Читать книгу "Королевы Маргины - Владимир Михайлов"

Значит, хитрость.

Если ты не можешь проломить окружающие тебя стены или взломать замки на двери этой камеры, надо прежде всего постараться сделать и стены, и затворы другими, проще и слабее этих. Сделать это можно лишь одним способом: заставить перевести себя в другое помещение.

В какое? Скажем, в тюремную больницу. Когда Сану знакомили с теми немногими правами, которые у нее здесь оставались, упоминалась и больничка, вообще медицинская помощь. Как ни странно, но лишать жизни полагалось лишь здоровенького приговоренного, а если он болен – следовало сперва его вылечить, и только после этого убить. Значит, если она заболеет – это позволит хотя бы отсрочить казнь, а если при этом добьется перевода на больничную койку – возникнет (как она надеялась) не одна даже возможность побега, но целый их букет. Итак, следовало заболеть.

И притом достаточно серьезно. Чтобы вмешательство медицины не ограничилось визитом врача с таблетками, микстурами или инъектором, но выразилось бы прежде всего в переводе отсюда в палату. Заболеть как можно тяжелее. Только – чем и как?

Беда была в том, что Сана, обладая прекрасной способностью влиять на поступки и даже на мысли других людей (кроме здешних десяти, конечно), до сих пор почему-то не освоила в полной мере владение собственным организмом. Его анатомией и физиологией. Наверное, ей казалось, что это никогда в жизни не понадобится: она всегда первой успеет справиться с противником. Но карать самонадеянность – одно из любимых развлечений жизни, и сейчас она именно так и поступила с Саной, тем самым приближая и свой собственный конец.

Она пыталась заболеть, уговаривала сердце, печень, почки… Впустую.

Оставалось лишь одно: симуляция. И такая, разоблачить которую будет труднее всего, а лучше – вообще невозможно.

Сердце?

Вряд ли: придет врач с кардиометром и не обнаружит никакого нарушения органики. Сочувственно промолвит: «Это всего лишь нервы, в вашем положении, знаете ли, реакция вполне естественная, но сердце у вас, да и вся система, совершенно здоровы». И уйдет.

Что касалось той же печени с почками, она даже нужных симптомов толком не знала: что и как надо сыграть. А ошибаться тут нельзя. Попытка должна быть единственной – и успешной.

Наверное, помог бы какой-нибудь перелом – руки или ноги. Но, во-первых, тут сломать себе что-нибудь не так-то и просто: все мягкое – и стены, и пол, наверное, когда-то приговоренный пытался, может быть, впав в полное отчаяние, разбить себе голову о стену, может быть, попытка ему даже удалась – и после этого тюремщики приняли меры, поскольку закон требует, чтобы человек не просто стал мертвым, но чтобы это произошло именно так, как предписывает приговор. Закон должен быть исполнен буквально! Это одно. А второе – со сломанной ногой, или хотя бы рукой, не очень-то и сбежишь. Не годится.

И все же такой выход был.

Недаром Сану в ходе судебного процесса таскали в психушку и решали там вопрос: нормальна она или нет и можно ли ее, вменяемую, казнить, или же следует, больную, оставить здесь и сперва вылечить?

Сана была из числа людей легко обучающихся, и того, что она увидела в той клинике, было достаточно, чтобы представить – как нужно себя вести, чтобы поверили – хотя бы вначале. Снова направили бы к тем докторам. А там уж… Там!..

И тут же, не сходя с места, она сошла с ума.

Свела глаза на кончике носа. Безвольно опустила нижнюю челюсть. Постаралась, чтобы ниточка слюны свесилась. Язык выдвинулся, закрывая ротовую полость. И запела – да нет, не запела, а скорее завыла – тихо, уныло, безнадежно…

В камере в тот миг охранниц было четверо: старшая и еще три. Они разом повернули к ней неподвижные, как всегда, лица.

Сана засмеялась. Неестественно, визгливо, громко. На них она не смотрела, словно бы их тут и не было. Снова завыла, задергалась…

– Прекратить телодвижения!

Она этого, конечно, не услышала, ее сейчас вообще не было в реальности – во всяком случае, так они должны были решить.

Старшая направилась к ней – спокойно, уверенно – для того, наверное, чтобы встряхнуть как следует и тем вернуть в сознание.

Прекрасно. Но это не просто сумасшествие; оно к тому же и буйное!

Старшая надзирательница была уже в шаге от приговоренной. И протянула руку – наверное, хотела схватить за плечо или еще что-нибудь такое…

Сана рванулась навстречу, оттолкнувшись руками и ногами. Ударила собой. Обе упали, Сана оказалась сверху. Какой-нибудь болевой прием. Уши. Такие большие уши, прямо напрашиваются, чтобы схватить их, закрутить… Потому что противница одной рукой уже дотянулась до горла Саны.

Одной рукой, левой, Сана перехватила пальцы надзирательницы. А правой – ухватила все-таки за ухо и рванула от всей души.

Противница замерла. И остальные, что уже подскочили, чтобы оторвать Сану от начальницы, скрутить, утихомирить, тоже остановились, как бы в нерешительности.

А старшая проговорила спокойно:

– Вызов принят. Ожидаю распоряжений.

Вот тут Сана по-настоящему растерялась. Немая сцена продолжалась три секунды – потом снова прозвучало:

– Ожидаю распоряжений.

Некогда было раздумывать над тем – что, как и почему. Факт был: ей подчинились, от нее ожидали распоряжений. Невероятно, но… мало ли в жизни случается невероятного? На деле все вероятно, просто у людей не хватает воображения.

Сана поднялась, готовая в случае чего к сопротивлению. Но никто ее не атаковал, все сохраняли неподвижность. Тогда она решилась:

– Встать.

Надзирательница повиновалась.

– Все предыдущие распоряжения отменяю.

Они как бы чуть обмякли, стоя по-прежнему без движения.

Интересно, а остальные тоже?.. Вот эту, что справа, так же – за ухо.

– Ожидаю распоряжений. – Спокойно так, буднично.

– Раздеться до белья!

Та разделась – без малейшего удивления, смущения, без сопротивления. Под униформой белье оказалось нормальным, женским. Ничего, не простудится – если они вообще способны простужаться. Сана подхватила тряпки. Сбросила свое, арестантское, смертное. Быстро натянула форму. Почти по мерке. Во всяком случае, движений не стесняет.

– Отпереть камеру.

Старшая послушно завозилась с замком.

– Проводить меня и вывести за тюремные стены.

Опять – ни малейшего удивления. Всего лишь крохотная задержка после каждой ее команды – словно им нужно было немного времени, чтобы усвоить сказанное.

Дверь распахнулась. Надзирательницы выстроились парами. «Ну, или они сейчас меня убьют – или…»

Сана возглавила процессию. Прошла мимо остальных сторожих, что сидели в соседнем помещении, в предбаннике камеры; ни одна из них не шевельнулась, не подняла взгляда.