они направились дальше по улице.

Большинство домов было построено из коричневых глиняных кирпичей. Изредка попадались здания более двух этажей. Со стороны улицы они были открытыми, на первом этаже располагались мастерские, харчевни или трактиры.

Перед одним трактиром прямо на улице сидели дети и ощипывали малиновок. А птицы были еще живы! Их, не потроша, кидали в кипящий жир. У Фародина внутри все перевернулось, когда он увидел это. Не важно, насколько велики города, которые строят люди: их жители все равно остаются варварами!

Трое товарищей двигались медленнее всех по оживленной, широкой улице. Казалось, здесь каждый знает, куда ему нужно, и каждый торопится. Рабочие, которые, потея, толкали перед собой тележку, полную кирпичей, продавцы воды, пристегнувшие к спинам огромные амфоры, мальчики-посыльные с тяжелыми кожаными сумками, женщины, несшие на рынок корзины с овощами. Фародин чувствовал себя среди людей не в своей тарелке. Уши его были скрыты под платком, и в глаза он не бросался. Однако для него это ничего не меняло. Редко когда прежде он чувствовал себя настолько чужим в мире людей.

Фародин посмотрел на пожилую женщину в запахивающемся платье цвета моря, за которой шли двое слуг с корзинами товаров. Старуха торговалась с мальчиком, который нес на длинной палке более двадцати птичьих клеток. Наконец один из слуг вложил ему в руку парочку медных монет. После этого мальчик открыл одну из клеток и вынул оттуда белого голубя. Осторожно передал его женщине. Та со смехом подбросила птицу в воздух. Голубь описал круг, очевидно, вновь обретенная свобода сбила его с толку, а затем полетел на восток, по направлению к соленым озерам.

В первый миг этот благородный жест произвел впечатление на Фародина. А потом он спросил себя, не поймал ли мальчик птиц исключительно ради того, чтобы богатые дамы могли снова отпускать их на волю для собственного удовольствия.

Чем дальше шли путники по улице, тем выше становились дома. Стали попадаться строения из выбеленного кирпича. Стены некоторых домов украшали изображения корабля или аиста в зарослях камыша.

У Фародина голова закружилась от запахов, которые слетались к нему со всех сторон. Аромат трав и кореньев смешивался с вонью города. Повсюду пахло немытыми телами, ослами и верблюдами, а также экскрементами. И шум тоже стоял неописуемый. Торговцы уличных лотков во все горло хвалили свои товары; продавцы воды и молодые девушки, продававшие в корзинках ароматный лаваш и золотистые кренделя, вносили свой вклад в бесконечный напев.

Вскоре Фародину захотелось вернуться к одиночеству в пустыне. У него ужасно разболелась голова. Жара, шум и вонь — это больше, чем он мог вынести. И, словно в довершение, он почувствовал, как тропа альвов, параллельно которой они двигались вдоль моря, а затем вошли в город, становится все слабее. Фародин был уверен, что они не покидали тропы. Ему казалось, что тропа с каждым шагом уходит все глубже под мостовую улицы.

Нурамон тоже казался обеспокоенным. Они быстро переглянулись.

— Мы уже прошли две небольших звезды альвов, — взволнованно произнес он. — Город напоминает мне паутину — столько троп встречается здесь! Но они находятся под землей. Это необычно. Я не знаю, смогу ли воспользоваться их силой, чтобы открыть врата.

— Может быть, существует туннель, — предположил Фародин. — Как-то ведь нужно подбираться к звездам. Любую крупную звезду альвов защищает магия, чтобы она не проваливалась под снег или песок.

— А если здесь отказались от этой магии? — возразил Нурамон. — Может быть, для того, чтобы лучше скрыть врата от людей? Ты только посмотри на эту толчею! Какая здесь еще может быть возможность, кроме как спрятать врата глубоко под землей?