Читать книгу "Там, где заканчивается радуга - Сесилия Ахерн"

Мама, Тоби просит меня переехать в Дублин! Не жить с ним, конечно, но чтобы мы были поближе. И наверно, я так и сделаю. Почему же нет? К черту всякую осторожность! Брошусь не глядя в неведомое и всякие прочие клише, и посмотрим, куда приземлюсь. Потому что, если не послушаться сейчас этого чувства, кто знайет, где я окажусь через двадцать лет?

Скажи, ма, это безумие или как? Ох, какие это были двадцать четыре часа!

От Рози

Кому Кэти

Тема Да!

Ох, Кэти, никакое это не безумие! Это счастье! Наслаждайся им, родная моя. Не теряй ни секунды!

От Кэти

Кому Алекс

Тема Влюблена!

Получается, мама была права, Алекс! Оказывается, можно влюбиться в лучшего друга! Я собрала вещи и еду домой в Дублин, и сердце мое полно любви и надежд, а голова — мечтаний! Мама рассказывала мне про тишину, которая окутала ее много-много лет назад. Говорила, что когда я с кем-то почувствую эту тишину, это верный признак, что он «тот самый» и есть. Я уж было начала думать, что она это напридумывала, но нет, так все и есть! Волшебная тишина бывает!

Вам пришло ICQ-сообщение от: АЛЕКС.

Алекс: Фил, она тоже слышала ту тишину!

Фил: Кто, что, где, когда?

Алекс: Рози. Она тоже почувствовала эту тишину, тогда, много лет назад.

Фил: Ааа, призрак страшной-ужасной тишины вернулся преследовать нас? А то давненько я от тебя про нее не слышал.

Алекс: Я знал, что она мне не померещилась!

Фил: Ну и что ты тогда тут делаешь, тратишь на меня время? Выходи из Инета, олух, и берись за телефон. Или за ручку.

Алекс вышел из Сети.

Дорогая моя Рози.

Ты этого не знаешь, но раньше я уже делал такую попытку — много, много лет назад. Того письма ты тогда не получила, и я этому рад, потому что чувства мои с тех пор изменились кардинально. Они стали гораздо, гораздо сильней и с каждым днем набирают силу.

Перейду сразу к делу, потому что если сейчас не скажу, то не скажу уже никогда. А мне нужно, просто необходимо сказать это.

Сегодня я люблю тебя сильней, чем когда-либо раньше; завтра буду любить еще больше. Ты нужна мне, как никогда. Я, пятидесятилетний мужчина, иду к тебе, как влюбленный подросток, и прошу тебя дать мне шанс заслужить твою любовь.

Рози Данн, я люблю тебя всем сердцем. Я всегда тебя любил. И когда мне было семь лет и я врал, что заснул, пока мы дожидались Санту, и когда мне было десять, и я не позвал тебя на свой д.р., и когда мне было восемнадцать, и пришлось уехать, даже в дни моих женитьб и твоей свадьбы, и крестин и дней рожденья, и даже когда мы ссорились, тоже любил. Любил всегда и в любых обстоятельствах. Прошу тебя, сделай меня счастливейшим из людей — будь со мной.

Жду ответа.

С любовью,

Алекс

Эпилог

Рози перечла письмо — казалось, что в миллионный раз, — аккуратно сложила его вчетверо и сунула в конверт. Глаза ее пробежались по коллекции писем, поздравительных открыток, распечаток имейлов и чатов, факсов и мятых записок из школьных лет. Сотни бумажных листов и листиков устилали пол ее спальни в Коннемаре, за каждым — своя история триумфа или печали, каждый — свидетельство ее жизни.

Она сохранила их все.

Теперь, сидя на овчинном ковре, она глядела на эту россыпь слов и вспоминала. Жизнь в словах. Всю ночь она потратила на то, чтобы перечитать их. Спину ломило, глаза чесались. От усталости и от слез. Те, кого она любила, так живо вернулись к ней в эту ночь, со своими мыслями, чувствами, опасениями, когда-то такими реальными, а теперь оставшимися лишь на бумаге. Друзья, коллеги, школьные приятели, возлюбленные, родня. За несколько часов она снова пережила всю свою жизнь.

Внезапно очнувшись, она заметила, что солнце взошло, что голодные чайки с возбужденными криками заметались над сердитым морем, что в окно, открытое, несмотря на утренний дождь, заглядывают серые, как клубы дыма, тучи.

Нежная радуга протянулась вдруг по лиловому небу, одним концом уткнувшись в крыши спящей деревни, другим — в поле напротив отеля «Лютик». Мерцающее видение из карамельно-красных, абрикосовых, зеленых, как авокадо, и нежно-желтых, как жасмин, темно-синих, дрожащих, перетекающих друг в друга полос. Так близко, протяни руку — и ухватишь.

И тут зазвонил колокольчик в приемной. Рози покачала головой и глянула на часы: 6.15. Прибыл какой-то постоялец.

Она медленно, с усилием поднялась на ноги, которые затекли от долгого сидения. Ухватилась за спинку кровати, выпрямила спину.

Колокольчик зазвучал снова. В коленке что-то хрустнуло.

– Иду-иду! — сдерживая раздражение, крикнула она.

Что за глупость была не спать всю ночь, перечитывать эти письма! Сегодня тяжелый день, ей нельзя быть усталой. Пять гостей уезжают, вскоре после этого прибывают четверо новых. В комнатах надо убрать, переменить постели, заложить белье в стирку, а она еще даже завтрак не начала готовить.

Аккуратно, на цыпочках переступая через разбросанные письма, которые берегла всю жизнь, она пошла к двери.

Колокольчик не унимался.

Рози нахмурилась и про себя чертыхнулась. Только нетерпеливых постояльцев и не хватало сегодня! Ни секунды ведь не спала.

– Минутку! — ласково пропела она, держась за поручень, заторопилась по лестнице и в самом ее низу споткнулась о багаж, который какой-то болван поставил к самым ступенькам! Теряя опору, она качнулась вперед, но не упала, подхваченная твердой рукой.

– Ох, извини, — пробормотал мужской голос, и Рози вскинула голову.

Перед ней стоял мужчина почти шести футов ростом, темноволосый, с сединой на висках. Вокруг глаз и рта — россыпь морщинок. Глаза усталые, как и должно быть у человека, который четыре часа ехал от Дублина до Коннемары, а до того пять часов летел над Атлантикой. Однако глаза эти влажно сверкали, глядя на нее, и понемногу наполнялись слезами. Прослезилась и Рози. Он крепче стиснул ее плечо.

Это был он. Наконец-то. Тот, кто написал последнее письмо, которое она только что прочитала. С мольбой об ответе.

Уж конечно, чтобы ответить, много времени ей не понадобилось. И пока, после стольких лет, их снова обволакивала волшебная тишина, они могли только смотреть друг на друга. И улыбаться.