Читать книгу "Горький пепел победы - Валерий Иващенко"

И хоть бы кошку или собаку какую! Одной руки и краешка ясного сознания хватило бы, чтоб кое-как провести обряд да набрать достаточно Силы - себя подлатать да потом добраться до толкового целителя. Но во всей обозримой местности не наблюдалось ничего крупнее мыши или окончательно обнаглевших воробьёв.

Интересно, а рыбу можно с должным чернокнижным обрядом разделать?

Примерно такая мыслишка всё вертелась в голове исходящего из холодеющих губ розовыми пузырями волшебника, когда он на тележке молочника осторожно спускался по дороге в порт. Если удастся выбраться в реал - похоже, здесь всего лишь отражение - надо будет того добродушного гоблина, оставившего у крыльца замка свою повозку, ото всех податей освободить… ну ладно, ладно - на год точно.

Волна лизнула лицо горько-солёной прохладой, и потерявший сознание калека кое-как пришёл в себя. Недоумённо он осмотрелся, не в силах ничего сообразить - где он и вообще, кто он? И какого эльфа так больно-то?!!

- Ах, ну да…

Первой на зов опущенной в воду руки приплыла треска. Жирненькая и глупая рыбина потыкалась бестолково в безвольно шевелящиеся пальцы человека, а затем блеснула на мелководье серебристо-чёрным боком, опомнилась - и тотчас испуганно метнулась обратно.

Здоровенный краб тоже не рассеял сомнений чернокнижника - да у этой же твари всё совсем не как надо! Как же его и через обряд-то вести?… иди гуляй, клешнявый!

- Ну что ж, да простит меня ваше племя, - вздохнул уже отчаявшийся было человек. - Если смогу - отплачу, за мной не задержится.

И крутобокий дельфин, зачарованный одним прикосновением бледных и грязных пальцев, ударил хвостом - словно подброшенный меткой рукой, он упал рядом в тележку.

"Этот совсем другое дело - воздухом дышит, да и что-то вроде души имеется. Уж не чета холодной и безмозглой рыбе" - говорить сил уже не осталось. Глаза слипались от усталости и непрестанной борьбы за каждый дюйм пространства, с болью и подкатывающим отчаянием. А надёжно спеленавшее хозяйственно прихваченную снизу тварь заклятье истончалось с каждым ударом сердца - оно билось всё слабее и слабее.

И всё же, человек и беспечно помахивающий хвостом дельфин выехали по пандусу на основание мола - туда, где осенью моряки хотели в складчину поставить какой-нибудь памятник. А что, хорошее место - правда, отныне будет проклятым… или нет?

Несколько острых осколков разбитого стекла - неважнецкая замена ритуальному или жертвенному ножу. А свечные огарки из старого морского фонаря куда как уступали настоящим чёрным, с добавлением особых травок. Пучки гнилых водорослей да кое-как, ногтями расковырянная ракушка мидии - в вершины наспех очерченной своей кровью звезды. Да, надо уметь обходиться тем что есть… о, а в последнюю точку хохмы ради положить дохлого краба. Зря, что ли, валялся тут, вонь разводил?

И наконец Валлентайн, закусив губу от боли, приподнялся. Сделал первый надрез, на лету делая поправки сообразно строению тела этого хоть и морского, но всё-таки животного - а дальше инстинкт зверя да отчаяние, помноженные на умения, сделают всё сами…

Что-то последнее время неприятностей заметно прибавилось. Хотя стоило отдать должное - не всё так плохо, как могло бы быть.

С другой стороны, могло и вовсе не быть… во всяком случае, в глазах иногда хоть и рябило, а спать хотелось просто до неприличия, Валлентайн не роптал. Знай наворачивал себе наваристый суп, который всё-таки удалось спасти…

В заведении Гарри оказалось так же пусто, как и во всём городе. Потянув в воздухе носом, непонятным до конца даже себе образом исцелившийся волшебник прошёл на кухню, где некоторое время с задумчивым и глубокомысленным видом созерцал здоровенную кастрюлю, что мирно побулькивала на закопчёной плите, исходя паром и весьма привлекательными для голодного желудка ароматами.

Сообразив, что так можно остаться и без обеда, молодой волшебник плеснул в огонь ковшик воды - уж снять пятиведёрную трактирную кастрюлю с плиты он сейчас попросту не смог бы. Вроде и подлечился - но всё же, хороший отпуск не помешал бы… но пока что можно обойтись и парочкой тарелок здешней недурственной стряпни.

- Что скукожился? Отвык от света… - Валлентайн предложил бестелесному демону тоже отведать изысков кухни пухлозадой супружницы Гарри - но тот робко сжался в своей магической удавке и по-прежнему молчал.

- Ну как хочешь, - волшебник добродушно ухмыльнулся, ощущая как по телу начала разливаться блаженная сытость. А затем подумал, и налил себе третью тарелку.

Всё равно в этом отражении реальности есть суп больше некому?…

Проснулся он к закату. Некоторое время наблюдал, как за погасшим в отсутствие хранителей огня маяком величественно поднималась хозяйка-Ночь. На тонущее за горбатым мысом солнце Валлентайн даже не взглянул. От этого проклятого Света больше мороки, чем пользы… потому он с наслаждением потянулся, стоя на пристани, и решительно зашагал к маяку.

Путь оказался несколько дальше, чем предполагалось. Да и разбитое подобие дороги вряд ли пришлось кому по вкусу - но всё же, эти незначительные препятствия волшебник преодолел, пусть и прогулочным шагом.

И лишь здесь, на верху маяка, он с похолодевшим сердцем осознал - зачем он сюда пришёл.

Гори, огонь! Пусть некому ловить жадным взглядом твой свет, пусть ничьи глаза не высматривают его в темноте нетерпеливо и с надеждой - а всё же, свети! Валлентайн немного гордился сам собой, уж он вбухал в незамысловатое устройство столько чар, что хватило бы на несколько лет работы. Простенький масляный светильник давал только искру - главной тут всё равно оказывалась магия.

Чуть волнуясь, он повернул потёртую до блеска бронзовую рукоятку - и в темноту вырвался ослепительно-белый луч. Залитые маслом шестерни провернулись, и постепенно механизм набрал обороты. Быть может, когда-нибудь, чьи-то усталые и красные с недосыпу глаза увидят в ночи этот свет и повернут корабль к надёжному пристанищу. Быть может, и нет, но все равно!

Всем, всем, всем - я жив. И горе тем, кто о том позабудет!

Ну, вроде всё? А теперь домой. И спать, как на первенство города среди пожарных!…

Верёвка оказалась чуть коротка. До дна пропасти совсем чуть не хватило реквизированной в канатной мастерской бухточки - но волшебник ничуть не роптал. Уж нырять в холодную воду, держа в руке тяжёлый бронзовый подсвечник, а другой придерживаясь за вяло извивающийся в воде трос - занятие весьма сомнительное.

Демон неведомого вида, которым всё никак не удавалось заняться поплотнее, бешено затрепыхался, едва уловил намерения своего нового хозяина. Но, мнения его никто тут не спрашивал…

Из-под истерзанной одежды иногда вырывались пузырьки воздуха и, щекоча тело, суетливо удирали наверх. Назад, туда, к свету и теплу, словно страшась неведомых и непроницаемых ни для взгляда, ни для магии глубин. Хорошо ещё, что впопыхах Валлентайн едва не перепутал заклинание остановки дыхания и остановки сердца - вот был бы потом повод для самокритики!