Читать книгу "Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса - Генри Воллам Мортон"

И в тот миг, когда чувства мои обострились до предела, когда я отчаянно жаждал человеческого общения (что вообще-то со мной нечасто случается), я услышал отдаленные громовые раскаты. Этот грозный звук прокатился по холмам — будто где-то там, наверху, пробудился от вековой спячки сказочный дикий зверь и теперь рыщет в поисках неведомо чего. Наступившее вслед за тем затишье казалось зловещей паузой перед очередной атакой грозы. И точно: внезапно все небо озарила ослепительная вспышка молнии, и затем, как из пушки, грянул оглушительный гром, эхом отозвавшийся на далеких холмах.

Легкая морось сменилась настоящим дождем, но я еще мог разглядеть сквозь него голубые контуры гор и черный кусок неба там, где гнездилась гроза.

Больше всего на свете я ненавижу вести машину в такую погоду! Однако в моей ситуации выбирать не приходилось, так что я продолжал катить по размокшей горной дороге под непрерывный грохот грома и яркие вспышки молний. Гроза постепенно перемещалась и теперь, покинув горы Росса, гремела над Грампианами со всей яростью тяжелой артиллерии. Барабанные перепонки едва выдерживали оглушительные громовые раскаты, казалось, будто в непосредственной близости стреляет гаубица. Затем звук понижался и отправлялся путешествовать по горным гленам, постепенно затихая вдали. Дождь усилился и превратился в настоящий ливень. Получив неожиданную поддержку, безобидные ручейки набухли, вышли из берегов и теперь с ревом неслись по склонам и обрушивались вниз подобно миниатюрным злобным Ниагарам.

Меня переполняло чувство безумного восторга и возбуждения. Нечто подобное я испытывал на море во время шторма. Такое впечатление, будто в вас вселилась ярость природной стихии. Над моей головой сверкали молнии, гремел гром, горные долины улавливали этот звук и по цепочке передавали друг другу (мне вновь представились боги-великаны, затеявшие игру в мяч). И каждая новая молния разжигала огонь в моей крови, каждый раскат грома сопровождался моим криком: «Громче! Еще громче!»

За очередным поворотом дороги мне показалось, будто на обочине промелькнула человеческая фигура — словно кто-то ринулся мне навстречу, отчаянно размахивая руками. Краем глаза я уловил движение, но в том состоянии, в каком я ехал, отреагировал далеко не сразу. Лишь на следующем повороте мне удалось остановить машину. Что это было? Действительно человек или просто придорожный утес причудливой формы? Однако, насколько мне известно, утесы не кричат, а я мог поклясться, что слышал удалявшийся крик! Я оглянулся… И точно: из-за поворота показался мужчина. Плюхая прямо по лужам, он бежал в мою сторону.

— Совершенно негде укрыться! — прокричал он, приблизившись к машине. — Вы едете в Крианларих?

— Поеду туда, куда вам надо.

— Спасибо, — поблагодарил он, забираясь в машину. — А то я вымок до нитки.

Действительно, мужчина напоминал ондатру, только что вылезшую из воды. Он был без шляпы, мокрые волосы распались на прямой пробор и прилипли к черепу. Его макинтош казался одинаково мокрым как снаружи, так и изнутри. Под плащом обнаружилась распахнутая у ворота рубашка и клетчатый килт. На вид мужчине было около тридцати пяти лет.

Ужасный раскат грома прогремел прямо над нашими головами:

Видели вы Джона Пила в его разноцветном плаще?

Видели вы Джона Пила в его разноцветном плаще?

Я пропел эти строчки во весь голос. Бросив на меня быстрый взгляд, мой попутчик прекратил вытирать волосы уже насквозь мокрым носовым платком и присоединился к песне. У него обнаружился неожиданно приятный и звучный баритон. Я почему-то сразу понял, что мы поладим.

В плаще он ходил и мертвых будил…

Ах, как мы это пропели! Под грохот грома! Под проливным дождем! Ветер бил в ветровое стекло, дворники не успевали разгонять струившиеся потоки воды. А мы себя чувствовали очень, очень счастливыми.

Постепенно гроза начала стихать, дождь, казалось, исчерпал свои силы — и вот снова засияло солнце!

— Вы знаете увертюру из «Вильгельма Телля»?

— Вот эту, что ли: «Тарам-пам-тарам-пам-тарам-пам-пам?» — спросил мой попутчик.

— Именно! Вам никогда не приходило в голову, что это удивительно похоже на конец грозы? Представьте себя посреди лесной чащи, когда свищет ветер…

Мы оба огляделись. Впереди высились громады Бен-Дорейна и Бен-Одара. На севере колыхался под дождем Раннох-Мур; оттуда доносился разноголосый шум воды: рев больших потоков, серебряное позвякивание крохотных ручейков и сытое урчание горных речушек.

— Ну разве не здорово?

— О да, здорово, — ответил мой спутник, энергично вытирая голову. — Ничто не может сравниться с грозой в Хайленде.

— Грозой? Вы называете это грозой? По мне, это больше похоже на конец света…

Над вершиной Бен-Дорейна проплыло маленькое золотистое облачко. Оно словно намекало, что в небесной лаборатории погоды отсутствует такое явление, как гром.

Мокрые валуны быстро подсыхали на теплом осеннем солнышке, и казалось, что небо никогда больше не будет орошать слезами землю.

Мы решили немного перекусить и достали свои бутерброды. Мой новый знакомый был высоким и ширококостным хайлендером с роскошной копной волос. Я нисколько не сомневался, что его зовут Мак-Какой-то Там. Во время грозы он изрядно вымок, единственной сухой вещью оставался килт, который вообще является самой разумной формой одежды для мужчины. Посудите сами: он согревает в холода, дарит прохладу в жаркую погоду и сухость под дождем, не говоря уж о том, что всегда, во все времена, он придает своему хозяину ореол благородства. Мой спутник скинул мокрую рубашку и, держа ее на вытянутых руках, принялся бегать по пустоши — таков был его способ сушить одежду.

Тут я весьма кстати припомнил, что на дне моего рюкзака лежит заветная бутылочка «Талискера» — замечательного виски, который изготавливается на острове Скай, но даже и там представляет изрядную редкость. Мне показалось, что сейчас как раз подходящий случай для снятия пробы с моего сокровища. Увидев бутылку «Талискера», мой попутчик враз перестал скакать вокруг машины и очень серьезно произнес:

— «Талискер»? Надеюсь, вы не собираетесь открывать бутылку? Совестно расходовать впустую… Но, приятель, это великолепный виски!

Мы уселись поудобнее.

Он достал из рюкзака оловянную кружку, у меня сыскалось одно из тех идиотских приспособлений, которые почему-то называют походными стаканчиками (вы наверняка такие видели: когда их помещаешь на ровную поверхность, они неожиданно складываются и разбрызгивают налитую жидкость). Мы плеснули в свои емкости янтарного виски, а затем, спустившись к ручью, разбавили его студеной чистой водой.

Недаром говорят, что всему свое время. Так вот, я считаю, что лучшее время для виски — это минута отдохновения после физической нагрузки, да еще на свежем воздухе в окружении величественных гор. И поверьте, «Талискер», выпитый в тени огромного Бен-Дорейна, под медленно плывущими грозовыми облаками — совершенно особое удовольствие. Он так же отличался от виски, который пьешь с друзьями в пабе, как отличается «Лакрима Кристи», выпитое у подножия Везувия, от того же вина, но потребленного в ресторанчике Сохо. Такая выпивка наполняет вас энтузиазмом и добродушием.