Читать книгу "Каждому своё - Сергей Тармашев"

– Я не выхожу, – ответил Порфирьев. – Входной полог приоткрываю, просовываю руку и нагребаю снега. Там сыплет, как из ведра.

– Облучишься, – безразлично констатировал генерал, завинчивая флягу.

– Другой воды нет, – Порфирьев пожал плечами. – Народ как от интоксикации отходить стал, все пить просить начали. Надо было что-то делать. Без воды никто на ноги не встанет. Ваш лейтенант сказал, где химия для обеззараживания лежит, а снега за бортом хватает. Вы говорили, что если выберемся из блокады роботов, то у нас есть шансы. Куда пойдём?

– Считаешь, что уже выбрались? – генерал закашлялся. – Тринадцать километров – не гарантия.

– Роботы за нами не пошли, – Порфирьев переместился к следующему больному. – Может, неинтересны мы им. Или не нашли они наш след вовремя, а потом его снегом засыпало. Если они работают в заданном квадрате, то без оснований уходить из него не будут. Нам ещё десять часов тут сидеть, так что, если нас найдут, мы об этом узнаем.

– Это точно, – ухмыльнулся генерал. – Ты говорил, что к «Подземстрою» хотел идти. Это правильное решение. По нему глубинными не били, по крайней мере, пока не пропали остатки связи, такого не было. Есть шанс, что «Подземстрой» уцелел. Там собственный реактор, замкнутый цикл, гидропоника, медблок – лет на сто этого хватит.

– Дотуда почти пятьсот километров, – поморщился Порфирьев. – Я думал, что за Москвой есть незараженные территории. Планировал выйти туда по кратчайшему, и со временем добраться до «Подземстроя». Но если сейчас везде, как здесь, то пешком не дойти. Нужен транспорт повышенной проходимости. Я не знаю, где такой взять. Вокруг одни ошмётки. Можно попытаться поискать воинские части, но вряд ли от них осталось больше.

– От них осталось меньше, – генерал сплюнул кровью, посмотрел на кровавый сгусток и криво ухмыльнулся. – Но выход имеется. Неподалёку есть склады «Росрезерва». Если идти в обход Москвы, то до них километров шестьдесят с лишним. Напрямик пятьдесят.

– Через город нельзя. – Порфирьев положил на лоб лейтенанту последнюю холодную тряпицу. – Ещё один такой переход, и никакой антирад не поможет. Лучше лишнюю десятку в обход. Дойдём за пятнадцать часов, это два перехода под антирадом. Там есть техника?

– До начала ударов была, – генерал пожал плечами. – Если склады не разнесло, то найдём. Планы хранилищ и коды доступа у меня есть. На четыреста километров запаса хода хватит, при благоприятных обстоятельствах можем за один присест добраться. Если не заблудимся.

– Не заблудимся. – Порфирьев подошёл к Овечкину, пытающемуся вытирать кровь с рассеченного лба, и принялся подбирать валяющееся рядом оружие. – Главное до Нижнего добраться, дальше я дорогу найду.

– Ты там был? – уточнил генерал. – В «Подземстрое»?

– Два раза. – Здоровяк подхватил свой нож и сунул его в ножны на груди. – Когда работу искал. – Он поднял автомат, проверил постановку на предохранитель и положил оружие рядом с владельцем. – Пытался в охрану устроиться.

– И как? – Генерал принял сидячее положение и посмотрел на кучу гермошлемов, противогазов и респираторов, сложенных на небольшом настиле.

– Не взяли. – Порфирьев вернулся на своё место и уселся рядом с рюкзаком.

– А что так? – Генерал выбрал из кучи свой шлем.

– Не прошёл по конкурсу, – безразлично ответил здоровяк. – Меня из армии по статье уволили.

– Забей, – вяло отмахнулся генерал. – Гэрэушников туда всё равно не берут, Шрецкий предпочитает работать с ФСБ. Из ваших в «Подземстрой» только одного взяли, да и то только во второй, который в глуши под Новосибирском. Пропихнули через Москву из уважения перед заслугами. Я видел личное дело. Это полный отморозок, на нём живого места нет, списали к Шрецкому чуть ли не из госпиталя. У тебя карта работает? Как лейтенант очнётся, возьми у него координаты складов. Только у нас карта к местности не привязана. С тех пор как спутники накрылись, навигации нет.

– Я привязал, – Порфирьев улегся на рюкзак, как на подушку, – пока мы из Москвы выбирались.

– Значит, дойдём, – подытожил генерал. – Если повезёт, и техника там уцелела, то антирада хватит до самого «Подземстроя». – Он посмотрел на поднимающегося Овечкина: – Очухался? Флягу подбери, там ещё вода осталась.

– Я вам не позволю… – Антона охватил приступ головокружения, и он запнулся.

– О, хоспади… – лениво произнёс генерал, болезненно скривившись. – А силёнок-то хватит?

– Осторожнее, товарищ генерал, – Порфирьев с тревогой нахмурился, – он поставит вам дизлайк! Он лучше всех в нашем офисе умеет делать это! У него три тысячи фолловеров.

– Твою мать… – генерал вяло выпучил глаза. – Это всё меняет… Успокойся, инженер. Твою дочь уже не вернуть. Иди, побудь с женой. Ей сейчас тяжело.

– Я вам не позволю, – твёрдо повторил Антон, отдышавшись, – рисковать жизнью моего сына. Он может не перенести вторую интоксикацию, он до сих пор не пришёл в себя…

– Нормально всё с ним, – перебил его Порфирьев, недовольно морщась. – Очнулся он, попил и уснул. Как проснётся, покормим. Успеет восстановиться.

– Замолчи! – яростно зашипел на него Антон. – Это ты её убил! Ты! Тебе плевать на мою семью! Думаешь, я не помню, как тыкал этими словами мне в лицо?!! – Он обернулся к генералу: – Я не позволю вам убить моего сына! Он останется здесь, с матерью! Мы дойдем до складов, возьмём технику и вернёмся за ними!

– К тому времени они умрут от облучения, – возразил генерал.

– Не умрут! – взъярился Антон. – В палатке они смогут дождаться нашего возвращения!

– Без палатки умрем мы, – генерал хмуро посмотрел на Порфирьева: – Капитан, ты зафигачил ему по башке слишком сильно.

– Мы можем рискнуть! – надвинулся на генерала Антон. – Без женщины и ребёнка мы сможем идти быстрее! Мы доберёмся до складов за один переход! Это спасет им жизнь!

– Когда начался обмен ударами, – генерал равнодушно смотрел на Антона, – моя семья была со мной. Её эвакуировали заранее, как положено. В полном составе: жена, обе дочери, их мужья, три внука, они чуть младше твоих детей. После того как подземный город разнесло в клочья, погибли все, кроме двоих, самых маленьких. Их замуровало под землёй, вплотную к эпицентру одного из взрывов. Я послал туда людей. Десять человек в антирадиационной защите и единственный уцелевший трактор. Они прорывались в эпицентр больше часа, но всё-таки докопались и вытащили моих внуков вместе с трупом их матери. Детей доставили ко мне. Медиков в живых не осталось, и через восемьдесят четыре минуты мои трёхлетние внуки умерли у меня на руках. Ещё через час умерли все те, кого я отправил на их выкапывание. В итоге я потерял двенадцать человек вместо двух.

Генерал сделал паузу и посмотрел на Овечкина с такой ненавистью, что тот невольно отшатнулся.

– А ведь я с самого начала знал, что так будет, – лицо генерала исказила гримаса не то злобы, не то боли. – Дети попали под гамма-излучение, антирада им тоже никто не дал. Они не погибли сразу лишь потому, что оказались дальше всех от эпицентра на какие-то десять метров обрушившейся породы. Но их мать, пока выбиралась туда, где хоть как-то цепляла внутренняя связь, облучилась насмерть. А ведь ей пришлось проползти всего двенадцать метров: шесть туда и столько же обратно. Я всё это понимал, но всё равно отправил людей на смерть. В итоге, когда мы начали выбираться на поверхность, нас не просто было на десять человек меньше, чем могло бы быть. Если б хотя бы некоторые из той десятки сумели дойти досюда, у нас было бы больше бойцов, больше оружия, больше припасов и оборудования, потому что всё это тащат на себе люди. Взрослые и сильные. И мы бы не пили сейчас радиоактивную воду, приготовленную из ядовитого снега, который в полевых условиях полностью не очистить никакой химией.