Читать книгу "Сделка - Эль Кеннеди"

– И я так думаю.

Начинается следующий этап конкурса, и теперь я концентрирую все свое внимание на чуде из чудес и украшении сцены – на Кэссиди Доноване. Когда пианист играет вступление к песне Эм-Джи, меня охватывает зависть. Черт, до чего же песня хороша. Я закусываю губу, понимая, что моя простенькая баллада проигрывает прекрасному сочинению Мэри-Джейн.

Я не вру: Кэсс поет великолепно. Каждая нота, каждая пауза – все сплошное совершенство. Выглядит он замечательно, поет еще лучше, и когда вступает хор, песня начинает звучать совершенно по-новому.

Не хватает только одного: эмоций. Когда Эм-Джи впервые наиграла мне эту песню, я ее почувствовала. Я почувствовала связь мелодии со стихами и ту боль, что отражена в них. Сегодня я не чувствую ничего, хотя мне трудно понять почему: то ли Кэссу не удалось передать эмоции, то ли разрыв с Гарретом лишил меня способности вообще что-либо чувствовать.

Однако через полчаса, сев за рояль, я понимаю, что способность чувствовать никуда не делась. Когда над сценой плывут завораживающие звуки виолончели Дже, во мне будто прорывает дамбу. Гаррет – это первый человек, которому я спела эту песню, когда она была еще сырой и шероховатой. И именно он был свидетелем того, как я ее репетировала, оттачивала и совершенствовала.

Я начинаю петь и пою для Гаррета и тут же переношусь в мир покоя, в свой маленький защищенный мир, полный счастья, в котором не случается ничего плохого. Где девочек не насилуют, где отношения легки и просты, где люди не расстаются под нажимом жестоких подонков. Мои пальцы подрагивают над клавишами, и в каждом моем вздохе, в каждом звуке слышится, как печалится мое сердце.

Я замолкаю, и воцаряется гробовая тишина.

А потом зал взрывается овациями.

Я встаю, да и то только потому, что Дже подходит ко мне и заставляет встать. Мы кланяемся. Меня слепит софит, гром аплодисментов оглушает. Я знаю, что Элли, Стелла и Мег где-то в зале, наверняка кричат во все горло, но их лиц я не вижу. Хотя фильмы и телешоу пытаются убедить всех в обратном, на самом деле невозможно установить зрительный контакт с кем-то в зале, когда тебе в лицо светит софит.

Мы с Дже покидаем сцену и уходим за кулисы. Неожиданно я оказываюсь в чьих-то медвежьих объятиях. Это Декстер, он поздравляет меня, и у него на лице улыбка от уха до уха.

– Пусть это будут слезы счастья! – говорит он.

Я прикасаюсь к своим щекам и чувствую, что они мокрые. А я и не поняла, что плачу.

– Это было потрясающе, – слышу я голос и, повернувшись, вижу идущую ко мне Фиону. Она тоже обнимает меня. – От вашего исполнения, Ханна, просто захватывает дух. Лучшее исполнение конкурса.

К сожалению, ее слова не избавляют меня от щемящей боли в груди. Я киваю и говорю:

– Извините, мне нужно в дамскую комнату.

Я ухожу, и Декс, Фиона и Дже ошарашенно смотрят мне вслед, но мне плевать. К черту дамскую комнату. И к черту конкурс. Не буду я смотреть выступления старшекурсников. Не хочу ждать церемонии награждения. Хочу убраться отсюда поскорее, найти укромное местечко и поплакать вволю.

Я почти бегу к выходу, стуча каблучками серебристых «балеток» по паркету.

В пяти футах от двери я врезаюсь в твердую мужскую грудь.

Я поднимаю голову и вижу серые глаза, и через секунду до меня доходит, что я смотрю на Гаррета.

Мы оба молчим. На нем черные брюки и голубая рубашка, красиво подчеркивающая ширину плеч. Его лицо выражает причудливую смесь радостного удивления и безграничной печали.

– Привет, – тихо говорит он.

В моей душе поднимается ликование, и я вынуждена напомнить себе, что встреча отнюдь не счастливая, что мы все еще в разрыве.

– Привет.

– Ты была… великолепна. – В серых глазах на мгновение появляется блеск. – Неподражаема.

– Ты слушал в зале? – шепчу я.

– А как же иначе, черт побери? – После паузы он совсем другим тоном напряженно спрашивает: – И сколько?

Я озадачена.

– Чего сколько?

– Сколько у тебя было свиданий за эту неделю?

Я не скрываю своего изумления.

– Нисколько, – ляпаю я не думая.

И сразу жалею об этом, потому что его глаза блестят и он скептически смотрит на меня.

– Ага, как же.

– Гаррет…

– Уэллси, дело вот в чем, – перебивает он. – У меня было целых семь дней, чтобы подумать над нашим разрывом. В первый вечер я наклюкался. По-настоящему надрался.

Меня охватывает паника, потому что я вдруг понимаю, что он мог по пьяной лавочке переспать с какой-нибудь девицей, а мысль об этом просто убивает.

Однако его следующие слова немного успокаивают меня:

– Потом я протрезвел и поумнел, и решил с толком использовать свое время. Так что… у меня было семь полных дней, чтобы проанализировать и переосмыслить то, что случилось между нами, препарировать то, что пошло не так, обдумать каждое твое слово, сказанное в тот вечер… – Он склоняет голову набок. – Хочешь знать, к какому заключению я пришел?

Я страшусь того, что могу услышать.

Я не отвечаю, и он улыбается.

– Мое заключение состоит в том, что ты мне наврала. Не знаю почему, но я твердо намерен это выяснить.

– Я не врала, – вру я. – Для меня все было слишком быстро. И я действительно хочу встречаться с другими.

– Гм. Серьезно?

Я отвечаю как можно более уверенно:

– Серьезно.

Гаррет замирает на мгновение. Затем он ласково гладит меня по щеке, опускает руку и говорит:

– Поверю, когда увижу своими глазами.

Глава 42

Ханна

Казалось, рождественские каникулы так никогда и не наступят. Я сажусь в самолет до Филадельфии в жутком виде: на мне заношенная толстовка, волосы спутаны, на лице прыщи, появившиеся из-за стресса. После конкурса я виделась с Гарретом трижды. Один раз в «Кофе-Хат», потом на площади и в третий раз перед лекцией по этике, в коридоре, когда забирала свою работу. Все три раза он спрашивал, со сколькими парнями я встретилась после нашего разрыва.

Все три раза я впадала в панику, спешно придумывала какие-то дурацкие предлоги, типа «я дико опаздываю», и трусливо бежала прочь.

Вот она, главная проблема, когда рвешь отношения с человеком по надуманным предлогам. В твою ложь не поверят, пока ты не осуществишь то, что выдвигалось в качестве фальшивого повода. Мне нужно начать встречаться с кучей ребят и заняться своими «исследованиями» в полную силу, потому что именно это я сказала Гаррету, и если я не подкреплю свои слова делом, он догадается, что тут что-то не так.

Наверное, я могла бы сама пригласить кого-нибудь на свидание. Я бы раструбила об этом на каждом углу, чтобы Гаррет обязательно об этом услышал, и убедила парня, которого я люблю, что жизнь моя продолжается. Но от мысли, что вместо Гаррета рядом со мной будет кто-то другой, меня начинает тошнить.