Читать книгу "Нефть - Марина Юденич"

10. О. Доброчеев «Пятая Россия».

11. Д. Ергин «Добыча».

12. Материалы из открытых источников: периодической печати, информационных и аналитических интернет-сайтов.

Коротко о главном

Марина Юденич — писательница, юрист, психолог, политтехнолог. Окончила Московскую государственную юридическую академию и Сорбонну. Вела авторские программы на радио («Молодежный канал», радиостанция «Юность») и телевидении («Центр», «100 °C», «Nota bene», «Москва — Кремль», «Из первых рук» — на Первом канале). В 1994–1995 годах — заместитель начальника Информационного управления Администрации Президента РФ, в 1995-1996-м — руководитель пресс-службы Президента РФ Б.Н. Ельцина. Автор 13 романов, написанных в жанре психологического детектива с элементами мистики.

Ты носишь историческую фамилию. Насколько это для тебя важно? Это гордость или ответственность?

Буду откровенна. Поначалу — был лишь удачный маркетинговый ход. Я закончила — как думала — политическую карьеру, отучилась в Сорбонне и поняла, что психологией заниматься не стану. Было некое перепутье, которое психологи называют кризисом середины возраста. Тогда — и совершенно случайно, но это совсем отдельная история, — я начала писать детективные романы с элементами мистики. Издаваться под прежней фамилией — Марина Некрасова — мне не хотелось, по той простой причине, что в узком мире политики, политтехнологии и околополитической журналистики это имя было хорошо известно. От меня ждали бы мемуаров (тогда вообще было модно писать мемуары), и сколько бы ни написано было предисловий о том, что это всего лишь детективная беллетристика, между строк все равно бы выискивали — и находили! — узнаваемые события и персонажи. Был выбор: девичья фамилия, фамилия мужа или бабушкина девичья фамилия. Вот она-то была Юденич. Муж, который в ту пору был и моим издателем, — остановился на последней. Его мотивация, полагаю, ясна. Я согласилась, во-первых, потому, что хотелось начать жизнь и профессию — с чистого листа. Во-вторых, потому что любовью и тягой к литературе, истории, особым не казенно-патриотическим отношением к России, безусловно, была обязана именно бабушке — Нине Дмитриевне Юденич, которая — собственно — и воспитывала меня в детстве. Ее отец, Дмитрий Павлович Юденич, приходился генералу двоюродным братом. Родство, как видишь, весьма далекое. Кроме того, бабушка умерла в 1971 году, во времена, когда рассказывать о такой родословной было не слишком принято, да и я была еще слишком мала, чтобы задавать вопросы. Словом, о Юденичах я знала мало. И только потом, много позже — пришло осознание, какую огромную ответственность я взвалила на плечи, взяв бабушкину фамилию. Именно ответственность за имя, которое в истории России по сей день воспринимается неоднозначно. За память о человеке, умершем в изгнании, одиноким (Н.Н. Юденич с супругой были бездетны), не понятым ни Родиной, ни единомышленниками, — до конца жизни он отказывался принимать участие в белом движении за рубежом и не состоял ни в каких белоэмигрантских организациях. Что же до гордости — то ее нет. Не вижу причины гордиться чужими подвигами, даже если человек, их свершивший, находится с тобой в некоем далеком родстве.

Ты проявила себя во многих профессиях — юрист, психолог, политтехнолог, журналист, писатель. Кем ты считаешь себя в первую очередь?

Безусловно, на первом месте — и с большим отрывом — политтехнология. Представь, я начала заниматься этой профессией, когда в российской политической жизни такого слова, не говоря уже о роде занятий, не было вообще. И я по сей день хорошо помню, как в прямом эфире «Молодежного канала» его впервые озвучил, а вероятно — и придумал мой тогдашний коллега, один из первых российских политтехнологов Григорий Казанков. На второе место, наверное, следует определить журналистику. Потому что, во-первых, именно она привела меня в политтехнологию, а во-вторых, потому что, так или иначе, я не прекращаю заниматься этим ремеслом на протяжении всей сознательной творческой жизни.

Потом — возможно — следует говорить о писательстве. Потому что это занятие снова увлекает меня сегодня — вполне можешь расценивать это как некое мое сегодняшнее ноу-хау — я все более предметно рассматриваю литературу (разумеется, не всю, а ту, которой предполагаю заниматься) как составляющую часть политтехнологии, способную решать самые глубинные и рассчитанные на отдаленные перспективы политтехнологические задачи.

«Нефть» — это книга о политике? Это некий «фантастический репортаж» или какое-то послание?

Безусловно, о политике. Но поскольку я полностью (да, да!) разделяю Марксов тезис о базисе, который определяет надстройку, то эта политика самым тесным образом увязана и основательно зависит от экономических процессов. Основой же мировой экономики сегодня, безусловно, являются углеводороды. Та самая нефть, просто нефть, за обладание которой идет страшная, порой очевидная — под аккомпанемент оружейной канонады, порой тайная, невидимая миру борьба. Потому — никаких фантазий и уж тем более никаких посланий. Скорее уж — творчески переработанный репортаж, мое собственное видение того, какими были и какими являются вехи этой борьбы. И на краю какой пропасти — экономической, во-первых, но и политической, во-вторых, — оказалась Россия как страна, обладающая огромными запасами нефти и газа, на рубеже веков.

Считаешь ли ты себя «человеком политическим»? Без чего ты легче могла бы обойтись — без политики или без литературы?

Безусловно, политическим. А зачем обходиться? Существует политическая литература. И — как я уже сказала выше — я отчетливо вижу сегодня возможность участия литературы в политтехнологических процессах. Речь идет, как ты понимаешь, не о написании листовок и памфлетов.

В 90- х ты была в политической «стратосфере». Что для тебя важнее всего в этом опыте? О чем жалеешь и чем гордишься?

Осознание того, что в политике нет ничего невозможного. Жалею о том, что порой не проявляла должной настойчивости и даже упрямства. Горжусь тем, что собственными руками — строила новую Россию. Вернее — расчищала площадку для ее грядущего строительства.

Ты наблюдала вблизи Ельцина и его «ближних людей». Что ты о них думаешь?

Покидая Администрацию Президента в 1996 году, я дала себе слово не писать мемуаров и не давать оценок своим тогдашним коллегам и руководителям. Здесь все очень просто. Политика — командная игра. Играя в команде, ты не высказывал претензий, даже если считал капитана недальновидным, вратаря — дебилом, а центрфорварда — слабаком. Стало быть, ничего подобного ты не имеешь права делать, покинув команду. Впрочем, прототипы многих из тех, с кем мне довелось работать, «оживают» на страницах моего романа, но уже как литературные персонажи.

Многие «большие люди» 90-х сегодня «выпали» из жизни и подались во всяческие «несогласные». Почему это произошло?

Обида. Нежелание, а порой и невозможность смириться с потерей не столько материальных благ (хотя это, безусловно, тоже), сколько статуса «небожителя», вершителя судеб и гуру. Трудно, пройдя сквозь все это, оказаться, а главное — признать и почувствовать себя вновь обычным, рядовым человеком, который некоторое время — так случилось — руководил страной.