Читать книгу "Паутина долга - Вероника Иванова"

— И спасибо за то, что обманула.

Прозрачно-зелёные глаза растерянно округлились. Не понимает? Что ж, возможно. Но объяснять не буду. Стыдно. Не хочется признаваться в собственных грешках.

Я не считал себя завидным женихом. И наверное, не буду считать. Но игра Ливин, пусть целиком и полностью проведённая «из-под палки», согласно приказу и прочая, помогла мне обрести уверенность. Поверить в себя. Вернее, поверить, что и на мою долю богами отсыпаны те же милости, в которых находят утешение другие люди. Почувствовать, что могу быть желанным. Понять, что ничем не хуже любого жителя Нэйвоса, неважно, из Мраморного кольца или из бедных кварталов. За несколько дней я смог прожить целую жизнь, наполненную новым смыслом — как же можно не поблагодарить женщину, подарившую мне это чудо?

Но признаться... Не могу. Пока. Позже, наверное, отважусь, а сейчас не способен выбрать: засмеяться или со всей дури ударить кулаком в стену. Потому что в моей душе сошлись в поединке два упрямых противника...

Нить семнадцатая.

Извлечь выгоду

Можно из любой беды.

Заплатив сердцем.

Когда между собой сражаются радость и бешенство, ещё полбеды. Но если поединщики равны силами, душе ничего не стоит треснуть и рассыпаться мелким крошевом мутных стеклянных осколков. Бешенство, потому что все снова решали и решили за меня. Радость, потому что теперь стало доподлинно известно: есть люди, готовые сделать для меня больше, чем того заслуживаю. В компании примерно таких мыслей и чувств я возвращался в мэнор. Хис предпочитал не попадаться на глаза, сопя где-то за спиной и лишь изредка забегая вперёд, видимо, чтобы всё же напоминать хозяину о своём существовании.

Ну матушки, ну затейницы! И одна хороша, и другая не отстаёт. Сэйдисс выпестовала послушную и полезную во всех отношениях невесту, а Каула охотно ухватилась за возможность осчастливить себя внуками: конечно, моё счастье тоже имелось в виду, но было вовсе не самым главным побудительным мотивом селянки. Я догадывался, что небезразличен обеим родительницам, но настолько... Даже горжусь собой. Немного. И каким из достоинств заслужил трепетную заботу? Разве, самим фактом пребывания на свете. Сэйдисс, скорее всего, до сих пор на меня дуется: как же, единственный сын, наследник и надежда улепетнул, бросив семейные обязанности на произвол судьбы. Дуется, и всё-таки, любит. Не делая попыток сблизиться, правда, но причину холодности я знаю очень хорошо: моя первая матушка просто не умеет быть ласковой. Зато вторая переполнена теплом и нежностью, и всё же ни на миг не забывает о собственной выгоде. Которая из двоих лучше? Не знаю. Мне милы обе. И пожалуй, если соединить их в одну, получится самая лучшая мать на свете, а значит, мне несказанно повезло. На самом деле. А с другой стороны...

Без предупреждения и объяснения подсовывать в жёны любимому сыну существо, строго говоря, не вполне человеческое, мерзко. Вряд ли я повторил бы судьбу отца Ливин, потому что менее впечатлителен, хотя и обзаводиться седыми волосами на голове раньше срока не жажду. Но бесит не только и не столько происхождение наречённой супруги, а... Её подневольное положение. Наверное, другой на моём месте мечтал бы заполучить послушную и услужливую жену, но я, как ни пытался себя уговаривать, ничего не получалось.

Даже хуже. Вспоминая своё поведение, понимаю и стыжусь: потянуло на дармовщинку, потому скоренько согласился с матушкиными уговорами и успокоился. Ливин, как казалось, испытывала примерно те же чувства, то бишь, и на её счёт у меня не возникало сомнений в простодушной корысти. А напрасно. Не следовало забывать: каждая мелочь в жизни даётся не даром, а в обмен. На что? На труд. Иногда приходится руки приложить, а иногда мозоли натираются на душе. В часы особенно мрачных раздумий о жизни я додумался до того, что изменения в моей судьбе есть ни что иное, как кара богов за беспечно и бесцельно прожитую юность. Мол, не оказывал должного почтения всему, что имел с рождения, вот и отобрали. Насколько помню, культ Фарраса, бога равновесия, утверждает именно неизбежность платы за любое деяние, доброе или злое, умышленное или невольное. Надо бы сходить к его алтарю, уплатить служке монет, сколько не жалко, и помолиться в тишине и покое. Покаяться, испрашивая прощения. Плохая у меня память, дырявая, что ж поделаешь?

Хорошо, что всё прояснилось. И плохо. Ливин наверняка уже попрощалась с надеждой быть избавленной от заказов на устранение неугодных Заклинательнице персон. Поговорить с Сэйдисс? Уломать выполнить обещание? Пожалуй, так и поступлю. Можно, конечно, сделать вид, будто ничего не случилось, и все будут довольны... Нет. Не все. Я не буду доволен. Жить в супружестве с женщиной, не испытывающей к тебе никаких чувств? Проще оставаться одному. Кроме того... Всякий раз при исполнении супружеского долга буду чувствовать себя насильником. Уже сейчас чувствую, вспоминая её «нежности». Ведь Ливин подчинялась приказу, а не порывам души. И наверное, была весьма огорчена, что все попытки завершились провалом. Корила себя за неумелость... Тьфу.

Жаль девушку. Очень жаль. С собой проще: поругаюсь, напьюсь, забудусь и на следующее утро буду прежним. Почти. Хотя... Страдает ли она? Вдруг только рада, что всё закончилось, и постылая работа отменена за ненадобностью? И такое возможно. Поэтому не стоит раньше времени предаваться жалости и сопереживанию: легко попасть впросак, ведь каждый из нас одно и то же событий видит по-своему, зачастую совершенно непохоже на остальных. И кажущееся мне печальным кого-то заставит рассмеяться, а кого-то — равнодушно пройти мимо. Да, торопиться не стоит. А если мне снова будут насильно вручать счастье...

Возьму непременно, встречу с распростёртыми объятиями! Как в народе говорят? «Дают — бери. Бьют — беги». Вот и мне пора начать прислушиваться к мудрому гласу простого люда, уверенно, из века в век идущего от прошлого к будущему...

Невесёлые выдались праздники. Остаётся попробовать поверить, что в ближайшее время судьба не подкинет мне подарочек в духе всех предыдущих событий... Нет. Поздно. Вера вильнула хвостом и предпочла остаться за поворотом — тем, который открыл мне обзор ограды мэнора и знакомой фигуры, подпирающей ворота.

Какие возникают в душе чувства, когда видишь человека, встреча с которым была жизненно необходима, но лишь вчера, а сегодня кости повернулись к небесам другими гранями, заново выставляя оценки за пройденный урок? Вот и я, опознав бледное лицо над воротником плаща, как принадлежащее выздоровевшему скорпу, все тридцать семь шагов к воротам думал: сразу расправиться с магом или заставить помучиться? Раздумья ни к какому итогу не привели, и было решено для начала разведать обстановку путём... Беседы, конечно же.

— Кого я вижу! Ещё одна мелкая подлая душонка... С чем пожаловал?

Вообще-то, под словами «ещё одна» я подразумевал «после меня самого», потому что мысли, посетившие мою голову по дороге домой, после безмолвного поворота и, строго говоря, бегства с поля боя, не отличались благородством и великодушием. Но скорп понял моё ехидство иначе, контратаковав вопросом: