Читать книгу "Звук снега - Кэтрин Кингсли"

– А что еще мне остается делать? – огрызнулась Джоанна. – Я уже говорила тебе, что собираюсь на несколько месяцев скрыться в каком-нибудь месте, чтобы затем вернуться с ребенком и сказать, что его матерью является моя подруга, которая умерла при родах. Иного решения я не вижу. Я не хочу, чтобы Гай знал, что я родила от него ребенка. Он ни в коем случае не должен об этом знать.

– Ты самый упрямый человек, с которым мне доводилось встречаться.

– Ну и оставь это при себе! – выпалила Джоанна. – Лучше давай собираться. Почтовый дилижанс не будет нас долго ждать.

– Мы поедем не в почтовом дилижансе. Лорд Гривз распорядился дать нам свою карету и кучера. Судя по всему, он намерен проследить и за тем, чтобы ты с максимальными удобствами добралась до побережья и тебе не надо было экономить на дорожных расходах.

Растроганная Джоанна прижала пальцы к губам. О, Гай! Даже сейчас, когда она фактически бросает его, он продолжает заботиться о ней.

– Он очень добр ко мне, – сказала она, догадываясь, что Гай посылает Билла проводить ее, чтобы она в поездке до Портсмута чувствовала себя в безопасности.

– Он не просто добр к тебе. Он любит тебя, Джоанна, любит по-настоящему. Я еще никогда не видела мужчину, который бы так переживал. Вчера вечером я отдала ему ту милую картину с пейзажем Камиглиано, которую ты подарила мне на Рождество. Я подумала, что ему она нужна куда больше, чем мне. Он очень долго и внимательно разглядывал ее. Видела бы ты, какой у него при этом был вид. Даже страшно смотреть на такие мучения.

Джоанна присела, обхватив лицо руками и думая о том, сколько еще подобных ударов сможет выдержать ее сердце.

– Он сказал, что не видел твоих пейзажей раньше, и думает, что ты очень талантлива. Но можешь мне поверить, слезы, выступившие на его глазах, были вызваны отнюдь не осознанием твоего таланта, и боль, которое исказила его лицо, тоже.

– Хватит, – шепотом попросила Джоанна. – Пожалуйста, Банч, хватит. Я больше не смогу вынести.

– Тебе предстоит вынести еще куда больше, чем уже сказано и сделано, – младенцы имеют обыкновение расти и, делая это, производить много шума. А ребенок, зачатый тобой и лордом Гривзом, ни за что не будет тихим и спокойным, можешь мне поверить. Так что ты еще натерпишься с ним одна.

Джоанна вскинула голову и сердито посмотрела на Банч:

– Еще одно слово – и я навсегда прекращу с тобой разговаривать!

Банч спокойно пожала плечами.

– Как тебе будет угодно. Я всего лишь старая женщина, которая ничего не знает о жизни. Кстати, бо́льшая часть обитателей Вейкфилда уже собралась на дворе. Советую тебе взять себя в руки и придать уверенность своей физиономии, потому что они, как и ты сейчас, выглядят так, будто настал конец света. Ты должна показать, что спокойна, чтобы успокоить их. Это твоя последняя обязанность здесь.

Джоанна поднялась со стула, понимая, что ее пребывание в Вейкфилде действительно подошло к концу и тянуть время не имеет никакого смысла.

– Будь так любезна, скажи Диксону и его людям, чтобы они отнесли наши сундуки в карету, – попросила она и, расправив плечи, направилась к двери с таким ощущением, будто шла на казнь.

Если бы в ней не жила новая неизвестная жизнь, она бы любую казнь приняла сейчас с радостью.

Прежде чем добраться до кареты, Джоанне предстояло пройти сквозь толпу слуг, собравшихся ее проводить. Она попыталась попрощаться со спокойным достоинством, сказав о каждом несколько теплых слов. Однако спокойствие начало изменять ей почти сразу и совсем испарилось, когда Шелли сунула Джоанне в руку трогательный букетик цветов и в последний раз поправила ее прическу.

– Всего вам хорошего, – пробормотала она. – Вспоминайте о нас иногда.

– Всегда буду помнить, – произнесла Джоанна, с трудом преодолевая застрявший в горле комок.

Уэнди протянула Джоанне носовой платок с красивым узором.

– Я вышила его для вас, на память. Да хранит вас Бог! – сказала добрая женщина.

Ее лицо сморщилось, и из глаз ручьем потекли слезы. Примеру Уэнди тут же последовала Шелли. Они обнялись и зарыдали, трогательно уткнувшись друг другу в плечи.

Вперед, держа шляпу в руках, выступил Тумсби.

– Я так понял, что должен что-то сказать вам на прощание, – пробормотал он, уперев взгляд в землю.

– О, Тумсби! – выдохнула Джоанна, наклоняясь и целуя его в морщинистую щеку. – Спасибо тебе за все! Я всегда буду помнить и молиться о тебе.

– Вы тоже будете в моих молитвах, как и его светлость. Спокойной вам дороги, миссис. Мы все будем скучать о вас, – произнес он, терзая в волнении шляпу своими большими руками.

Настала очередь Амброза.

– Счастливого пути, ваша светлость, – сказал он и, испуганный попыткой Джоанны поцеловать и его, склонился в положенном по его должности поклоне.

– Спасибо тебе за все, Амброз. Я буду по тебе скучать.

– Ваша светлость.

Джоанна повернулась к Диксону. Он был единственный из слуг, с кем она еще не попрощалась.

– Диксон, – произнесла она и заморгала, стряхивая с ресниц выступившие, несмотря на все старания, слезы. – Ты даже не представляешь, как помог мне, когда я только приехала. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за твою доброту.

– Я все делал с огромным удовольствием, – ответил он. Его лицо при этом дрогнуло, но он мгновенно взял себя в руки. Впрочем, по поблескивающим глазам не трудно было догадаться, что чувствовал Диксон.

Осталось самое последнее и самое трудное препятствие – Мило. Он стоял, прислонившись спиной к Маргарет, и пристально смотрел на приближающуюся к нему Джоанну своими темными глазами, так похожими на глаза отца и вместе с тем имеющими свое, присущее только им выражение. Джоанна присела возле него на корточки и взяла его маленькие ладошки в свои.

– Я помню, что вчера вечером мы уже говорили о моем отъезде, и ты вел себя очень и очень мужественно, – сказала она. – Но сейчас мне нужно, чтобы ты проявил еще большее мужество, был храбрее всех. Ты должен показать себя настоящим солдатом. Это очень нужно мне, а еще в большей степени твоему папе. Он будет очень нуждаться в тебе в ближайшие месяцы, да и в последующие годы тоже. Можешь ты сделать это ради меня, мой маленький мужчина?

Мальчик посмотрел ей прямо в глаза и кивнул.

– Я смогу. Я люблю тебя, Джоджо, – ответил он, почесав нос.

Джоанна порывисто обняла его и сильно прижала к себе. Понимая, что делает это в последний раз, она глубоко, стараясь запомнить, вдохнула его сладкий запах, поцеловала в пушистые волосы, а затем по очереди в обе мягкие детские щечки.

– Продолжай рисовать, – сказала она, стараясь сохранить выдержку. – Может быть, твой папа пришлет мне несколько твоих картин. Я ужасно люблю тебя, мой Мило. Желаю, чтобы твоя жизнь была счастливой и ты делал только хорошие вещи.