Читать книгу "Операция «Экскалибур» - Уильям Кейт"

Трагедия дичающего человечества обнаружилась через два с половиной столетия, когда в наступившую более-менее спокойную эпоху выяснилось, что нынешние поколения не в состоянии не только создать новые станции, но и отремонтировать еще сохранившиеся «Олимпусы», которые в общем-то было несложно починить. Беда, как говорится, не приходит одна. Большое количество станций, с которых были сняты тяговые двигатели, за этот срок опасно приблизились к своим светилам, и спасти их уже было невозможно.

Те станции, которые продолжали жить и работать, даже по внешнему виду отличались дряхлостью. Их командам приходилось прилагать героические усилия, чтобы поддерживать оборудование в рабочем состоянии.

Неподалеку от выпирающего углами и надстройками гигантского корпуса «Олимпуса» виднелся небольшой космический челнок. На него был нацелен нос «Европы». Это был взбунтовавшийся «Ио». Его толстоватый, напоминающий сундук корпус с зачаточными крыльями и обширным наростом на носу – там размещался центр управления – неподвижно висел, повернувшись кормой к приближавшемуся шаттлу.

Шарлей кивнула на экран:

– Удобно висит. Мы можем сразу пришвартоваться к нему. Приступать?

– Конечно, – ответил Грейсон. – Как думаешь, на «Олимпусе» нас заметили?

– О-хо-хо! Смеетесь, полковник? За прошедший день они уже несколько раз вызывали нас, по большей части посредством оптического мазера. Мы хранили радиомолчание. Притворялись, что у нас неполадки с оборудованием.

Грейсон кивнул. Второй отрезок одиссеи длиной в шесть миллиардов километров, которую пришлось совершить «Европе», космический челнок прошел на полной мощности маршевых двигателей. Только на этот раз они работали на торможение и радиосигналы или лазерный луч не могли пробиться сквозь помехи, создаваемые облаком высокотемпературной плазмы, висевшей впереди корабля. Лазерный луч мог пробиться, однако далеко не на всех челноках стояла специальная аппаратура.

– И теперь пытаются связаться?

– Теперь особенно. Вызывают постоянно. Хотите послушать?

– Давай, что они там бубнят.

– …Класса «Леопард». Немедленно отзовитесь! Если вы приблизитесь на расстояние ста километров, мы открываем огонь. Конец связи.

Грейсон потянулся, указал технику на микрофон. Тот кивнул и легонько подтолкнул его в сторону командира. Тот на лету поймал микрофон.

– Станция «Олимпус», это космический челнок «Европа». Мы приняли ваше предупреждение. Будем поддерживать связь. До встречи.

– Челнок «Европа», это «Олимпус». С какой целью прибыли? Прием.

– «Олимпус», это майор Дюпре из службы безопасности. Я нахожусь на борту «Европы». В настоящий момент являюсь представителем фельдмаршала Гарета. Задача – подавить мятеж на шаттле «Ио». Мы не собираемся приближаться к вашей станции. Прием.

В эфире наступило молчание – видно, на станции решали, как быть.

– «Европа»… что происходит на Гесперидах? Там что, начались бои? Почему нас никто не информирует, не вводит в обстановку? Мы здесь ничего не можем понять. Прием.

Грейсон весело рассмеялся в микрофон:

– Вот так дела – и вы о том же! Мы оставили планету, когда там все было тихо-мирно, а вчера до нас донеслось сообщение, что там вроде бунт. Мы сами собирались расспросить вас, что же там происходит на самом деле?

– Придет срок, и станет ясно, кто там выиграл, а кто проиграл, – ответили с «Олимпуса». В голосе прозвучала нотка фатальной обреченности и неуверенности. – Послушайте, «Европа», ввиду враждебных действий, происходящих на планете, мы обязаны задержать вас. Или, по крайней мере, сообщите нам ваши данные на секретном коде. Прием.

– Какой секретный код! – изумился Грейсон. – Я повторяю, что мы стартовали с Гесперид неделю назад, еще до того, как случилась эта неразбериха. Вылетать пришлось по срочному распоряжению фельдмаршала, ни о каком коде в тот момент и речи не было. Вы можете сами связаться со штабом и выяснить все обстоятельства. Передайте ему мое имя – Уолтер Дюпре. Или используйте мой голос для идентификации. Они могут сравнить его с данными, хранящимися в Элегии Марии. Вы тотчас получите ответ.

– Ладно, «Европа». Мы так и поступим. Все равно пока не предпринимайте никаких действий, которые не входят в ваше задание. Прием.

– Вас понял, вас понял. Согласен. Можете полюбоваться, что мы сейчас устроим этим негодяям с «Ио». Вызывайте нас сразу, как только придет ответ от фельдмаршала Гарета. Прием.

– Принято. Тоже согласны. Удачи и доброй охоты. Конец связи.

Все пять человек, находившихся на мостике, напряженно ждали, чем окончатся переговоры полковника со станцией. Карлайл положил микрофон и объявил:

– Все в порядке, ребята. Отсчет начался. У нас одиннадцать часов и пятьдесят две минуты до того момента, когда они обнаружат, что я не майор Дюпре.

– Так и зафиксируем, – спокойно сказала Шарлей. – Чтобы одолеть шесть миллиардов километров, радиоволнам потребуется триста пятьдесят шесть минут. Следует прибавить неразбериху, которая сейчас царит в штабе Гарета, то да се, плюс обратный путь… Итого – около двенадцати часов.

Грейсону ничего не оставалось, как верить, что этого будет достаточно.

XXII

Оборонный завод «Дефианс Индастриз»,

ворота № 2

Элегия Марии

Геспериды II, Ранешир

Лиранское Содружество

1305 часов (отсчетное время местное)

21 декабря 3057 года

Вражеская машина дала залп из автоматической пушки. Снаряды с грохотом ударили в испещренную отметинами попаданий скалу. Часть осколков через проем, образовавшийся после того, как одна из створок завалилась внутрь, попала в туннель, камешки звонко зашлепали по броне «Зевса». Лори тут же опустила робота на колени, спряталась за баррикадой. Стреляли снизу, несколько снарядов с воем залетели внутрь, вонзились в потолок.

Территория перед воротами и участками стены была устроена по всем правилам фортификационного искусства. Все подходы к оборонному комплексу были специально сужены. Условия местности и искусственные надолбы, а также мощные заграждения позволяли боевым машинам подходить к воротам только по одному. Подступы отлично простреливались – это было большое преимущество для обороняющихся. В таких условиях даже горстка боевых роботов могла сдерживать напор значительно превосходящих сил. Особое внимание военные инженеры уделили размещению огневых точек. Систему огня иначе как совершенной нельзя было назвать. Куда ни бросишь взгляд, везде валялись останки разбитых роботов или их части. Некоторые еще густо дымили, другие уже совсем превратились в уголья, и только несущие каркасы – своеобразные скелеты металлических гигантов – указывали места их гибели.

Они лежали группами – в том порядке, в каком шли в бой. Впереди двадцатитонная «Оса» и две быстроходные «Цикады». Это была, по-видимому, разведывательная группа или часть копья. Их послали, чтобы проверить прочность обороны у ворот. Случилось это два дня назад. Далее пятидесятипятитонный «Ночной ястреб», две пятидесятипятитонных «Росомахи», семидесятипятитонный «Мародер»… «Ночной ястреб» и одна из «Росомах» еще дымили. Это был ударный кулак, который Гарет двинул в атаку несколько часов назад. Над внешним двором повис плотный слой маслянистого, дурно пахнущего дыма. «Ястреб» лежал на спине, металлические руки его были вскинуты, словно он укорял расцвеченное гесперидское небо за преждевременную гибель. От «Мародера» не осталось ничего, кроме раздробленных ног. Удивительно, они до сих пор еще сохраняли вертикальное положение, на них были насажены остатки корпуса. Поодаль валялись остальные части. Это была хорошая острастка для наступающих из полка Железноруких.