Читать книгу "Хроники Маджипура - Роберт Силверберг"

— Это не глупость. Это вполне разумное мнение. Все согласны с тем, что лорд Малибор груб и беспечен. А когда наступит твоя очередь…

— Валентин, прекрати!

— Ты будешь короналем, — сказал Вориакс. — Зачем притворяться? Это произойдет наверняка, причем скоро. Тиеверас очень стар. Лорд Малибор переселится в Лабиринт через два или три года и, конечно, назовет короналем тебя. Он не столь глуп, чтобы поступать наперекор убеждениям всех своих советников. А тогда…

Вориакс взял Валентина за руку и притянул к себе. В его глазах отчетливо читались мука и раздражение.

— Такая болтовня может принести только несчастье, — сказал он. — Прошу тебя, прекрати.

— Можно мне сказать еще кое-что?

— Я не хочу выслушивать домыслы насчет того, кто должен стать короналем.

Валентин кивнул:

— Это не домыслы, а вопрос брата брату. Он уже довольно давно меня преследует. Я не говорю, что ты станешь короналем, но я хотел бы знать, хочешь ли ты этого. Говорили ли с тобой об этом? Желаешь ли ты взвалить на себя это бремя? Ответь мне лишь на этот вопрос, Вориакс.

Вориакс долго молчал.

— От этого бремени никто не посмеет уклониться, — медленно произнес он.

— Но ты хочешь этого?

— Разве смогу я отказаться, если таким окажется мое предназначение?

— Ты уклоняешься от ответа. Посуди сам: вот мы с тобой, молодые, здоровые, счастливые, свободные. Помимо наших обязанностей при дворе, которые трудно считать очень уж обременительными, мы можем делать все что заблагорассудится, поехать куда захотим, скажем, совершить плавание на Зимроэль, паломничество на Остров Сна, отдыхать в Граничье Кинтора, заниматься чем угодно и где угодно. И отказаться от всего этого ради короны Горящей Звезды, ради того, чтобы подписывать миллионы декретов, совершать великое паломничество, повторяя изо дня в день одни и те же речи, и знать, что когда-нибудь неизбежно придется до конца жизни переселиться на самое дно Лабиринта… Что ты думаешь об этом, Вориакс? Почему человек может желать всего этого? И желаешь ли этого ты сам?

— Все-таки ты еще ребенок, — сказал Вориакс.

Валентин отшатнулся, будто его ударили. Снова снисходительность! Но он быстро понял, что заслужил такие слова, что задавал наивные, ребяческие вопросы, и поспешил подавить в себе гнев.

— Мне казалось, что я более или менее достиг зрелости.

— В чем-то. Но тебе предстоит еще многому научиться.

— Несомненно. — Он помолчал. — Ладно, ты примешь королевскую власть как неизбежность, если она будет тебе предложена. Но хочешь ли ты этого, Вориакс, жаждешь ли ты этого на самом деле, или же готовиться к трону тебя заставляют только твое воспитание и чувство долга?

— Я готовлюсь не к трону, — медленно сказал Вориакс, — а всего лишь к исполнению определенной роли в управлении Маджипуром, точно так же, как и ты, и… да, это вопрос воспитания и чувства долга, поскольку я сын Верховного канцлера Дамиандейна, и я уверен, что ты относишься к этому так же. Если трон предложат мне, я приму его с гордостью и вложу все свои силы и знания в выполнение тех обязанностей, которые получу вместе с ним. Я не трачу времени на мечты о королевской власти и не строю предположений о том, достанется она мне или нет. И еще должен сказать, что я нахожу эту беседу чрезвычайно утомительной и был бы тебе благодарен, если бы ты позволил мне собрать дрова в тишине.

Он посмотрел на брата непривычно тяжелым взглядом и отвернулся. Вопросы расцветали в мозгу Валентина, словно алабандины в разгар лета, но он заставил себя проглотить их все до единого, так как заметил, что у Вориакса дрожат губы, и понял, что и так уже перешел все границы. Вориакс сердито перебирал валявшиеся на земле ветки, выдергивал прутья, ломал их с силой, явно чрезмерной для сухого ломкого дерева. Валентин не делал повторных попыток прорваться сквозь оборону своего брата, хотя узнал далеко не все, что его так сильно интересовало. Впрочем, по самому наличию этой обороны он заподозрил, что Вориакс действительно стремился к званию короналя и посвящал все свое время подготовке. У него также имелось подозрение, — впрочем, только подозрение, — почему старший брат должен был желать этого. Ради собственной пользы, ради власти и славы? Почему бы и нет? Для выполнения предназначения, которое налагает на некоторых людей высокие обязательства? Да, и это тоже. И, несомненно, ради того, чтобы исправить несправедливость, которая была допущена, когда корона прошла мимо их отца. Но все же, все же… променять свою свободу на всего-навсего обязанность управлять миром — это было тайной для Валентина, и в конце концов он решил, что Вориакс прав, что он в свои семнадцать лет еще не в состоянии до конца постичь такие вещи.

Он притащил охапку дров в лагерь и принялся разжигать огонь. Вориакс присоединился к нему довольно скоро, но не сказал ни слова.

Между братьями пробежал холодок отчужденности, и Валентин воспринял это как большое несчастье. Он сожалел, что не может принести извинения Вориаксу за попытку слишком глубоко проникнуть ему в душу, но это было невозможно, поскольку никогда еще в отношениях с братом дело не доходило до такого рода объяснений. Однако он чувствовал, что, как и прежде, мог говорить с братом о большинстве очень личных проблем без чувства обиды и не считая свое самолюбие задетым. Но, с другой стороны, этот холод трудно выдерживать, и если он не исчезнет, то их совместный отдых будет испорчен. Валентин искал способ вернуть утраченное дружелюбие и спустя несколько минут решился испробовать тот, который неизменно приводил к успеху, когда они были моложе.

Он подошел к Вориаксу — тот с угрюмым видом резал мясо — и предложил:

— А не побороться ли нам, пока вода закипит?

Вориакс поднял на него изумленный взгляд:

— Что-что?

— Я чувствую., что мне необходимо размяться.

— Тогда залезь на дерево и попрыгай с ветки на ветку.

— Ну, давай, Вориакс. Пару-другую схваток.

— Это ни к чему.

— Почему же? Неужели если я повалю тебя, это еще больше заденет твое достоинство?

— Поосторожнее, Валентин!

— Я говорил слишком резко. Прости меня. — Валентин принял борцовскую стойку, вытянул руки. — Ну, пожалуйста! Немножко повозимся, прольем несколько капель пота перед обедом…

— А как же твоя нога? Она только недавно зажила.

— Но ведь зажила. Так что можешь бороться в полную силу, как и я, и ничего не бояться.

— А если твоя нога снова сломается? Ведь мы находимся в целом дне пути от любого города, заслуживающего такого названия.

— Давай, Вориакс, — нетерпеливо потребовал Валентин. — Ты раздражен сверх меры. Ну, покажи мне, что все еще умеешь бороться! — Он засмеялся, хлопнул в ладоши, жестом поманил брата к себе, еще раз хлопнул в ладоши, взглянул улыбаясь прямо в лицо Вориаксу, потянул брата за руку, помогая подняться, и тот наконец не выдержал и сцепился с ним.