Читать книгу "Врата «Грейвз» - Деннис Берджес"

– Не знаю. Дни, но, может, и недели.

Глава 33

Поднявший меч от меча и погибнет, и тот, кто роет другому яму, сам в нее попадет.

Пестрая лента[33]

Кроме просьб о морфии, Гассман ничем нам не докучал до следующего дня. Он настоял на минимальной дозе лекарства и не позволял больше вводить его в вену, только внутримышечно. В результате его боль – боль Алисы – оставалась такой, какую он мог терпеть, но рассудок его бодрствовал. Он не предпринимал попыток сопротивления, пребывая в хрупком теле Алисы Таппер. Каждый раз, когда Адриана делала ему укол, я стоял в комнате, прислонившись спиной к двери.

Несколько раз Гассман вставал и прохаживался по комнате, он также пользовался уборной. Прислушиваясь к его шагам, я всякий раз напоминал себе, что Гассман пребывает в маленьком, дряхлом, слабом теле, да еще и под действием успокоительных. У меня не было сомнений, что он не в состоянии высадить заколоченное окно. Кровать бы он передвинуть еще смог, но даже этого не пытался сделать.

Около двух часов приехал сэр Артур и немедленно направился повидать нашего пленника.

– Артур Конан Дойл! – возбужденно воскликнула Алиса. – Итак, вы здесь спустя все эти годы. Монтроуз был так давно.

Конан Дойл стоял молча, глядя на маленькую женщину, лежащую в кровати. Наконец он глубоко вздохнул и заговорил:

– Почему вы послали мне это проклятое письмо, Гассман?

– Я хватался за соломинку. Мне стало казаться, что я ничего не смогу сделать, чтобы спастись из камеры смертников. Мне нужен был объект, на который я мог бы положиться. Я знал только одного человека, который был в силах мне помочь, и знал, что вы поможете, если у вас появится возможность получить ответ на главный вопрос вашей жизни.

– Мне не нравится ответ, – сказал сэр Артур. – Вы не дух из мира иного, Гассман. Вы извращение природы.

– Не спешите с выводами, сэр Артур, – сказало маленькое существо. – Я – лучшая возможность, которая представилась вам в деле разгадки тайны жизни и смерти. Подумайте об этом, Конан Дойл. – Гассман помолчал, следя за реакцией сэра Артура. – И это только начало! В подходящих условиях и с нужными средствами мы сможем найти все, что вы ищете.

Пожилой человек сжал свой огромный кулак, словно хотел ударить лежавшую перед ним женщину. Потом спохватился и отступил назад.

– Вы ничего не знаете о мире духов.

– Напротив, я – лучшая возможность для вас узнать о мире духов все. Но мне надо вернуться в здоровые объекты. Вы можете держать меня под стражей, как сейчас. Мы сможем найти все ответы, если будем работать вместе. – Он помедлил и добавил: – И вы тоже сможете жить столько, сколько потребуется, чтобы их найти.

Сэр Артур молча стоял и переводил взгляд с меня на Адриану.

– Будьте добры, Чарльз, заприте дверь, – сказал он, выходя из комнаты. Он прошел на кухню и налил себе стакан воды. Потом принялся ходить по комнате, пока я запирал самодельную камеру.

Адриана налила две порции бренди и принесла одну мне, пока мы ждали, когда Конан Дойл заговорит.

– Я больше не желаю с ним общаться. – Он молча допил воду и продолжил: – Гассман только что сделал мне самое соблазнительное предложение, которое я только мог бы вообразить, – такое заманчивое, что даже сейчас, признаюсь, я испытываю искушение. – Он покачал головой с мрачным выражением. – Я возвращаюсь в Лондон. Позвоните мне, когда он умрет. И ради всего святого, не позволяйте мне больше с ним разговаривать. Я чувствую его присутствие в самом воздухе.

– Мы с ним справимся, – сказал я.

– А я не могу, – ответил сэр Артур. – Я не отвечаю за себя, если снова окажусь рядом с этим… склизким… бесчеловечным… – Он тряхнул головой, прошел к двери и вышел, не говоря больше ни слова.

Ближе к вечеру Адриана принесла Гассману миску супа и ложку, и он начал спокойно насыщаться. И вдруг обратился ко мне. Голос слегка отличался от голоса Алисы Таппер. У него были более глубокие придыхания, и звучал он чуть глуше, чем ее естественный.

– Итак, мистер Бейкер, вы американец. Как я понимаю, были солдатом. Почему не вернулись домой после войны?

– На самом деле, доктор Гассман, – ответил я, – я служил Короне, а не Соединенным Штатам. Я родился в Англии.

– Интересно, – сказал он. – Ваш акцент, прошу не обижаться, сразу же выдает в вас американца. И все же вы воевали за короля и эту страну. А где живут ваши родители?

– Они нигде больше не живут, – сказал я. – Они умерли в Штатах, когда я был еще мальчиком.

Он проглотил несколько ложек супа и снова заговорил:

– Мои симпатии тоже принадлежат двум странам. А некоторые шотландцы могли бы сказать, что и трем. И одиночество, и замешательство, сопутствующие этой ситуации, всегда были для меня тяжелой ношей. Я родился в Австрии, но предан Британии, хотя моя манера говорить остается непривычной английскому уху. Из-за этого мне всегда трудно было походить на англичан. – Он замолчал и закончил есть суп.

– Хотите еще супа, доктор? – спросила Адриана.

– Nur ein wenig, bitte.

– Извините, не понимаю, – сказала Адриана, взглянув на меня.

– Немножко, – перевел я для нее.

– Так, значит, это вы, герр Бейкер, читаете по-немецки, – сказал Гассман с легкой улыбкой. – И помните старую графику. Знаете, я все эти годы думал, куда же подевались мои дневники. Для работы они мне были больше не нужны, но я боялся, что их обнаружат. И вот обнаружили. – Он повернулся к Адриане. – Да, пожалуйста, еще немного супа. И если можно, хлеба. – Он коснулся ее руки. – Jetzt ist es Zeit, das Brot zu bringen, – сказал он, усмехнувшись. – Это-то вы понимаете, nicht war?

– Да, – сказала она, вставая с кровати. – Вы слышали, как я это сказала.

– Как раз перед тем, как застрелить меня, – тихо сказал он ей вслед, когда она уходила. – Английская медсестра, которая убивает.

Я видел, как Адриана вздрогнула.

– Защищая свою жизнь, – сказал я достаточно громко, чтобы она услышала меня из соседней комнаты.

– А вы так и не бывали в Америке после войны, Чарльз? – спросил он меня.

– Пока нет, – ответил я.

Его вопрос взволновал меня. Я ощутил смутную тоску по Америке – так кто же я наконец, англичанин или американец? Однако не дал ему понять, какие струны затронул его вопрос.

Он кивнул с понимающей улыбкой:

– Здесь, в Англии, так трудно стать своим. Я всегда так считал. Иногда я тосковал по Австрии, по людям и местам, которые видел в детстве.

Иногда, – сказал я и вдруг поймал себя на том, что думаю об Аризоне.

– О людях и местах, которые знал в молодости, – тихо сказал он. – Британцы не слишком расположены к иностранцам. Их снобизм порою безграничен. Когда я был мальчиком, люди были добрее. Было не так одиноко. Был дом. Иногда я так жажду вновь обрести его, – бормотал он.