Читать книгу "Своенравная леди - Нэн Райан"

Каэтано крепко зажмурился. Из окна доносились крики детей, отчетливо слышные в тихом вечернем воздухе. Где-то вдали лаяла собака. Под окном юной девушки бренчала одинокая гитара ее возлюбленного, и легкий ветерок разносил грустную мелодию.

Каэтано никак не мог избавиться от застрявшего в горле кома, сдержать жгучие слезы, наполнявшие его черные печальные глаза. Каэтано не плакал с четырнадцати лет, с того дня, как умерла его мать. С тех пор его жизнь была суровой и переменчивой, он видел смерть других людей, убивал, сам бывал на волосок от гибели. Но никто не был настолько близок ему, чтобы заставить страдать. Он вел неспокойную и опасную жизнь и никому не отдавал свое сердце. А потом похитил Сюзетту.

Каэтано лежал один в сгущавшихся сумерках, и слезы текли по его смуглым щекам. Он плакал так, как не плакал никогда в жизни. Последние розовые отблески давно уже исчезли с ночного неба, а Каэтано продолжал рыдать.

Жестокий, равнодушный человек, которого называли Князем Тьмы, плакал как испуганный, убитый горем маленький мальчик.

По возвращении домой Сюзетту встретила чуткая Кейт, которая проявила мудрость и повела себя так, будто хозяйка вернулась из короткого приятного путешествия. Она взяла ее под руку и ласково сказала:

— Господи, милая, могу поклясться, вы устали от этой поездки. Эта октябрьская жара просто ужасна, правда? Знаете что, я открою двери в вашей спальне, чтобы туда проник ветерок с улицы.

Она обвила рукой тонкую талию Сюзетты и повела ее наверх.

— Думаю, теплая ванна вам поможет. Затем — чистая постель и ужин.

Сюзетта слабо кивнула, и заботливая женщина отвела ее в голубую спальню. Остин остался внизу. Он смотрел им вслед, сжимая шляпу в руке, и в его глазах застыла мука. Не успел он снять пиджак, как к дому подъехал Том Кэпс.

— Если хочешь, я могу прийти позже, — сказал Том, когда Остин открыл ему парадную дверь.

— Входи, — через силу улыбнулся Остин. — Выпей со мной. Мы только что приехали.

Он направился в библиотеку, Том последовал за ним.

Том почтительно ждал, пока Остин заговорит. В жарких лучах полуденного солнца мужчины молча потягивали спиртное. Наконец Остин провел ладонью по волосам, посмотрел на старого друга и тяжело вздохнул.

— Он держал ее семь месяцев, Том, и похоже, я никогда не узнаю, что между ними произошло. Но мне точно известно, что пройдет гораздо больше семи месяцев, прежде чем она станет такой, как прежде. Если вообще станет. — Он отхлебнул виски. — Я должен проявить терпение. Я должен ждать. Должен…

Он умолк. Том сжал колено друга.

— Послушай меня, Остин. Ты вернул ее, и это главное. Это был настоящий кошмар, но он закончился. Каэтано мертв, а Сюзетта дома. Я не стану уверять тебя, что это будет легко. По крайней мере для Сюзетты. Но время лечит все. Раны затягиваются, страхи исчезают, печаль проходит. — Том поднялся. — А теперь я оставлю тебя. Отдохни немного, друг мой. Знаешь, Остин, — улыбнувшись, добавил он, — к Рождеству вы оба забудете об этом.

Остин постучал в дверь спальни, и Сюзетта вздрогнула. Она натянула на себя голубые простыни и попросила Мэдж открыть. Когда Остин вошел, Мэдж пожелала хозяевам спокойной ночи и удалилась. Затаив дыхание, Сюзетта смотрела, как Остин взял стул и подвинул его к кровати.

— Можно? — спросил он.

— Садись, Остин. — Она отвела взгляд.

Он опустился на стул. Сюзетта ждала. Разговор, которого они избегали всю долгую дорогу домой, больше нельзя было откладывать. И оба понимали это.

— Сюзетта, — начал Остин, — думаю, нам следует прояснить кое-какие вещи, расставить все по местам.

— Прошу тебя, Остин, я… — Сюзетта чувствовала, что в этот первый после возвращения вечер не выдержит его вопросов.

— Нет, Сюзетта, я должен поговорить с тобой. Пожалуйста, просто выслушай меня. Мне было известно о существовании Каэтано. К несчастью, я не знал, что его ненависть так сильна и он попытается отобрать тебя. — Остин тяжело опустился на стул. — Уверен, он рассказал тебе, что когда-то мы с его матерью любили друг друга. Она была милой, прелестной девушкой, очень похожей на тебя.

Остин вытащил из кармана сигару и зажег ее.

— Когда я встретил Вирджинию Баярд, жизнь моя наполнилась смыслом. Через несколько месяцев индейцы кайова забрали ее у меня. После возвращения она уже не была тем невинным пятнадцатилетним ребенком. Она стала женщиной Сатанты. Она родила ему сына — Каэтано. Мне следовало принять ее; этого требовали милоседие и порядочность. Я провел много горьких дней, зная, что поступил дурно. Она была хорошей, милой девушкой и любила меня. Я тоже любил ее, но был молод и глуп. Я не мог перенести стыда, оттого что индеец взял то, что должно было принадлежать только мне. Я был непреклонен и отвернулся от нее. Я разбил ее сердце и погубил ее жизнь. — Он бросил взгляд на Сюзетту. — А что касается ее незаконнорожденного сына, то он расплатился со мной. Я это заслужил. Но не ты. Ты не виновата, что я бросил его мать. Он не должен был заставлять тебя страдать за чужие грехи.

— Остин, он…

— Прошу тебя, дай мне закончить. Я оставил бедную девочку и ее сына-полукровку, решив, что если мне не суждено обрести любовь, я добьюсь богатства и власти. Память о милой Вирджинии Баярд продолжала жить в моем сердце, когда я перебирал юных леди, за которыми стояли богатство и власть. Бет Эплгейт удостоилась сомнительной чести стать моей женой. Я не любил Бет, но ее семья обладала властью и деньгами, и я думал, что получу и любовь, и богатство.

Остин опять встал и начал ходить по комнате.

— Я хотел жениться на Бет Эплгейт и продолжать тайно посещать своего падшего ангела, Вирджинию. — Остин глухо рассмеялся, и Сюзетта удивленно взглянула на него. — Однако после моей свадьбы Вирджиния не пожелала видеть меня, и я остался с Бет и ее деньгами. Она была милой удивительной женщиной, и со временем я полюбил ее. Я боготворил ребенка, которого она родила мне. Когда их убили, я понял, что жестоко наказан за свои грехи. Но я ошибался. — Остин снова сел на стул и посмотрел на Сюзетту: — Я понимаю, что ты устала, поэтому быстро закончу этот печальный рассказ. Потеряв Бет и Дженни, я влюбился в тебя. Я не верил в то, что происходит со мной. Мне опять было двадцать, и любовь к тебе полностью захватила меня. За всю свою жизнь я никого не любил так сильно, как тебя, даже Вирджинию. Каэтано, наверное, знал это. Коварный, он понимал, что, похитив тебя, убьет меня.

Остин снова встал и нерешительно взял Сюзетту за руку.

— Он был прав, Сюзетта. Я люблю тебя больше жизни, и я не совершу одну и ту же ошибку дважды. Ты спала с Каэтано потому, что он заставил тебя, но для меня это не имеет никакого значения. Мне очень жаль, что тебе пришлось вынести унижение, боль, стыд, но в моих глазах ты так же чиста, как в тот день, когда он снял тебя с «Альфы».

Сюзетта выдернула свою руку.

— Ты не понимаешь, Остин. Ты не знаешь, что…