Читать книгу "Любовь нельзя купить - Франческа Клементис"

— Потому, что ты всегда говорила, что тебе нравится такой отпуск, — сказал Грэм.

— Значит, я еще и виновата? Ты возненавидел все наши семейные отпуска, это ты хочешь сказать?

Милли почувствовала, что атмосфера накаляется, и быстро вмешалась:

— Пока вас не занесло, хочу сказать, что я уже забронировала домик во Франции на этот уикенд. Я все устроила еще до того, как Тим выкинул этот фортель, предполагая, что у нас там будет возможность поговорить. Я совсем забыла об этом и только сейчас вспомнила. Надеюсь, вы составите мне компанию. Не поеду же я одна. Как я уже сказала, за все уплачено.

Она смотрела на Фиону и Грэма, ожидая их реакции.

— По-моему, это здорово, — осторожно согласилась Фиона. — А ты что думаешь, Грэм?

Грэму больше нравился Богнор. Он уже предвкушал отдых в прицепе. Однако он вспомнил, как Фионе на этой неделе не понравились танцы в церкви, и решил, что и кемпинг по-английски ее разочарует.

— Думаю, нам надо поехать, — ласково произнес он.

— Вот и отлично! — воскликнула Милли. — И вы с Максом и Ларой тоже должны поехать. Это ничего не будет стоить!

— Если не считать парома и бензина, — грустно заметила Тесс. — Прости, Милли, идея превосходная, но мы никак не можем составить вам компанию. И кроме того, Лара очень хочет отправиться со всеми своими новыми друзьями.

Она не спросила у Макса, каково его мнение. У них была договоренность, что она возьмет на себя все решения по домашним вопросам, а он не будет возражать.

Подошел Картер, чтобы взять заказ. Он почувствовал, что над собравшимися сгустилась мрачная атмосфера.

— А где сегодня ваша замечательная мать? — спросил он у Фионы.

— Дома. Сказала, что устала.

Картер истолковал это так, что Дафна мучается болями и даже встать не может. Выдвинув ей ультиматум вместе со своими соперниками, он лишился возможности поговорить с ней наедине и теперь ни о чем другом и думать не мог.

— Я правильно вас понял? Вы все уезжаете на уикенд?

— Да! — закричали дети.

— Нет, — резко ответила Фиона, не обращая внимания на протестующие возгласы детей. — Мы не можем, мы едем во Францию.

— А ваша мама выдержит такое долгое путешествие? — озабоченно спросил Картер.

Фиона стукнула себя по лбу:

— Вот черт! О маме-то я совсем забыла. Она не может остаться дома одна. Ну и ну.

Картер обдумал эту проблему и сказал:

— Но ведь Дафна может поехать с нами в Богнор, не так ли?

Фиону это предложение сразило. Ее мать уезжает куда-то с тремя ухажерами, без дочери, которая не дала бы обвести ее вокруг пальца… Нет, это ей не нравится.

Элисон следила за стрелками часов, которые мучительно медленно ползли по кругу, и невесело думала: «Мне казалось, что на прошлой неделе я уже пережила самые страшные испытания в своей жизни — четыре часа заточения с детьми Тима в заведениях быстрого питания Южного Лондона. Мне казалось, что здесь, на природе, будет легче. Я представила, как дети будут бегать по полям и прыгать через изгороди, давая выход неуемной энергии, которая порождает все их поведенческие проблемы. Мне казалось, что мы будем жарить хлебцы на костре и, прижавшись друг к дружке, читать истории Беатрикс Поттер[53]. Вместо этого в невинном уголке Кента как будто наступил Армагеддон». После первого же дня соседние фермеры стали угрожать Элисон выселением.

— Дело в том, мисс, что если кто-то выпускает своих собак на нашу землю и причиняет беспокойство нашему скоту и все такое, то мы можем и пострелять их.

«Застрелите их! — хотелось сказать Элисон. — Пожалуйста! Я уговорю их отца, чтобы он не выдвигал обвинений. Я упрошу его, чтобы вместо них он усыновил спокойных китайских сирот. Милли разницу и не заметит. К тому же у нее скоро еще двое будут. Они, наверное, сливаются в одно пятно, когда носятся вокруг и производят опустошение, где бы ни находились».

— А что, у них самих нет детей? — спросил Тим, когда Элисон рассказала ему о жалобах соседей.

— Дело в том, Тим, что дети забегают в чужие угодья, выпускают кур, которых могут переловить лисы, и пугают коров, которые от этого дают меньше молока. Эти фермеры — предприниматели, и они несут убытки из-за твоих детей.

— Природа принадлежит людям, вот что я скажу.

И тут Элисон поняла, что ненавидит его. Ей стало противно все, что имеет хоть какое-то отношение к нему, включая его детей, даже тех двоих, которые еще не родились, потому что они неизбежно станут такими же, как и эта невменяемая четверка.

«Неужели в школе он был таким же?» — спрашивала она у себя.

Конечно же был. Просто тогда они не проводили вместе столько времени, и она не заметила его бесхребетности. В те годы он казался мягким, романтичным и даже оригинальным в своей решимости не соответствовать модным стандартам. Теперь она поняла, что он не мог быть модным, а его оригинальность исходила от врожденной неспособности замечать свои ошибки и исправлять их в соответствии с общепринятыми нормами.

«Его спасет только одно, — решила Элисон. — Все лишнее, что у него есть, хорошо бы погуще замазать корректором, только тогда он станет похож на своих современников.

И когда этот уикенд закончится, я так ему и скажу».

— Можно поговорить с тобой или это неудобно?

Тесс вздрогнула. Оказывается, Джерри шел за ней до самого женского туалета.

— Это называется преследованием, — сказала она. — Сделаешь еще несколько шагов — и мы станем героями фильма для взрослых.

— Я готов к этому, если ты согласна.

Тесс улыбнулась:

— Мы не можем зайти вместе в женский туалет. На нас и так смотрят.

Джерри оглянулся и увидел, что Хитер нервно следит за ними. Он улыбнулся и помахал ей рукой. Та быстро отвернулась.

— Ну вот. Она больше не смотрит.

Тесс захихикала:

— Уходи!

Ни один из них не заметил Макса, который производил впечатление человека, у которого свело шею. Он то и дело вытягивал ее, крутил головой и потирал затылок, словно пытаясь размять мышцы. С каждым поворотом он посматривал на Тесс, которая спокойно беседовала с этим мужчиной. Это его очень насторожило, очень.

— Я ухожу от нее, — сказал Джерри.

Тесс перестала смеяться:

— Надеюсь, не из-за меня?

«Хотя глубоко внутри, конечно, надеюсь, что из-за меня. Мне бы хотелось, чтобы меня любили так сильно, чтобы я могла распоряжаться судьбами людей вот таким образом».

— Разумеется из-за тебя. Но не беспокойся, я не буду стоять под окном твоей спальни и каждую ночь петь «Наша любовь будет вечной».