Читать книгу "Меч Господа нашего. Книга 4. Тьма под солнцем - Александр Афанасьев"

– Отец…

Худой, изможденный, с морщинистым лицом старик не пошевелился.

Мысленно попросив прощения у Аллаха, Руслан подобрал камешек, бросил в отца. Камешек попал по ноге…

– Отец! Да’й[70].

Отец пошевелился. Начал оглядываться…

Руслан негромко постучал палкой по забору.

– Отец!

– Руслан!

Отец направился к нему, опираясь на палку.

– Отец, нет! Нет!

– Ты ранен?

– Нет! Иди в дом! Открой дверь, я приду!

– Здесь никого нет.

– Только Аллах знает это наверняка. Иди…

* * *

В доме – Руслан набросился на нехитрую еду, которую выставил на стол отец. У него был остаток мясного ингушского пирога, который ему дали с собой на свадьбе дальних родственников. Тагир Хучбаров был беден: он не воровал и честно работал, он не гнал водку, не бадяжил бензин – и потому его дом был одним из самых бедных в поселке. Здесь была единственная комната – стол, стул, окно, печь и все.

Перед тем, как есть – Руслан задернул занавеску наглухо. Отец – с тревогой наблюдал за его действиями.

– С тобой все в порядке?

– Хвала Аллаху! – Руслан набивал пирогом рот, ел торопливо и жадно.

– При чем тут Аллах… – с горечью сказал отец

Руслан глянул на него, но ничего не сказал и продолжил есть.

– Как твой сын?

Руслан недоуменно глянул на него

– Ты о чем, отец?

– О твоем сыне. Ты не забыл о том, что он есть?

У Руслана была женщина в Чечне. Вдова – таких там было много. Он подумал, что речь идет о ней.

– Нет, не забыл.

Руслан, не прекращая жевать – достал откуда-то из-за пазухи пачку денег. Положил на стол.

– Трать осторожно…

Отец не прикоснулся к деньгам.

– Ты чего?

– На этих деньгах – кровь.

Руслан покачал головой

– Они честные. За работу.

– Кем ты работаешь?

Руслан ничего не ответил.

– На этих деньгах – кровь. Кровь Башира.

Руслан ощерился

– Я знаю. Братья сказали… Отомщу.

– У тебя нет братьев. У тебя есть брат. Точнее – был.

Руслан перестал жевать.

– Что ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты вышел из леса.

Руслан отрицательно покачал головой

– Юхлоарджо. Позор.

– Этот позор, я возьму на себя. Вернись… можно договориться обо всем.

– Позор…

Руслан Хучбаров, живший на взводе – даже за стеной уловил осторожные шаги. Они шли его путем – через огороды…

Ничего не сказав – он бросился бежать, резко подорвался с места, как зверь. Зазвенело стекло. На улице – остановившаяся, перекрывшая дорогу неприметная Нива, стрелок с автоматом, ствол которого напоминает водопроводную трубу – за ней. Спецназ! Он кувыркнулся – пули прошли совсем рядом, одна рванула одежду, обожгла кожу.

Дом находился на самом краю поселка. Совсем рядом – кукурузное поле.

Бежать!

Тело с хрустом вломилось в зеленую стену толстых, мясистых стеблей. За спиной – отрывистый лязг команд, пули идут выше. Хотят живьем брать, гады…

На ходу он выхватил пистолет. Выстрелил несколько раз назад, в сторону преследователей. Пистолет был плохой, маломощный – ПМ, который он снял с убитого милиционера. К тому же – он сообразил, что пуля ПМ никого не убьет, а вот свое местоположение – он выдал.

Выругавшись, он резко сменил направление. Ему надо было не к лесу… там то его и ждут. Надо было к проселочной дороге – может быть, он поймает машину. И тогда спасется.

Хвала Аллаху, не было слышно вертолетов. Если у федералов есть вертолеты – тогда от них не уйти…

На проселочную дорогу он не вышел – а буквально вывалился, хватая ртом воздух. И – о, Аллах – на дороге была машина, он едва не напоролся на нее. Это был УАЗ с чеченскими номерами, хвала Аллаху…

– Д’адита! – он вспомнил нужное слово по-чеченски, заколотил по двери кулаком – Д’адита!

Среднего роста, пожилой, лысоватый, с волчьими глазами водитель открыл дверь машины.

– Садись, – по-русски сказал он.

Беслан, Северная Осетия. Улица Коминтерна, школа № 1. 01 сентября 2004 года

Тот, кто звонил, не рассчитал одно – шахидка была не в зале, и не рядом с ним. Она вышла и отошла довольно далеко, чтобы позвонить…

Кроме террористки погибли двое заложников – мужчин, работающих на возведении баррикад, шестеро получили ранения разной степени тяжести. Один из террористов смертельно ранен, еще один ранен, но не так тяжело. Террористы думают, что начался штурм и начинают стрелять, от пуль получают ранения еще несколько заложников. Там, где подорвалась шахидка, вся стена забрызгана кровью, кричит от боли умирающий террорист, но вот чудо – один из заложников, находящихся в нескольких метрах от эпицентра не пострадал совершенно! Обычно – пояса шахидов куда мощнее и производят куда более страшные разрушения.

Немного восстановив порядок, террористы дают приказ выкинуть на улицу расстрелянных ранее заложников – мужчин. Когда выбрасывали трупы – одному из заложников удается бежать.

Время идет своим чередом. Когда заложники начинают постепенно выходить из-под контроля, одного из заложников выводят на середину зала и приставляют к голове ствол. В коридорах – мужчин – заложников заставляют строить баррикады и говорят, что скоро всех расстреляют.

Один из мужчин – заложников по имени Казбек Дзарасов строя баррикаду спрашивает одного из террористов – почему они не отпустят хотя бы детей, ведь дети ничего не понимают и по всем кавказским традициям не участвуют в войне. Террорист отвечает: им и не надо ничего понимать, довольно того, чтобы они подохли.

Примерно в полночь главный переговорщик, детский врач по имени Леонид Рашаль, который вел переговоры и при захвате заложников в театральном центре на Дубровке набирает номер террористов. Ему просто и незатейливо объясняют правила: отключите телефон – расстреливаем заложников, увидим солдат – расстреливаем заложников, выключите свет – расстреливаем заложников. Рашаль спрашивает – вы разве не знаете, как часто отключают свет. После недолгого молчания террорист говорит – три минуты. Если через три минуты после отключения свет не включат – будет стрельба. И если один подойдешь (без президентов Ингушетии и Осетии) – к школе – расстреляем.