Читать книгу "Сад камней - Яна Темиз"

– Могу, – эксперт поостыл, – могу и скажу… сейчас, посмотрю и перезвоню, я в другом месте. Но точно одной из твоих трех, все совпало. Дойду до компа – скажу какой… не мог я сразу! Тебе вы все сразу, а тут не кино тебе! Ты не один такой и дело твое не одно… ну да, я и говорю: один их твоих не туда положили, вдобавок данные в комп ввели… не ерунда, а скандал, потому что у нас так работать нельзя, сам понимаешь! Нечего было посылать что попало… ладно, перезвоню!

Посылать что попало. Это претензии к Нихату, образцы для сравнения брал он, только у Марии они были вместе, и она дала волос… несколько волосков… ладно, черт с ним, с их скандалом, хотя надо же, в криминалистической лаборатории могут образец положить не туда, с ума сойти… но женский эпителий?

Женский.

Один из трех.

Айше. Мария. Шейда.

Других женщин в этом деле нет, та толстая русская не в счет, у нее образцов не брали, она не была у тела… черт!

Еще один тупик.

Айше ни при чем, это ясно. Она не любит, когда все решается в лабораториях, вспомнил Кемаль, но вот оно решается-таки. Мария… совсем слева – когда бы Эмель ее оцарапала?

Шейда?

Кажется, это так же невозможно подстроить, как алиби адвоката, и тогда напрашивается единственно возможный вывод… кстати, странно, что ты не понял сразу, Шерлок! Кемаль вскочил, позабыв, что собирался звонить Нихату.

Нихат неправильно взял образцы, и надо его не хвалить и не поощрять, а ругать… но теперь это не имело никакого значения, потому что все наконец-то вставало на свои места: розовый куст, царапины, пропускной пункт, эпителий.

Все было ясно… кроме, пожалуй, одного: какого черта чертов адвокат тянул чертовы десять дней? Чтобы и экспертиза подоспела, что ли?

Но теперь и это неважно.

Теперь – звонить Нихату. Придется-таки ему выпускать Эрмана – с извинениями.

Однако звонок опередил движение его руки и напугал, как всегда пугает такое: вы протягиваете руку к телефону – а он звонит.

Нечастое совпадение, но бывает – с кем хоть раз не случалось?

Нет, совпадение – это если бы звонил Нихат, а это не он.

Айше.

Она редко звонит на работу – что бы это?..

– Что случилось? – быстро спросил он вместо «алло».

– Очень занят? – так же быстро, без обращений и приветствий, спросила она. По ее тону он с облегчением понял: нет, ничего, все в порядке, ей нужно что-то сказать, но не слишком срочное, она уже упрекает себя, что позвонила и отвлекла его от дел.

– Да нет, как обычно, – солгал он, чтобы побыстрее узнать, зачем она звонит. Занят он был отнюдь не как обычно – это весь день он был занят, как обычно, и как будто бы делом, а сейчас совсем не так. Сейчас ему надо срочно, очень срочно, не отвлекаясь ни на что, додумать все до конца: он уже знал, что скажет ему эксперт, но все остальное зависело от него самого. – А ты что звонишь?

– Мог бы и догадаться, сыщик. У тебя там календаря под рукой нет?

– Есть, конечно.

Сколько угодно календарей и цифр: в компьютере, на матовой американистой перегородке – весь день сегодня только на них и смотрю.

Что Айше-то могло понадобиться в моих календарях?

Глаза привычно глянули на столбик цифр: тридцать – одиннадцать, пятнадцать – двенадцать, один – два, двадцать – три, два – пять… а вот номер чертовой машины: тридцать пять (код Измира) – КА – четырнадцать шестьдесят восемь…

– Тебе нужен календарь? – вопрос прозвучал недовольно, но, с другой стороны, что за игры?! «Мог бы догадаться», «есть ли календарь?» – и какая-то такая интонация… женская, вот какая!

Женская, в плохом смысле этого слова! «Угадай, милый, что бы твоей птичке сейчас хотелось!» – почти такая. Айше никогда так не говорила… а что, если эпителий все-таки ее? Они с Эмель занимались всякими домашними делами – та могла ее случайно оцарапать или нет?

Нет, и ты сам это знаешь: там были сломаны ногти, это была не легкая, случайная царапина, а следы борьбы – Айше тут ни при чем… и царапин у нее не было, он бы заметил.

– Тебе не до меня, я слышу, – сказала Айше своим нормальным, не специально «женским», голосом, – но я все-таки скажу. Я купила тест, и результат положительный. Я даже перепроверила, все точно. Задержка-то уже какая – ты же всегда все помнишь! Поэтому меня и тошнило там постоянно, а я думала: нервы, убийство! Так что вот.

Что – вот?

Кемаль с трудом и не сразу сообразил, о чем речь: мозг никак не переключался с того, о чем он думал весь день, на что-то, не имеющее ни малейшего отношения к преступлениям и смерти.

Только к жизни.

– …обязательно девочка! И я назову ее Эмель, больше никак. И ты будешь много работать, и будешь постоянно занят, и Мустафе с Онуром придется мне все время помогать, понимаешь? Это поможет им… может быть. Я буду толстая и капризная…

– И прекрасно! – надо сказать что-то такое, особенное, но Кемаль не мог подобрать слов. – Я тебя люблю и буду любить толстую и капризную. Я… Ай, я очень рад, правда!

– И я… кажется. Я не ожидала как-то, но сейчас, да, я уже тоже рада… а у тебя там что-то срочное и важное, да? Я же слышу!

– Да. Ай… ты… знаешь, я поеду в Дидим, только на один день, ладно? Завтра суббота, и если у нас тут ничего… то я…

– Я же говорю: ты всегда будешь занят, я буду капризничать, вызову Мустафу. Поезжай, не волнуйся, хоть сейчас.

Сейчас? А что, тоже мысль. Еще не поздно, через полтора часа он на месте. По-хорошему надо бы, конечно, увидеть Айше, но…

– Да езжай ты, что я, не понимаю?! Только потом все расскажешь, иначе я!..

– Станешь еще толще и капризней? Все, Айше, милая, я поеду. Позвоню оттуда.

– Подожди, а где же ты там будешь? Взял бы у Мустафы ключ.

– У Нихата есть! Ты только не волнуйся, ладно?

– А там… никакой стрельбы?

– Да нет, что ты! Просто тут… выяснилось кое-что… ладно, все потом!

Какое счастье, что она все понимает с полуслова. И вообще без слов. Интересно, с чего она взяла, что будет девочка? Еще же рано.

– …то вам все срочно, то потом занято полчаса! Не пять минут, а больше! Да? Поздравляю… так вот, слушай сюда про свой эпителий!

Когда Кемаль добрался до поселка, почти стемнело, и сосны уже принялись насвистывать и нашептывать что-то. Наверно, они чувствуют, что их никто не понимает, и сердятся, и начинают шуметь все громче, и ночью этот шум становится почти пугающим… как в пресловутых американских фильмах, сердито подумал Кемаль.

Ничего уже не воспринимаем иначе, чем через призму всех этих фильмов, прочитанных книг, виденных картин! Поэтому и не можем понять тех, кто способен размышлять о чем-то отвлеченном в саду камней.