Читать книгу "Лев Яшин - Владимир Галедин"

Инфаркт настиг уже в Москве. Затем перенес инсульт — практически на ногах, в больницу не ложился.

Трагедия же 1984 года грянула как гром среди ясного неба. Событие приковало к себе не только внимание Советской страны — всего мира. Ампутация правой ноги повергла в шок самых разных людей. Конечно, у него всю жизнь что-то болело: кроме язвы, и сердце прихватывало, травмы опять же. Ногам, безусловно, тоже доставалось. Однако чтобы резать…

В действительности, иного медицинского решения не существовало.

Итак, началось всё с поездки в Болгарию на прощальный матч Христо Бонева. Летят всё же годы: 13 лет назад молодой одаренный футболист провожал Яшина вместе с другими «звездами» в Москве, а теперь, выходит, состоялся «ответный визит». Затем поехали в Венгрию, на матч ветеранов: Яшин с некоторых пор возглавлял советскую команду «не стареющих душой». 22 сентября в Капошваре отыграли (подчеркнем: Яшин не выступал), и тут нога онемела, жутко заболела. Валентина Тимофеевна потом говорила, что массаж не надо было делать. Всё так. А кто же знал? В общем, отвезли в Будапешт, сделали операцию. Однозначно трудно сказать, насколько удачную. Тромб во всяком случае удалили. Одно непреложно: в Москве, в Институте имени А. В. Вишневского, куда больного потом доставили, у профессора А. В. Покровского не было иного выхода, кроме ампутации: гангрена прогрессировала. Об этой крайней, вынужденной, мере выдающийся специалист и сообщил Яшину. Вратарь, славившийся, ко всему прочему, прекрасной игрой ногами, был краток: «Делайте всё, что считаете нужным».

Шквал телеграмм сочувствия и поддержки со всего света буквально захлестнул. Процитируем послания от известных каждому людей.

И. С. Козловский: «Дорогой Лев Иванович! Вспомним изречение Бетховена: через страдания — радость доброй жизни».

Дино Зофф: «Весть эта потрясла меня. Ты навсегда останешься для меня лучшим из лучших вратарей. Я знаю тебя, твою силу воли и верю, что стремление приносить пользу, стойкость и оптимизм вернут тебя к активной деятельности».

И. Д. Кобзон: «Дорогой мой Лев Иванович! В трудную минуту пусть плечи людей, добрых людей, будут Вам опорой. Среди тысяч плеч обопритесь и на мое».

Хотя и безапелляционное обращение из Тольятти заслуживает внимания: «Дорогой Лев Иванович! В трудную для Вас минуту мы, все шесть тысяч участников турнира по мини-футболу на снегу „Зимний мяч Автограда“ рядом с Вами. Ни один турнир „Зимнего мяча“ не проходил в последние годы без Вашего участия. Мы готовимся к пятому, юбилейному. Не забывайте, что Вы — его главный судья. Верим в Ваше мужество и силу воли. Всегда ждем вас в Тольятти».

Это правда: Лев Иванович три года подряд судил соревнования в автомобильной столице СССР. И как бы сказал незабвенный М. И. Кутузов: «С такими чудо-богатырями — и отступать?»

Нет, конечно. Он и шутил даже: мол, без ноги женщинам его будет легче на руках носить. И про то, что в футбол всё равно уже не играет.

На самом деле, рассказывала Валентина Тимофеевна, невообразимо, конечно, переживал. Особенно сразу после операции. Жена не отходила от него, поддерживала всячески. И благодаря ей, прежде всего, он вернулся к достаточно активной деятельности.

Потому как со стороны официальной забота смотрелась весьма своеобразно. Яшина, для начала, поместили в общую палату: на иной вариант, получается, всей жизнью не наработал. Кроме того, соседями по несчастью оказались молоденькие ампутанты-«афганцы», потерявшие конечности, выполняя «интернациональный долг».

Правду сказать, большего морального испытания для мужчины, в 13 лет вставшего к станку во время войны, которую он вместе со всеми считал последней, — трудно придумать. Ноги уже лишился — теперь бы сердце не отказало. Конечно, принесенным из дома он щедро делился с солдатиками, о которых родина после кардинальных операций как-то подзабыла.

Затем настал «протезный» период. К великому сожалению, в СССР выпускали только то, что Лев Иванович называл «кадушкой». За сходство с бочкой, где засаливают огурцы, помидоры или еще что. Упомянутый аппарат крепился к оставшейся части конечности, и больной в таком виде должен был продолжать существование.

Непосредственно на помощь пришел журналист А. Горбунов, работавший тогда заведующим отделением ТАСС. Яшина перевезли в Финляндию на полный пансион, чего он уж точно не просил. Отдать должное Александру Аркадьевичу и его супруге Светлане за бескорыстную заботу просто необходимо. Но обязательно надо отметить и финнов. Их строительная фирма «Пуолиматка» взяла на себя расходы по обследованию больного и изготовлению современного, удобного протеза. Хотя, кажется, им-то что? Причем, оказывается, не одни жители Страны озер переживали и работали в данном направлении. Вот что писал наш добрый немецкий друг Карл Хайнц Хайманн:

«Беда, свалившаяся на Яшина, произвела на меня удручающее впечатление. Это состояние практически не покидало меня. Чем можно помочь? Эта мысль постоянно сверлила мозг. В „Киккере“ мы опубликовали несколько материалов о Яшине, приободрили его. Я передал ему по телефону фабулу напечатанного. Он поблагодарил за участие и вдруг выпалил: „Когда насмотрелся на мальчишек без рук, без ног в госпитале, цепляющихся за жизнь, мне ныть непристойно. Мне от ‘кадушки’ освободиться — и хоть в ворота становись“».

Выяснив всё про новосозданный термин, Хайманн взялся за дело с немецкой стороны. Оказалось, в Мюнхене делают классные титановые протезы. «Когда рассказал сотрудникам, — продолжал тогдашний главный редактор „Киккера“, — что протез нужен Яшину, все оживились, заговорили о футболе, специалисты постарше принялись вспоминать эпизоды из матчей, в которых блистал русский вратарь. Сделать протез взялись лучшие мастера и слово сдержали.

Если он и получил желанный протез из Хельсинки, то это лишнее доказательство того, что и в Финляндии, и в Германии, и, уверен, в других странах люди готовы были сделать для Яшина всё, что было в их силах, и даже больше».

Но всё равно: любой, самый качественный протез настоящий ноги не заменит. А немалое количество турниров в огромной стране не могло пройти без личного присутствия Льва Ивановича. Вспоминает Марк Михайлович Рафалов, судья всесоюзной категории:

«В марте 1988 года мне довелось провести с Яшиным несколько незабываемых дней. В Самарканде динамовские команды разыгрывали традиционный приз его имени. Там же проводился традиционный сбор судей, который я возглавлял. В Узбекистан Лев Иванович приехал уже тяжелобольным: он лишился ноги, с большим трудом передвигался, а постоянные боли вынуждали его прибегать к бесконечным уколам».

Такое, одним словом, состояние, что и в Москве-то трудно бы пришлось. А он едет туда, где сухо и жарко. И отваживается выезжать вместе с Рафаловым на игры, которые проходили даже не в Самарканде. Тут и врачом не надо быть, дабы понять, чего ему это стоило. Люди, естественно, предлагали отказаться. Фронтовик Марк Михайлович приводит подлинные яшинские слова: «Ну уж нет, — отвечал он. — Так нельзя, любители спорта просили. Они ждут. Я должен ехать». И трогался в путь, и обеспечивал праздник, которым являлось одно его появление в узбекском кишлаке. «На людях держался молодцом», — подтверждает Рафалов. Что уж потом Яшин чувствовал, останется при нем.