Читать книгу "Небесное Око - Дэвид Кек"

Неожиданно мимо отряда по узкой лесной тропинке пронеслась группа рыцарей. Некоторые лица были знакомыми — Дьюранд узнал здоровяка Оуэна, Бейдена и одноглазого Берхарда. Рыцари окружили Ламорика, ехавшего во главе кортежа. Наконец молодой лорд обратил на них внимание.

— За дело! — прорычал Бейден. Руки рыцарей подхватили Ламорика, извлекая его из седла.

— И этого тоже! — рявкнул чей-то голос под ухом Дьюранда, и он почувствовал, как его стаскивают с лошади.

Рыцари громко пыхтели, раздвигая плечами ветви кустов и деревьев. Куда же они его тащили? Дьюранд услышал журчание реки.

Впереди первая группа, добравшись до берега, кричала:

— Раз! Два!…

— Стойте! — крикнул кто-то. — На нем эта чертова кольчуга!

— Долой ее!

Ламорик после боя так и не успел снять доспехи, тогда как Дьюранд сумел выкроить время и переодеться. На берегу то и дело раздавались взрывы смеха и улюлюканье.

— Погодите! Этот уже готовенький! — завопил один из бородачей, тащивший Дьюранда.

Несчастный почувствовал, что его принялись раскачивать:

— Раз! Два!

— Боги! — воскликнул Берхард, прежде чем хохочущие рыцари успели разжать руки. Вместо этого они аккуратно опустили его на траву. Когда Дьюранд поднялся на ноги, висела гробовая тишина, прерываемая лишь журчанием воды. В центре толпы на земле распростерся Ламорик. Казалось, его только что приволокли из камеры пыток. Грудь и плечи покрывали синяки и кровоподтеки. Особенно жутко смотрелись на белоснежной коже молодого лорда раны.

Ламорик выдавил из себя жалкую улыбку и недоуменно поглядел на раны так, словно он увидел их впервые.

— Досталось мне, — признал он.

Кто-то из рыцарей кивнул. Сколь сильна была воля молодого лорда, удерживавшая его в седле с такими ранами!

— Может, ваша светлость… — начал Берхард.

— Решено, — тихо сказал Конзар. — Мы устроим привал.

— Нет, капитан, — твердо произнес Ламорик.

— Да, ваша светлость. Гутред, Эйгрин, давайте подумаем, что мы можем сделать. Разъезжать в таком состоянии… Это до добра не доведет.

Лужайка рядом с дорогой словно сама просилась, чтобы на ней разбили лагерь.

— Дьюранд, помоги-ка, — бросил Эйгрин.

Ламорик зашипел от боли, когда его подняли на руки.

— Нам надо проехать до заката еще целую пропасть лиг, — начал протестовать Ламорик.

Дьюранд провел в замке Акконеля не один год, но ему ни разу в жизни не доводилось видеть человека с такими увечьями.

— Нам понадобится медвежья желчь, — вздохнул Берхард.

Гласе Где мы ее возьмем? — фыркнул Гутред.

— Когда не нужна, она есть, — философски заметил одноглазый рыцарь, пожимая плечами. — А когда она нужна, ее нет.

— Где Конзар? — Ламорик переводил взгляд с одного рыцаря на другого. — Скажи ему, — начал он обращаясь к Дьюранду и внезапно замолчал, переводя дыхание. — Скажи ему, что мы можем устроить часовой привал. Через час мы снова отправимся в путь.

— Нам нужен окопник, — начал перечислять Гутред, — тысячелистник, кровавик. Может, черноголовка.

— Алтей, — предложил Берхард.

— Он у тебя есть? — покосился Гутред.

— Думаю, где-то завалялся.

— Свежий?

— Нам надо ехать, — простонал Ламорик.

— У меня есть бальзам из медвежьего жира, — сказал Берхард. — А еще — коралл, благословленный патриархом в Вэйвэндинге.

Ламорик дернулся в их руках:

— На привал нет времени. Нам надо дотемна доехать до Гелебора.

Эйгрин отправил оруженосцев в обоз, приказав побыстрее принести одеяла.

— Так о чем ты говорил? — обратился он к Гутреду.

— Нужны мази и припарки. Милорда уложить в тепле. Перво-наперво, притупим боль и отгоним от ран духов зла. У меня есть все, что нужно. Для начала промоем раны.

— Эта поляна ничем не хуже других, — промолвил Эйгрин. — Хотя было бы лучше, если б мы убрались подальше от реки и Гесперанда. Я разведу огонь. Пусть кто-нибудь принесет вещи Гутреда.

Когда они осторожно опустили Ламорика на мягкую траву, лицо молодого лорда исказила такая гримаса боли, словно его со всей силы швырнули на голые камни.

Дьюранд содрогнулся.

Побледневший молодой лорд приподнял голову, которая то и дело норовила запрокинуться.

— Какой сегодня день?

— По моим подсчетам, до турнира в Тернгире осталось семь дней, — спокойно ответил Эйгрин.

— Сто лиг.

— Однако пятьдесят из них, — возразил Эйгрин, — королевские дороги.

Один из пажей сунул сумку Гутреда Дьюранду в руки. Дьюранд нашел в ней глиняную бутыль, которая обычно требовалась пожилому оруженосцу, когда ему приходилось лечить раненных рыцарей. Старый оруженосец, кивнув, принял бутыль из рук Дьюранда.

— Отвары и вино, — пояснил Гутред, поднося горлышко к губам Ламорика.

— Господи, а вино-то дрянное, — сморщился молодой лорд.

Как только люди принялись за дело, первый шок, который они получили, увидев раны Ламорика, стал проходить. Через час на лужайке уже стояли шатры и палатки. Кто-то успел развести костер, на котором сначала, следуя советам тихо переговаривающихся друг с другом цирюльников, вскипятили отвары, а затем зажарили прихваченную в Монервее оленину. Из обоза извлекли бочонок доброго красного вина — его Берхарду и Гутреду удалось под шумок умыкнуть в Хайэйшес.

Все расселись рядом с Ламориком, словно не желая упускать его из виду.

— Я уж думал, вам конец, — рассказывал Берхард, обращаясь к Ламорику. — И тут вдруг он, — одноглазый рыцарь кивнул на Дьюранда. — Как выскочит, как кинется на нее, словно вепрь. Она даже не поняла, что это в нее врезалось. Представляю ее недоумение! Проспала Бог знает сколько лет в земле, в кои-то веки вылезла поглядеть на белый свет, а тут ее начинает бодать какой-то странный закованный в железо баран.

— А что мне оставалось делать? — развел руками Дьюранд. Похоже, из него решили сделать героя.

— Берхард, — поднял палец Эйгрин. — Дьюранд не может быть бараном и вепрем одновременно.

— А потом… — громким голосом продолжил Берхард, но тут же, кинув взгляд на спящего Ламорика, перешел на хриплый шепот. Плечи молодого лорда были покрыты припарками. — А потом его светлость с копьем как выскочит! Чего удивляться, что главный герольд внес его в списки участников. Знай мы заранее, что все окажется так просто, можно было махнуть рукой на этого Морина и сразу отправляться выуживать из реки чудовищ.

Оуэн, положив руки за голову, откинулся на траву и широко улыбнулся.