Читать книгу "Тибо, или Потерянный Крест - Жюльетта Бенцони"

Посреди ночи Тибо проснулся и некоторое время лежал с открытыми глазами. Он снова почувствовал себя полным сил, но его снедала и тревога за будущее.Великолепное войско, только что растаявшее под палящим солнцем и утонувшее в крови, было единственной преградой, какая оставалась между королевством и Саладином. Несколько уцелевших замков и командорских резиденций не смогут долго сопротивляться стремительному нашествию всадников Аллаха. А дальше — Иерусалим, прекрасный и Священный город. Там — гробница Христа, его Бога, и там — Изабелла, его любимая. Что с ними станет? Особенно с ней! Он знал, что султан не воюет с женщинами. Он мог показать себя мягким, милосердным и даже почтительным по отношению к знатным дамам. Так что принцесса Эшива, которая, должно быть, с высоты своих башен видела разыгравшуюся здесь трагедию, ничего из нее не упустив, несомненно, будет отпущена на свободу, и ей даже дадут охрану, чтобы она могла добраться к мужу. К мужу? К этому предателю! Тибо долго ему доверял только потому, что Гийом Тирский его любил и ценил его достоинства правителя. А потом случилась та встреча в Дамаске с его посланцем Пливани и это странное вторжение в Галилею, «дозволенное» Раймундом при столь удивительных обстоятельствах. И, наконец, этот проход, который открыла в своих рядах турецкая армия, чтобы пропустить его... и позволить ему ускользнуть к побережью, пока его товарищей истребляли. Конечно, это был метод ведения боя — вот так расступиться перед врагом, но ведь всегда это делалось для того, чтобы его впоследствии окружить, а не для того, чтобы предоставить ему лазейку. Неужели Раймунду так хотелось получить корону Иерусалима, что он готов был выпрашивать ее у врага?..

— Вы проснулись? — шепнул Адам, услышав, как он ворочается. — Как вы себя чувствуете?

— Хорошо... но я в отчаянии оттого, что я здесь и бессилен, когда всему, чем я еще дорожу в этом мире, угрожает такая опасность! Я бы предпочел умереть!

— И, стало быть, уж точно лишиться возможности помочь кому бы то ни было, разве что молитвами. Может быть, есть способ получше?

— Какой? Сходить за Печатью и отдать ее Саладину, чтобы он сохранил нам жизнь?

— Нет. А как насчет того, чтобы сбежать отсюда, добраться до Иерусалима и заняться обороной города?

— С кем? Там никого не осталось, кроме Гераклия и мирных горожан.

— Простые люди, когда надо, умеют проявлять героизм. Благодаря Бодуэну крепостные стены были отстроены заново, а окружающие город рвы глубоки. Кроме того... мне бы очень хотелось вернуться в монастырь!

— Вы что-то придумали?

— Да. До утра еще далеко. Мы можем войти в воду и плыть до тех пор, пока не минуем мусульманское сторожевое охранение, а потом добраться до Бельвуара, крепости госпитальеров, которая стоит на страже долины Иордана. До нее отсюда шесть или семь лье. Если нам повезет, может быть, найдется какой-нибудь конь, уцелевший в этой резне.

— Думаете, в Бельвуаре еще кто-то остался?

— Конечно. Крепости тамплиеров или госпитальеров не лишились своих защитников. Ушли только те, кто был в главных домах. Саладину нелегко будет справиться с Бельвуаром, стоящим на высокой скале. Для нас это единственная возможность принесли еще хоть какую-то пользу...

— Ну, раз вы так говорите!

Тибо вскочил. Он испытывал слишком сильную потребность в действии, чтобы обсуждать план Адама. Да, впрочем, ничего другого им и не оставалось. Оба, стараясь двигаться как можно тише, выскользнули из шатра, который никто не охранял. Снаружи, вокруг большого желтого шатра, окруженного палатками эмиров, как курица цыплятами, праздник продолжался при свете факелов, под воинственные песни, среди дыма, поднимавшегося над жарящимся мясом. До озера было рукой подать.

Два друга ужами проползли по жесткой траве, среди тростника, достигли берега и тихо, без плеска и брызг соскользнули в воду... Заквакала и ускакала прочь потревоженная лягушка. Вода в озере в этот поздний час была прохладная, почти холодная.

Подняв глаза к усыпанному звездами небесному своду, Тибо молча помолился, затем медленно поплыл за уже удалившимся от берега Адамом. Они двигались вдоль берега в сторону юга, сдерживая, насколько возможно, дыхание и замирая от малейшего подозрительного шороха. Ни на мгновение они не заметили тени, отделившейся от шатра, когда они его покинули. Тень проследила за их побегом и вернулась к султану...

Беглецы плыли долго, и лишь совершенно убедившись в том, что вражеский лагерь остался позади, выбрались на берег и легли, чтобы отдохнуть и отдышаться. Потом они направились к долине Иордана.

Глава 11

Плачь, о Иерусалим...

Как и предполагал Тибо, на следующий же день Саладин завладел Тивериадским замком, где застал принцессу Эшиву. Любезно ее поприветствовав, как и подобало при встрече со столь высокородной дамой, он сообщил ей, что она может отправиться к супругу в Триполи. Он даже предоставил ей большую охрану, чтобы она могла путешествовать со своими служанками в полной безопасности. Затем он разрушил часть города, разместил в замке гарнизон, после чего, приказав построить часовню в память о своей победе у Рогов Хаттина, двинулся дальше к Акре, большому приморскому городу, торговому порту франкского королевства, и был приятно удивлен тем, что не встретил ни малейшего сопротивления. Прево, иначе говоря — правителем города, был Жослен де Куртене. До него долетели страшные слухи о кровавой бойне в Тивериаде, и Саладину достаточно было лишь показаться у городских ворот, чтобы он вышел ему навстречу с ключами от города и в сопровождении большой делегации купцов. Им султан предоставил выбор: купцы могли остаться в городе или же покинуть его, в том и в другом случае он обещал им полную безопасность. Многие, и в первую очередь сам Куртене, предпочли уйти, прекрасно зная: что бы там пи обещал победитель — пока он в городе, порядок будет обеспечен, но стоит Саладину хоть ненадолго покинуть город, и его эмиры оберут их дочиста. Базары были роскошными, и турецкие солдаты набивали карманы золотом, расхватывали товары, привезенные со всей Азии, тащили великолепные узорные шелка и венецианский бархат, которые доставляли сюда в изобилии. Здесь можно было найти и разнообразные продукты, сахар; горы оружия и много чего еще. Оставив и Акре своего сына Афдаля, Саладин продолжил свой победоносный путь.

Тысячи пленных уже тянулись к Дамаску, где их ждал вовсе не божественный свет, а самое тяжелое рабство, потому что вскоре рабов на рынке стало так много, что цены на них упали, и крепкий, сильный раб стоил не больше пары туфель без задника. Но двух самых ценных пленников, Ги де Лузиньяна и Жерара де Ридфора, Саладин оставил при себе, низведя их до уровня фактотумов[79]. Он пообещал им свободу, если сдадутся другие крепости, и оба бедняги, испив чашу позора до дна, старались как могли, уговаривая своих подданных и рыцарей отдать без боя свои крепости врагу. Так и случилось в Бейруте, Яффе и других прибрежных городах, таких, как Хайфа и Кесария. Эмиры Саладина разоряли и грабили города Галилеи. Иногда они находили городские ворота открытыми, а города пустыми: жители бежали в графство Триполи и княжество Антиохию, на которые Саладин нападать был не должен — разве не был граф Триполитанский, можно сказать, другом султана? Что же касается Антиохии, Боэмунд, ее бездарный правитель, наконец-то овдовевший, не придумал ничего лучше, чем жениться на своей любовнице Сибилле де Бюрзе, которая с давних пор осведомляла Саладина обо всем, что происходило в округе, и потому там пока еще можно было жить спокойно, лишь издали слыша звон цепей, шум резни и гул пожаров.