Читать книгу "Негодная - Дженни Даунхэм"

– Жизнь вообще несправедлива. – Она положила на стол мобильник. – Включаю таймер. У тебя ровно две минуты, после этого ты уходишь.

Кейти наклонилась вперед и положила на стол руки ладонями вниз.

– Прости. Мне правда очень жаль. Я вела себя как законченная трусиха там, около библиотеки. Я все испортила.

– Ты меня толкнула.

– Да.

– Ты не ответила ни на одно сообщение, ни на один звонок.

– Знаю. Я была напугана. Больше такого не повторится.

– Это чертовски верно, потому что больше я тебе ничего не напишу.

Девушки смотрели друг другу в глаза. Кейти было не по себе из-за холодности Симоны.

Она проговорила:

– Вчера вечером случилось нечто важное. Мы поругались с мамой, она ушла на всю ночь, и мне пришлось отвечать за все и всех.

– Ты вечно за все отвечаешь. Так что если хочешь сочувствия – не дождешься.

– Мне не нужно сочувствие.

Симона пожала плечами.

– Я только в том смысле, что твоя мама слишком сильно на тебя полагается.

Кейти стало неловко. На нее сегодня очень странным образом действовали добрые слова. Ей хотелось запомнить каждое из них и беречь, как берегут редкие цветы. Симона посмотрела на таймер.

– Вчера вечером все было по-другому, потому что Мэри стала другой. С ней теперь труднее, и, знаешь, отчасти я как бы посмотрела на все глазами моей мамы… ну, понимаешь, почувствовала, насколько тяжела лежащая на мне ответственность и как непросто принимать важные решения. Я и правда начала думать, что Мэри было бы лучше в доме престарелых.

Симона вздохнула, словно считала все сказанное было чересчур банальным. Даже если это означало, что Кейти с Мэри больше никогда не придут в кафе, ей было совершенно безразлично.

– Но когда Мэри ложилась спать, она показала мне фотографию… – Кейти ниже наклонилась к столу, надеясь, что и Симона сядет поближе, но вместо этого девушка снова скосила глаза на экран телефона. – Симона, пожалуйста, перестань следить за временем.

– Сорок пять секунд.

– Я знаю, ты злишься, но я же пытаюсь все объяснить!

– Ты сказала, что хочешь попросить прощения. Это в твоем духе.

– Я рассказываю что-то очень важное.

Симона постучала пальцами по столу.

– Рассказывай, только побыстрее.

– В общем, на этой фотографии я и Мэри, и снимок сделан давным-давно, а это значит, что мы с ней виделись раньше, хотя моя мать говорит, будто этого не было. И я впервые в жизни осознала, что правды вообще не существует.

Симона рассмеялась. Это был горький смех.

– Правды не существует?

– Я не в том смысле, что правды нет, потому что моя мать лгала, а в том, что каждый рассказывает историю по-своему. В общем, мы нашли фотографию, но я тогда была слишком маленькая и ничего не помню о том времени… А потом Мэри начала рассказывать, и мне показалось, что я вспомнила, как она жила с нами, каждый вечер укутывала меня своей шалью, когда мы сидели в саду. Но действительно ли это мои воспоминания, или я просто хочу, чтобы так было? Гарантирую – моя мама все расскажет иначе. А если истинной правды нет, то тогда нам остается только слушать истории других людей, сопоставляя с собственными, и пытаться выудить из всего этого хоть какой-то смысл.

Симона усмехнулась.

– Я знаю одну очень хорошую историю про официантку, которая встретилась около библиотеки с трусихой.

Кейти опустила взгляд на свои дрожащие руки. Она ненавидела свои руки. Трусиха? Да, она этого заслужила. Но была и другая версия событий: девушка храбро задала официантке несколько вопросов, а потом они целовались, но в этот поцелуй вторгся большой мир, и девушка испугалась. Хотя результат тот же: Кейти предала Симону.

Симона весьма красноречиво посмотрела на таймер.

– Одиннадцать секунд. Почти закончили. Ура!

Кейти сделала вдох.

– В общем, я пришла, чтобы сказать тебе, что я отдала маме блокнот, в котором делала записи несколько недель. Я наконец рассказала ей свою версию своей истории.

Симона едва заметно сдвинула брови.

– Что за история?

– Я призналась маме, что мне нравятся девочки.

Телефон зазвенел. Симона схватила его и отключила.

– Что произошло? Что она сделала?

– Пока ничего. Я только утром отдала ей этот блокнот. Но что бы она ни сделала, мне все равно.

– Тебе не должно быть все равно.

Кейти пожала плечами, пытаясь изобразить равнодушие. Если бы она задумалась о том, что ее мать прямо сейчас читает записи в блокноте, она бы, пожалуй, разревелась. К ситуации идеально подошло бы слово, которое означает, что ты уверен в своей правоте, но при этом жутко напуган. Но, если такое слово и существовало, Кейти его не знала.

– Твоя мама рассвирепеет, да? – спросила Симона. – Что, если она тебя из дома выгонит?

– Приду жить к тебе.

Симона покачала головой с таким видом, будто Кейти сошла с ума.

– С меня довольно. Пойду работать.

– Нет, заведи таймер снова.

– Говорить больше не о чем.

– Всегда можно что-то сказать.

Симона улыбнулась. Это была слабая тень невеселой улыбки.

– У тебя хорошая память на дурацкие цитаты.

– Когда ты заканчиваешь? Мы могли бы потом погулять.

– Нет, не могли бы.

Симона провела рукой по лицу, и улыбка исчезла. Она посмотрела мимо Кейти в сторону улицы.

– Или мы могли бы куда-нибудь поехать на автобусе… Куда глаза глядят.

Симона снова, не глядя на Кейти, покачала головой.

– Ты не обязана принимать мои извинения, Симона. Я просто хотела сказать, что я идиотка, а ты – нет. Ты говорила, никто не видит, что тебе одиноко. Вот я и пришла сказать: я все вижу.

– Чушь!

– Серьезно. Обещаю: я больше не собираюсь прятаться, как бы это ни было трудно.

Симона расхохоталась. Солнечный свет отражался от окна кафе. Девушка откинулась на спинку стула, и этот свет залил ее милое лицо.

– Поосторожнее с обещаниями.

– Почему я должна быть осторожна?

– Потому что кое-что случилось.

– Что случилось?

– В тот день, около библиотеки. Потом!

– Что? О чем ты говоришь?

Симона в упор уставилась на Кейти.

– Вот почему я посылала тебе сообщения. Когда я закончила работу, эта девица, Эми, и еще парочка ее подружек ошивались около кафе. Думаю, они узнали о том, как я осрамила твою подругу в присутствии ее хахаля, вот и решили позабавиться. Обычно я с такими проблемами разбираюсь на раз, но девчонки потащились за мной и говорили разные гадости. Может быть, это из-за усталости, но я не смогла им ничего ответить. Я шла, держа рот на замке, и позволяла им поливать меня дерьмом. Они говорили, что я выродок, что мне не место среди нормальных людей, что нужно показаться к врачу и так далее. А потом Эми заявила, что я тебя совратила, а ты пыталась совратить Эсме.