Читать книгу "Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Приметы и суеверия - Елена Лаврентьева"

Как в некоторых иностранных календарях находятся дни для бросания крови шнапером или рожком, для стрижения волос и пр.; так у древних означены были дни для чихания, предзнаменовавшего доброе. Кто в воскресенье очень рано три раза и в понедельник поутру раз чихнул, тот мог надеяться, что вся неделя для него будет благоприятна. Место чихания также имело большое влияние на чихающего: ежели сие случалось поблизости надгробного камня или кладбища, то это предвещало большое огорчение.

Весьма странно, что люди не удовольствовались одним только мучением собственных своих носов; но они еще придумали разные заключения из чихания чужих носов, как верное пророчество их ожидающей судьбы. Потрясение одного носа могло оживить или опечалить большое собрание, и даже в одно время в разных особах того же собрания произвести противоположные действия. Сие зависело только от точки зрения, на которой находился чихающий: ежели кто был на левой стороне чихающего, то сие предвещало ему злополучие; ежели же на правой, то оно служило знаком счастия. Таковое суеверие нередко было причиною важных приключений, так, например, Фемистокл, когда он пред Саламинским сражением жертвовал богам и ему привели трех младенцев, велел их заколоть, потому только, что кто-то на правой стороне чихнул; и жрецы это истолковали таким образом, что сие несчастие будет весьма приятная жертва для богов, оно доставит грекам торжество и спасение. Можно полагать, что коварные люди очень часто употребляли свои носы для исполнения своих намерений; и подобно как в последствии времени Ватикан грозил проклятием трепетавшему его миру, так в Диогене Лаертском в описании жизни Диогена — один другому грозит чиханием!

По словам Аристотеля, больной выздоравливал, если он два раза чихнул; но когда чихнул только один раз, то смерть его была неизбежна. Странствующему многократное чихание служило уверением, что разбойники на него не нападут; однократное же чихание, напротив, предвещало опасность или неблагополучное путешествие. При заключении условий уверялись в святости оных, ежели кто при этом раз чихнул; но когда три раза, то договор разрушался.

Подобно ружью, которое, к досаде охотника, осекается, своевольный нос часто шутит над самым важным человеком, отказывая ему в чихании. Вот уже готов совсем чихнуть, вынимаешь платок, но увы! Громкое желание здоровья замирает на шевелящихся губах льстецов. И таковая неудача у греков предзнаменовала счастие, у римлян же неприятность.

Египтяне равным образом большое внимание обращали на чихание. Их жрецы делили чихание всякого дня по числу двенадцати небесных знаков, на столько же родов, и назначали для всякого дня особенный смысл. О евреях я, кажется, уже выше заметил; теперь упомяну только, что чихание во время моления почиталось у них неоспоримым знаком счастливой молитвы. Арабы также обретают некоторые тайны пророчества в чихании.

Всего забавнее торжественность, каковую представляют все верноподданные короля Мавританского, когда гремит черный нос его Величества. Все присутствующие бросаются на землю, издают страшный вопль, который, раздаваясь по всем палатам, извещает придворных, живущих во дворце, о сем важном происшествии. Лишь они услышали сей сигнал, то открывают свои рты и тем же воплем сообщают свою радость соседям, которые, поднимая большой шум, подобно беглому огню, распространяют известие сие из улицы в улицу, пока наконец весь город узнает о благополучном разряжении королевского носа.

Итак, напрасно, кажется, стараемся открыть настоящий источник уважения, коим у нас пользуется чихание. Он скрывается в мрачной отдаленности прошедшего. Одно только то достоверно, что привычка желать здоровья при чихании основывается на суеверии, странности и необразованности; почему у греков и римлян были уже умные люди, которые смеялися над нею. «Что это за признак!» — спрашивал Тимофей Афинский, когда начальствовал над флотом против корцирян и кормчий хотел воротиться: поелику один из гребцов чихнул: «Какое это несчастное предзнаменование, когда из нас многих тысяч один чихнул?» Потом он велел продолжать путешествие.

Древний греческий писатель Менандр в своих отрывках о сем предмете судит весьма остроумно. Вот его слова: «Нет ни одного животного, которое было бы несчастнее и беспокойнее человека. Посмотрите на осла: его все почитают самым несчастным творением; но нет несчастия, которому бы он сам был причиною, и он такому только подвергается, которое природа присвоила его ослиному существу. Мы, напротив, не довольствуемся одним необходимым злом, но причиняем сами себе произвольные оскорбления. Мы грустим, когда кто чихнет; сердимся, когда нам кто зла пожелает; трепещем, когда сова кричит. Наше опасение, суеверие и мнение суть зла, которые мы сами прибавляем ко всем другим нашим действительным бедам».

Цицерон и Плиний то же говорили, и особенно о суеверии чихания.

Между тем застарелая сия привычка из мрачного века идолопоклонства перешла и к нам, христианам. Впрочем, к чести всеобщего просвещения надобно признаться, что она ныне только употребляется — как учтивость или так называемый этикет[59]; и верно пройдет еще целый ряд столетий, пока она истребится.

Гесс де Кальве

Обычай желать здоровья при чиханье

У древних чиханье почиталось предвещательным знаком и предвестием добра. В XVII книге Одиссеи, когда Пенелопа высказала все укоризны и жалобы против своих искателей, вдруг Телемах чихнул, палаты отозвались на то эхом, и радость блеснула в лице Пенелопы. «Слышишь ли, — сказала она Евмею, — каким добрым предвестием сын мой подтверждает мои речи?» Поэты, говоря о прекрасной женщине, выражались, что «Амуры чихнули при ее рождении». Впоследствии чиханье поутру, при вставании с постели и при выходе из-за стола почиталось дурным знаком. Желая предупредить зло, снова ложились в постель или снова ели сколько-нибудь.

Хотя Плиний говорит, что Тиверий прежде всех велел приветствовать себя при чиханье, но достоверно, что и греки желали при том счастья. Обыкновенное приветствие их в таком случае было: «Юпитер да поможет тебе!» Христианские народы заменили это разными приветственными выражениями. В Африке, в королевстве Сеннаарском, когда чихает король, придворные оборачиваются к нему спиною и ударяют себя по правому бедру. В Мономотапе при чиханье короля окружающие его громко вскрикивают и все, кто слышит этот крик, обязаны повторить его, так что из дому переходит он на улицу и распространяется по всему городу: это значит чихнул король! Можно представить себе, каков бывает крик в Мономотапе, когда у короля насморк! Путешественники говорят, что такой же обычай наблюдался у дикарей Флориды.

Никто еще не открыл достоверно, от чего начался обычай приветствовать при чиканье. «Мы потому с почестию встречаем чиханье, — говорит Монтень, — что оно идет от головы. Не смейтесь над этим замечанием: оно принадлежит Аристотелю». В самом деле, находим у Аристотеля следующие слова: «Когда вы чихаете, вам кланяются, желая изъявить, что мозг ваш есть седалище ума и рассудка». Этот цитат достаточно опровергает басню, изобретенную некоторыми авторами, полагающими, что обычай, описываемый нами, начался не раньше шестого столетия, во время папы Григория Великого. По их мнению, тогда свирепствовала страшная эпидемия, которая губила множество людей, и первым признаком ея было чиханье: потому-то и желали здоровья тому, кто чихал. Гораздо вероятнее, что обычай начался, когда чиханье почиталось добрым предвестием, и что тогда приветствовали с счастием.