Читать книгу "Путешествие в полночь - Мила Нокс"

Мужчина описал, как заставить привратника принести оружие.

– …отлично! – ответила девушка. – А эта штука точно обезвредит эту тварь?

– Не сомневаюсь.

– Ну и хорошо. Ты глянь, что он выдумал, змеюка подлая! – зарычала девушка. – Родного сына решил угробить из-за какого-то камушка! Я этой гадине зубы-то пообломаю, он у меня еще попляшет… Господарь чертов.

«Оружие», – радугой в темноте пещеры вспыхнуло озарение. Голоса слышались все тише и наконец совсем отдалились: пара вернулась к остальным. Человек в воде задышал быстрее, его сердце заколотилось с утроенной силой. «Оружие!»

Пришло понимание.

Нет, он не спасся. Ложь. Он тонул, и ничто бы его не спасло.

Он не спасся. Его спасли.

То, что он выплыл, не совпадение. Уж он-то в чудеса не верил. Давно. Он жив потому, что так захотел кто-то другой. «Оружие здесь, в башне Беллумгард! На первом этаже… Рядом!» Вот зачем его спасли. Встать. Сейчас – на ноги, потом, стиснув зубы, идти вперед. Добыть оружие, уничтожить нежителей. Всех до единого. Не останется ни одного мертвеца, который угрожал бы живым. Который посягал бы на мир, принадлежащий ему и людям. Он обещал. Он это сделает.

Пошевелить рукой оказалось не проще, чем отрастить ее заново, но цель дала силы двигаться. Как и всегда. Когда головная боль разбивала его на тысячи кусочков, когда он лежал в спальне и молил о смерти – все равно знал, что не умрет. Святое лицо говорило: «Встань и иди». И он собирал себя. Все тысячи кусков. Тысячи раз. Чтобы идти по следу чудовищ и отыскивать их с помощью Пятерки Совета и Маски.

Из легких вырвался стон. Он стиснул челюсти, попробовал вновь заставить слушаться тяжеленное, будто напитавшееся болью тело. «Ты должен забрать оружие раньше. Скорее, скорее». Впустую. Он чуть не заплакал от бессилия.

Слепая ящерица метнулась в темную расщелинку, но вдруг вернулась. Остановилась, принюхалась. Он замер. Ящерица подбежала ближе, извиваясь скользким телом, и вдруг позади нее возник… малыш. Маленькая ящерка на тонких лапках побежала за матерью, спустилась к воде и напилась. Большая ящерица вначале сторожила малыша, потом ткнула ему безобразной мордой в бок, и детеныш, играя, открыл беззубую пасть. Они принялись бегать по камню друг за другом, иногда обнюхивая друг друга и тыкаясь мордочками.

Он сидел в холодной воде и глядел на этих существ, изнемогая от боли и холода. Внутри что-то тоскливо ныло. Стиснув зубы, он подумал: «Даже у этой ящерицы – слепой, жалкой ящерицы, которой никогда не увидеть солнечного света, – даже у нее есть ребенок! У нее есть детеныш! А у меня… А моего ребенка уже нет».

Сколько раз он проклинал всех – чертова лекаря, нежителей, самого себя. Но даже сильнейшее проклятие не вернуло бы к жизни его ребенка. «Кристиан…» Портрет мальчика на стене кабинета помнил бесчисленные взгляды отца и знал, каким может быть его взгляд.

«За что, за что?» – простонал он, и вдруг… Сердце пропустило удар. Еще. И еще. Он распахнул темные глаза и уставился на двух жалких созданий, озаренный новой мыслью.

Он очутился в этом месте, чтобы узнать, где искать оружие. Но услышал не только об оружии, но и о пещере теней…

Какое-то время он сидел, словно омертвелый. Затем резко поднялся. Вода, а с ней и боль хлынули потоками с плеч. «Кристиан! Кристиан!» – билось в голове. Где-то слышались голоса врагов, но ему было плевать. «Если меня заметят и убьют – значит, я ошибся. Но если пройду незамеченным, то высшие силы сохранят меня, и я прав!»

И он, оскальзываясь на влажных камнях, то переплывая, то переходя брод, стал пробираться туда, где река вливалась в огромное отверстие пещеры.

– Слышали?

Белая голова Вороны повернулась. Провал пугал – темный раззявленный рот, пивший воду из реки. На краях каменных губ пещеры золотилась нимерица.

– Что?

– У входа в пещеру… Как будто кто-то…

– Думаешь, Санда? Вроде недавно ушла.

Раду прислушался. На какой-то миг ему даже почудился стук каблуков. «Нужно действовать, – напомнил себе Ворона. – Иначе в очередной раз окажешься в дураках. Знаю, это несправедливо, но должен остаться только один. И лучше это буду я».

– Я пойду ей навстречу, – решительно заявил Раду.

– Эй, а так разве можно? – нахмурился Змеевик. – Ты же не собираешься возвращать мертвого? Эй, погоди!

Но Раду уже не слушал, стремительно шел ко входу в пещеру теней.

«Кто-то идет!» – насторожился Вангели и поскорее свернул в боковой проход, хлюпая по ручейку. Коридор освещало серебристое сияние воды и золото нимерицы, но он то и дело спотыкался. Мог бы идти быстрее. Если бы не рана. Удар ножа пришелся вскользь, вспоров кожу и мышцы. Порез остался широкий, крови вытекло порядком, но это лучше, чем хищный глубокий тычок во внутренности.

– Кристиан, – выдохнул он. – Где же ты?

Серебристый ручеек вывел мэра в странное место. Перед ним распахнулась пустота, словно великан выдул мыльный пузырь под землей, и тот лопнул, оставив после себя гигантскую круглую пещеру. Из трех отверстий вырывались широкие реки – черная, золотая и серебристая, – бежали рядом по дну пещеры, а потом обрушивались в пропасть тремя колоссальными грохочущими водопадами. Берега рек густо поросли золотой нимерицей, которая качалась, словно по тропинкам бродили невидимки.

Мэр Вангели оглядывался, выискивая взглядом того, кого хотел забрать с собой. Голова кружилась, словно он надышался дурмана. С каждым вдохом влажного воздуха его все сильнее клонило в сон, но он сопротивлялся и звал – требовательно, упорно, как мог лишь мэр города:

– Кристиан! Кристиан… Мой мальчик.

Вдруг у самого плеча раздался тихий женский голос:

– Его здесь нет, Александру.

И Вангели потерял самообладание. Все мужество, что держало его эти годы, рассыпалось вмиг. Она стояла позади него – такая же, как и при жизни. Взглянув женщине в лицо, Вангели покачнулся и едва устоял на ногах.

– Анна…

Он уже забыл, каково смотреть вблизи на ее милое, чуть пухлое лицо. Портрет – тот безжизненный холст на стене – лишь бледная тень. Причем не живого человека, а тени. Этой тени.

Вангели шагнул к Анне, но та отступила, и тогда он понял, что и вправду не сможет ее коснуться.

– Я знала, что ты придешь, – прошелестела она, – ждала, чтобы встретиться.

Он никогда не понимал, почему они все-таки оказались вместе? Они часто ссорились, Анна обижалась на его сухость, и Вангели никогда не знал ответа – почему она выбрала его? И все-таки… Именно Анна, красивая, добрая и светлая Анна, не в пример ему, погрязшему в своем темном мире, стала ему женой. Он любил ее всегда. Не женился повторно после ее смерти. Не мог.

– Но его здесь нет, Александру.

– Что?

Вангели хотел, чтобы эти слова оказались только шумом водопада. Или грохот исказил шепот Анны? Пусть так.