Читать книгу "Не плачь по мне, Аргентина - Виктор Бурцев"

– Когда? – поинтересовался Костя. Он с утра чувствовал себя неважно. Странное, неприятное предчувствие тревожило его. Ощущение чего-то непоправимого, неумолимо приближающегося.

– Совсем в другом месте, – соврал Ракушкин. – И в другое время.

– Скажите, Антон, а вам бывает страшно?

Ракушкин внимательно посмотрел на Костю.

– Конечно, бывает. Всем бывает страшно.

– А чего вы боитесь?

– Того же, что и все остальные.

– Тюрьмы? Смерти?

– Нет. С чего мне бояться тюрьмы? Тюрьма – это лишение свободы, точнее, какой-то ее части. Строгое подчинение режиму и внутренним законам. Все на зоне делится между двумя полюсами: охрана и лагерные авторитеты. Во всех тюрьмах мира… все одно и то же. Не скажу, что это приятно, но бояться тут нечего. То же самое и со смертью. То, чего не избежать.

– Тогда чего же вы боитесь?

– Меня пугает неопределенность. Когда неизвестно, чего ждать, я начинаю нервничать.

– А сейчас?

– Сейчас? – Ракушкин улыбнулся. – Я знаю, что будет, и, следовательно, не нервничаю.

– Хорошо вам.

– А вы о чем думаете, Константин?

– О Маризе. Аргентине. Обо всем…

– Мариза – это та девушка, про которую вы мне говорили?

– Да. Я думаю, что самое трудное в жизни – это проблема выбора. – Таманский вздохнул и потер ладони. – Надо же… руки взмокли. Никогда такого не было.

– Не волнуйтесь, Костя. – Ракушкин выглянул в окно. – Никакой проблемы выбора не существует.

– Почему?

– Потому что всегда найдется человек, который решит за вас. Возможность выбирать самому – настолько большая редкость в нашем мире, что бояться ее нельзя. Ею надо наслаждаться. Помните, я говорил, что знаю, что будет?

– Да… Но…

– Так вот, – Антон засунул за пояс пистолет. – Сейчас будет штурм. – Ракушкин кинулся к двери, ведущей на лестницу. – На нас вышла одна из поисковых команд! – крикнул он следующему за ним Косте. – Они точно еще не знают, что он тут…

– Может, обойдется?

– Вряд ли! Ребята Моралеса за эти дни напряглись дальше некуда.

– Я не понимаю…

В этот миг внизу оглушительно грохнуло. Дом тряхнуло. С потолка тонкими струйками посыпалась побелка.

– Ого! – Антон подскочил к узкому окошку, выходящему на улицу. Внизу за машинами прятались какие-то люди. Штурмовые винтовки, зеленая форма. Армия.

Снизу раздался еще один взрыв.

Ракушкин выбил стекло и несколько раз выстрелил. Какой-то резвый мальчик в зеленой форме упал, раскинув руки. Через несколько секунд по окну ударила автоматная очередь. Антон отскочил за стену.

– Ломают дверь. Насколько я понимаю, это поисковая команда. Вряд ли они попытаются взять нас своими силами. Скорее всего просто блокируют и будут ждать подмогу.

Снизу доносилась разрозненная пальба.

– А что же тогда делать? – крикнул Таманский.

С внутренней площадки они держали подходы к лестнице.

– Те, ради кого это все затевалось, не станут дожидаться… Если они не появятся в течение минут пятнадцати, надо будет уходить. И тащить с собой Бруно. А не хотелось бы… – Ракушкин отошел в глубину помещения, чтобы видеть через окно дальнюю сторону улицы. – Вы принимали сегодня тот порошок, Константин?

– Да, – ответил Таманский. Его голос звучал как натянутая струна.

– Очень хорошо, – похвалил его Ракушкин. – И очень вовремя…

– Почему?

Вместо ответа Антон поманил Таманского рукой.

– Смотрите…

За осадившими вход армейцами, не скрываясь, шли люди. Пара десятков вооруженных головорезов и… Таманский прищурился. Эти парни словно расплывались, терялись в воздухе. Пятеро в серых, развевающихся плащах.

– Что это?

– То, что нам нужно. – Ракушкин перегнулся вниз через перила лестницы. – Моралес! Приготовиться!

Снизу что-то неразборчиво ответили.

– Костя, я вниз! – Антон, пригибаясь, чтобы уйти под простреливаемым окошком, нырнул в провал лестницы.

Таманский подошел к окну-бойнице и осторожно выглянул наружу. Армейцы вели себя более чем странно. Они словно бы не видели вооруженных бандитов, что приближались к ним. Сам не понимая, что делает, будто ощутив неслышимый зов, Костя пригнулся, миновал окно, двинулся вслед за ушедшим далеко вниз Антоном, но тут с улицы донеслись выстрелы. Таманский вздрогнул, обернулся… Армейскую поисковую команду расстреливали в упор, словно стайку слепых щенков.

Внизу Антон вырывал автомат из рук Педро Моралеса.

– Я сказал, не стрелять! Не стрелять, я сказал! – зло рычал Ракушкин в трясущееся лицо.

– Они же их как котят!.. – Моралес, прежде невозмутимый, равнодушный и хладнокровный, сейчас покраснел, взмок и дрожал всем телом. Он цеплялся за оружие, как утопающий за соломинку. —Я сам, я видел!

– Ты где должен быть?! Где должен быть?! – рявкнул Антон. – Отвечать!

– В комнате, под лестницей…

– И что ты должен делать?

– Ждать!

– Тогда какого черта ты тут делаешь?! – заорал Ракушкин, схватив аргентинца за шиворот. – Пошел на боевой пост, скотина!!!

Удивительно, но на Моралеса это подействовало, и он исчез в темноте коридора, ведущего к лестнице.

Остальных бойцов уже не было видно.

– Идиот, решил посмотреть, с кем будет иметь дело, – проворчал Антон подошедшему Косте. – Так насмотрелся, что чуть все дело не завалил. – Ракушкин осторожно выглядывал в небольшую бойницу.

Снаружи донеслось несколько хлопков.

– Добили раненых, – прокомментировал Антон. – Сейчас сюда полезут. Давайте-ка, Константин, займем свое место. Зря вы спустились. – Он посмотрел Таманскому в лицо. – Что? Накрывает?

Костя кивнул. Он чувствовал неладное, чувствовал, как дрожит каждая мышца, каждый нерв натянут как струна, и вот-вот зазвенит неслышным звоном паники.

– Поймите, Константин, это всего лишь люди. Просто очень сильно изуродованные, но все-таки люди.

– Я знаю, – выдавил Таманский. – Знаю.

– А значит, их можно убить. Помните об этом. Можно убить! – Ракушкин прислушался. – Бегом!

Таманский развернулся и на ватных ногах, оскальзываясь на битом стекле, побежал к лестнице. Там, в темноте, ухватившись за холодные металлические перила, Костя ощутил, как отпускает его непонятная сила, неслышный зов, тянувший его на улицу. Таманский встряхнулся и заторопился вверх.

Бойцы вошли внутрь.