Читать книгу "Я жду тебя - Рангея Рагхав"

Подошла Сусанна с веревкой в руках. Лоуренс размахивал ногами, не давая себя вязать.

Сукхрам придавил ноги Лоуренса, а Сусанна обмотала их веревкой. Сукхрам крепко держал Лоуренса и помог хозяйке связать его. Сусанна задыхалась от ярости.

— Оставьте его, мэм са’б, — сказала Каджри.

— Нет! — прошипела Сусанна.

Лоуренс беспомощно лежал на полу. Он был связан по рукам и ногам. Он попытался приподняться, но смог только повернуться на бок. Сусанна с маху ударила его ногой, и он опрокинулся вниз лицом.

— Госпожа, что еще прикажете делать? — спросил Сукхрам.

Сусанна глядела на него широко раскрытыми глазами, в которых горела ненависть.

— Оставайся здесь! — приказала она.

Каджри недоуменно взглянула на хозяйку.

— Как прикажете, госпожа! — смиренно ответил Сукхрам.

Сусанна вышла из комнаты.

— Что теперь будет? — тихо спросила Каджри.

— Откуда я знаю? — пожал плечами Сукхрам.

— Ох, он же умрет. Она совсем с ума сошла, — вздохнула Каджри.

— Помолчи! — вполголоса прикрикнул Сукхрам.

Сусанна вскоре вернулась. В руках у нее был отцовский хлыст. Она щелкнула хлыстом и замахнулась, чтобы ударить Лоуренса, но Каджри схватила ее за руку.

— Опомнитесь, госпожа! — крикнула она.

Но Сусанна оттолкнула ее и снова принялась избивать Лоуренса, теперь уже хлыстом. Удары со свистом обрушивались на его спину. Хлыст, который заставляет лошадь нестись во весь опор, выбил у Лоуренса остатки спеси и самодовольства. Он до крови кусал себе губы, но Сусанна не унималась. Она высоко поднимала руку и со всей силой продолжала его хлестать. Ярость и презрение исказили ее лицо.

Лоуренс потерял сознание, но так и не вскрикнул.

Каджри снова схватила Сусанну за руку.

— Оставь меня! — отмахнулась Сусанна.

— Госпожа, он же умрет! — Каджри с трудом вырвала у нее хлыст, а затем увела ее в спальню. Сукхрам последовал за ними.

Сусанна в изнеможении села. Сукхрам почтительно застыл перед ней.

— Теперь ты можешь идти, — сказала она Сукхраму.

Оставшись наедине с Каджри, Сусанна снова разрыдалась.

— Госпожа, разве слезами горю поможешь? — успокаивала ее Каджри, усевшись на пол рядом.

— О, Каджри! — воскликнула в отчаянии Сусанна.

— Госпожа, вы еще молоды и не знаете людей. Вы неосторожны. Я опасаюсь, не услышал ли кто ваши крики. Слава богу, в то время была гроза, гром гремел. Но кто знает? Может быть, кто-нибудь и подслушал. Мой вам совет, держитесь так, чтобы люди ничего не узнали.

Сусанна молчала. «А если я уеду отсюда? Кто тогда узнает? Никто, — думала она. — Разве с другими такого не случалось? Самоубийство — грех, но и то, что случилось, будет отравлять мне существование. Но ведь здесь нет моей вины! Я не давала никакого повода. Я сопротивлялась. Неужели бог, несмотря ни на что, сочтет меня грешницей?»

Чем больше Сусанна думала, тем больше запутывалась в собственных сомнениях. Лоуренс внушал ей теперь ужас и отвращение. Как она была счастлива до него! Кто он такой, чтобы так бесцеремонно врываться в ее жизнь? Какая низость!

— Иди к себе, Каджри, — тихо проговорила Сусанна. Губы ее дрожали, а глаза были полны слез.

— Нет, хозяйка, вы здесь совсем одна. Я вас так не оставлю. Вы не владеете собой, — ответила Каджри. Она поднялась и погладила Сусанну по голове.

Вдруг Сусанна заметила следы крови на сари у Каджри.

— Откуда это у тебя? Ты ударилась? — спросила она.

— Госпожа, я потеряла сознание, ничего не помню. Но я жду ребенка, — улыбнулась Каджри. — Поэтому сейчас всего боюсь. В другое время я бы и внимания не обратила!

— У тебя будет ребенок? А ему это не повредит? — с тревогой спросила Сусанна, словно сама была виновата в том, что случилось.

— Ничего, госпожа, Сукхрам вылечит, — ответила Каджри. — Он знает лекарства.

Несчастье сближает людей. Сусанна забыла о наставлениях отца, забыла, что Каджри простая служанка.

Она достала коробку с медикаментами, взяла оттуда лекарство и приложила его к ссадине на животе у Каджри. Затем она осторожно перебинтовала ее.

— Ну как, больно теперь?

— Ничего, госпожа, заживет, — ответила Каджри. — Вы бы лучше поспали.

Но Сусанна не хотела ложиться. Она продолжала сидеть на стуле. Каджри примостилась на полу около ее ног. Под утро вконец измученная Сусанна немного вздремнула. Так прошла эта страшная ночь. Наступил рассвет.

Каджри принесла чай.

Услышав скрип двери и шум шагов, Сусанна испуганно вскочила.

— Госпожа, выпейте чаю, — сказала Каджри.

Но Сусанна покачала головой. Вид у нее был растерянный, лицо побледнело, оно казалось безжизненным и печальным, только в глазах по-прежнему вспыхивал гнев.

— Выпейте, госпожа, — настаивала Каджри.

Сусанна вздохнула и подчинилась. Каджри принялась поить ее, как маленькую.

Сукхрам со стаканом чая на подносе вошел к Лоуренсу. Тот уже пришел в себя. Глаза у него были красные и горели неистовым злобным огнем, он тяжело дышал. Увидев Сукхрама, Лоуренс закрыл глаза.

— Господин, я делал, как приказывала хозяйка. Моей вины здесь нет, — проговорил Сукхрам.

Лоуренс отвернулся. Возможно, он не понял, что сказал Сукхрам. Сукхрам потоптался с подносом в руках и вышел.

У ворот дак-бунгало остановился автомобиль; из него вышел Сойер. Надо же было ему приехать именно сегодня! Сукхрам полагал, что тот вернется только через несколько дней. К тому времени молодая госпожа успокоилась бы. Но что будет теперь?

Сукхрам направился встречать сахиба. Тот, как всегда, был хмур и неприветлив. Сукхрам, набравшись духу, подошел к нему почти вплотную. Вид Сукхрама насторожил Сойера. Сукхрам низко поклонился. Сойер ответил едва заметным кивком.

— Господин! — Сукхрам сделал шаг к сахибу. Но тот не обратил на него никакого внимания.

— Господин! — настойчиво повторил Сукхрам.

Твердость его тона заставила Сойера остановиться.

— Ну? — спокойно откликнулся он. Положение заставляло его держаться высокомерно и с достоинством. За долгие годы службы он научился глядеть холодно и бесстрастно.

— Пойдемте в дом, — сказал Сукхрам и прошел вперед.

Сойер насторожился. Слуга не просит, а просто приказывает, да еще с мрачным лицом? Неужели он забыл, с кем разговаривает? Стоит, и ни тени страха на лице! Сойер почувствовал легкое волнение. Может быть, что-нибудь серьезное стряслось? Слуга забыл, как себя вести. Но лицо Сойера по-прежнему не изменило своего выражения. Он не считал нужным сбрасывать привычную маску.