Читать книгу "Лики смерти - Джим Батчер"

– Зачем? – повторил я. – Какого черта ты все это делаешь? Я хочу сказать, я понимаю, зачем ты стырил Плащаницу. Тебе нужна была тяжелая артиллерия. Но чума-то зачем?

– Ты читал Евангелия?

– Ну, не полностью, – признался я. – Но я не въезжаю... Неужели ты серьезно думаешь, что затеваешь Апокалипсис?

Никодимус покачал головой:

– Дрезден, Дрезден. Апокалипсис, о котором ты говоришь, – это не событие. Ну, по крайней мере – не какое-то конкретное событие. Рано или поздно, не сомневаюсь, наступит и настоящий Апокалипсис, который положит конец всему, но я сильно сомневаюсь, чтобы он начался с этого вот события.

– Тогда на кой черт тебе это ?

Некоторое время Никодимус молча смотрел на меня, потом улыбнулся.

– Апокалипсис – это границы сознания, – произнес он. – Вера. Капитуляция перед неизбежным. Это смерть надежды.

– И в таком окружении, – негромко сказал Майкл, – это означает больше страданий. Больше боли. Больше отчаяния. Больше сил тьме и ее приспешникам.

– Вот именно, – кивнул Никодимус. – Но, конечно, мы не одиноки. Террористические организации уже готовятся воспользоваться последствиями чумы. Это, в свою очередь, вызовет сопротивление, протесты, враждебность. Много всякого.

– На шаг ближе к концу, – пояснил Майкл. – Вот как он это видит. Как прогресс.

– Я предпочитаю смотреть на это как на простую энтропию, – возразил Никодимус. – На мой взгляд, во всем этом лишь один настоящий вопрос: почему вы выступаете против меня? Это же закон вселенной, рыцарь. Все распадается. Твое сопротивление лишено смысла.

Вместо ответа Майкл потянул меч из ножен.

– А-а, – протянул Никодимус. – Весь разговор?

– Держитесь сзади, – бросил мне Майкл. – Не отвлекайте меня.

– Майкл...

– Я серьезно. – Он шагнул вперед, навстречу Никодимусу.

Никодимус не спешил. Он скрестил мечи с Майклом, потом отсалютовал клинком. Майкл повторил это движение.

Никодимус ринулся в атаку, и «Амораккиус» снова вспыхнул ослепительным светом. Они встретились примерно посередине вагона и обменялись стремительными выпадами. Потом разошлись и снова сшиблись. Оба пока оставались невредимы.

– Насколько я понимаю, огнестрельный огонь представляется ему малоубедительным, – негромко сказал мне Марконе. – Я правильно понял, меч рыцаря может нанести ему реальную травму?

– Майкл в этом сомневается, – ответил я. Марконе зажмурился, потом посмотрел на меня:

– Тогда зачем он с ним бьется?

– Затем, что это необходимо сделать.

– А знаете, о чем я сейчас думаю? – спросил Марконе.

– Вы думаете, что при первой возможности нам стоит выстрелить Никодимусу в спину, чтобы Майкл расчленил его.

– Вы правы.

Я достал пистолет:

– Что ж, о'кей.

И тут впереди, в нескольких вагонах от нас, вспыхнули глаза Дейрдре, и она бросилась на нас. Я успел разглядеть ее в момент, когда она перепрыгивала на крышу нашего вагона: те же стальная чешуя и прическа в стиле тасманского дьявола. Только теперь в руке она сжимала меч.

– Майкл! – крикнул я. – Сзади!

Майкл повернулся и отпрянул в сторону, уходя от первой атаки Дейрдре. Ее волосы тянулись за ним, полосуя одежду, перехватив сжимавшую «Амораккиус» руку...

Я действовал, не раздумывая. Я сорвал со спины трость Широ, крикнул: «Майкл!» – и бросил ему трость.

Майкл почти даже головы не повернул. Он вытянул руку, поймал ее и, перехватив меч за рукоять, одним движением стряхнул с него ножны. От сияния клинка «Фиделаккиуса» на крыше сделалось еще светлее. А Майкл уже полоснул вторым мечом по волосам Дейрдре, которая с визгом отпрянула от него.

Никодимус снова налетел на него, и Майкл встретил его уже двумя клинками.

– О Dei! Lavaquodestsordium! – вскричал Майкл. – Избави нас от лукавого, Господи!

Мечи звенели что твои колокола. Майкл устоял перед натиском Никодимуса; более того, он начал его теснить. В момент, когда Никодимус развернулся к нам боком, я открыл огонь. Мгновение спустя ко мне присоединился Марконе.

Пули застали Никодимуса врасплох, и он потерял равновесие. Майкл вскрикнул и усилил натиск, в первый раз с начала боя завладев инициативой. Шаг за шагом Никодимус пятился к краю вагона.

– Блин-тарарам, а ведь он побеждает, – пробормотал я. И тут Никодимус выхватил из-за пояса пистолет.

Он уставил его дулом в доспехи Майкла и нажал на спуск. Еще раз, и еще. От вспышек и грохота стук колес по рельсам показался тихим шорохом.

Майкл упал и остался лежать, не шевелясь.

Свет мечей разом померк.

– Нет! – заорал я, поднял пистолет и снова открыл огонь. Марконе – тоже.

В общем-то – с учетом того, что мы стояли на крыше несущегося поезда, – мы стреляли не так и плохо. Жаль только, Никодимусу это не причинило ни малейшего вреда. Он не спеша двинулся к нам, время от времени дергаясь, когда пуля ударяла в кость. По дороге он небрежно столкнул оба меча ногой с крыши.

У меня кончились патроны в барабане, и Никодимус легким движением меча выбил револьвер у меня из руки. Тот с лязгом ударился о крышу вагона, подскочил и исчез в ночи. Поезд громыхал по длинному пологому подъему к мосту. Дейрдре на четвереньках подбежала к отцу. Лицо ее осветилось счастливой хищной ухмылкой, ее волосы потянулись к неподвижному телу Майкла.

Я превратил свой щит в прочный барьер.

– Даже не пытайтесь подлезать ко мне со своей гребаной монетой, – заявил я.

– И не собирался, – отозвался Никодимус. – В качестве члена команды вы для меня интереса не представляете. – Он посмотрел мимо меня. – Но я многое слыхал о вас, Марконе. Скажите, вас работа интересует?

– Я как раз собирался задать этот вопрос вам, – улыбнулся Марконе.

– Браво, сэр. – Никодимус расплылся в улыбке. – Я понял. Обстоятельства заставляют меня убить вас, но я понял.

Я переглянулся с Марконе. Потом сделал легкое движение глазами в сторону приближающегося моста. Он сделал глубокий вдох и кивнул.

Никодимус поднял пистолет и нацелил его на мою голову. Тень его вдруг скользнула вперед, поднырнула под мой барьер и, вцепившись в левую руку, с силой дернула вниз, лишая равновесия.

Марконе действовал мгновенно. Он выпустил из руки один из разряженных пистолетов, выхватил спрятанный неизвестно где на теле нож и метнул Никодимусу в лицо.

Тот отшатнулся, и я бросился на его руку, в которой он сжимал пистолет. Грянул выстрел. Тело пронзила ослепительная боль, и левая рука мгновенно онемела. И все же я зажал его руку под мышкой и из последних сил попытался расцепить его пальцы.