Читать книгу "Убийца по вызову - Алексей Макеев"

– А еще нужно завтра понаблюдать за аэропортами, куда из Израиля самолеты прилетают, и, если Строева вылетела по документам мадам Нахимсон, встретить ее с «почетным караулом», – сказал Гуров. – Я сегодня предупредил Ольшевского, что, если завтра она с девочками не будет в Москве, он реально сядет по 126‑й. А еще велел ему вернуть все документы, что он забрал у Садовникова, причем и из дома, и из офиса.

– Думаешь, на него подействует твоя угроза? – с сомнением спросил Орлов.

– Посмотрим. Ждать недолго осталось. Если мне до ночи позвонят и скажут, что для меня коробку у дежурного оставили, значит, подействовала.

– Теперь мой черед, – сказал Савельев. – По актерским агентствам. Такой типаж, как у Алексея Юрьевича, искал некий мачо, похожий на молодого Марчелло Мастроянни. Приезжал на такси, потому что якобы приезжий. Отмазка такая: он из богатой семьи, решил жениться по любви на Золушке, а у той папаша еще во времена ее раннего детства свинтил с концами. А тут свадьба, если отца невесты не будет, его родители не поймут и с довольствия снимут, и так бухтят, что он черт-те на ком женится. У себя в городе он искать лжепапашу побоялся – вдруг того кто-то из гостей опознает? Вот и приехал в Москву, чтобы нанять подходящего актера.

– Словесный портрет мачо есть?

– Зачем портрет? – удивился Степан. – В одном агентстве его девица сфоткала – уж очень он ей понравился. – И он выложил на стол фотографию действительно красивого молодого мужчины. – Она пыталась с ним селфи сделать, а он вежливо, но твердо отказался – не артист я, мол. Тогда она его исподтишка сфотографировала. Я компьютерщиков озадачил, они уже ищут, потому что сейчас почти все живут напоказ, все, до последнего чиха, в Интернет выкладывают. А теперь о неприятном. Тома Шах-и‑Мат встала в позу скорпиона и от деятельного сотрудничества отказалась. Пришлось делать ход Конем, но все, что нужно, я выяснил. Итак, к тому метрдотелю, которого звали Семен Борисович Макаров, пришли от имени его бывшего куратора, потому как тот пребывал в отставке, Валентина Ивановича Плотникова, который три месяца назад помер. Макарову, хоть Конь и сказал, что его помяли только для проформы, пришлось обращаться в больницу, куда он был госпитализирован и где его ночью задушили подушкой. Людей к нему домой и на работу я отправил – вдруг видели, как к нему кто-то приходил. Однако! На Плотникова мы собрали все, что возможно: одноклассники, однокашники, коллеги – ну, с ними было проще всего, соседи по дому и даче, каковая наличествует. Но это такая прорва народу, что нам нужно от чего-то оттолкнуться, потому что если проверять всех поголовно, то к следующему Новому году, глядишь, и управимся, но не раньше. Лев Иванович, дайте нам отправную точку.

Гуров посмотрел на Лику, и та в ответ покачала головой, давая понять, что еще ничего мужу не рассказывала. Увидев это, Орлов с Крячко тоже переглянулись и помрачнели – от них явно что-то скрывали. Лев сделал вид, что ничего не заметил, и спросил:

– Петр, что с делами Ольшевского?

– Запросил я их. Те, по которым он был осужден, уже привезли, в кабинете у тебя лежат. Те, что до суда не дошли, на подходе, – недовольным голосом ответил Орлов. – По удостоверениям. С уверенностью девяносто девять и девять десятых это работа Мартына. Сообщаю, что он был найден мертвым у себя на работе 21 ноября утром. – И, не выдержав, взорвался: – Нет ну, что же это такое творится! Всех зачищают!

– Кстати, об Ольшевском, – влез Савельев. – Вы знаете, что он три года в малолетке чалился?

– Стой-годи! – насторожился Петр Николаевич. – Я по нему справку запрашивал, там о малолетке ни слова не было.

– Вы будете смеяться, но я подобную справку тоже читал. А тут вдруг такая приятная неожиданность! Человека я уже отправил, чтобы он на месте разобрался.

– Господи! Да что ж мне, разорваться, что ли! – чуть не взвыл Гуров. – Степа! Там надо очень основательно и глубоко копать. Если Ольшевский сумел скрыть, что был на малолетке, значит, там что-то зарыто.

– Не волнуйтесь, Лев Иванович, я «таксу» отправил, а лучше по норной охоте нет. Этот все раскопает и привезет.

– Ну, смотри! Это очень важно! Стас, что у тебя по ЧОПу?

– Парней защищает Волынский, и этим все сказано. У него разговор короткий: «Что конкретно вы можете вменить задержанным?» А у нас на парней ничего нет! Если сейчас кто-то скажет: 303‑ю за то, что они полы вымыли, я буду кусаться! У меня все! – зло ответил Крячко.

– Значит, никаких доказательств того, что именно они проникли в дом Болотина, нет? – спросил Гуров, и Стас только помотал головой. – Но я вот чувствую, что это они были…

– Скажи это Волынскому, – хмуро бросили Крячко.

– Ладно! Дайте мне только с основным делом разобраться, а потом я этим займусь. А теперь слушайте, что мы с Ликой нашли. Это послание Садовникова мне. – И Гуров рассказал друзьям все, за исключением «гипноза».

– Господи-и‑и! – простонал Крячко. – Одна дура-баба может такого наворопятить, что пол-Москвы не знает, как это расхлебать. Не вылези она со своей истерикой на публику, и с Ильичом бы ничего не случилось, и мы бы, как угорелые кошки, не носились.

Орлов терпел-терпел, а потом не выдержал и все-таки спросил:

– Чего вы здесь переглядывались? Говорите, что еще случилось!

– Петр Николаевич, вы – сами офицер и понимаете, что такое приказ, – мягко сказала Лика. – Случилась очень нехорошая вещь, которая напрямую связана с делом Болотина, но говорить, что конкретно, мы не имеем права. Когда, бог даст, все благополучно закончится, я обещаю, что мы вам расскажем. Ну, в рамках дозволенного, конечно.

– Что значит, «сами офицер»? – возмутился Крячко. – Вы же…

– Извините, Станислав Васильевич, но мы с вами в одном звании, – спокойно сказал Степан.

– Степа, ты же говорил, что вы люди гражданские, – напомнил удивленный Гуров.

– Ну, мало ли что я говорил, – отмахнулся тот.

– Та-а‑ак, господа офицеры, это уже совсем другой разговор. Значит, дело еще серьезнее? – протянул Орлов.

– Намного, – выразительно ответила Лика. – И нам нужна ваша помощь.

Орлов не успел ответить, как зазвонил сотовый Савельева. Он выслушал то, что ему сказали, пожал плечами и, бросив:

– Пойду, разберусь, – вышел.

Вернулся генерал минут через пятнадцать в обнимку с коробкой и объяснил:

– Охране на въезде кто-то позвонил и попросил передать мне коробку, что возле будки стоит. Ну, терроризмом сейчас все пуганые. Парень вышел, посмотрел, а она даже открытая. Внутри бумаги и кассеты диктофонные, а сверху листок бумаги. Вот, – протянул он его Льву.

На листке было написано: «Савельеву для Гурова». Лев мгновенно вскипел:

– Ну, что за сволочь этот Цезарь! Ведь мог же через дежурного передать, как я велел, так он выпендриться решил. Показать, что полностью в курсе моих дел и знает, где я сейчас живу.