Читать книгу "Ребус. Расшифровка - Андрей Константинов"

– Казань брал, Шпака не брал… Чеченец какой-нибудь?

– Приплыли! – ахнул Саныч. – Тогда слушай.

Перед тем, как рассказать, Саныч отворил дверь и крикнул секретарше: «А почему мы не слышали воплей ошпаренного чаем водителя?!» Затем добавил: «Оля, ну принеси ты наконец нам чай!» После этого он аккуратно забрал со стола Ладонина два мобильных телефона и отключил их.

– Нас могут запеленговать? – недовольно осведомился Игорь.

– Не думаю. Просто они могут нам помешать, а с этой минуты мне необходимо все твое внимание. Короче, сосредоточься…

Сосредоточиться Ладонину не дали – в дверь кабинета вновь постучали. Это Ольга внесла поднос с чаем.

– Вылей! – крикнул Игорь.

– А теперь на кого? – не выдержала секретарша.

– В окно! – огрызнулся Ладонин и повернулся к Санычу – Все, мое внимание принадлежит тебе. До разумных пределов.

– Итак! – начал довольный Саныч. – Депутат Государственной Думы господин Карзоев…

При упоминании титула лицо Ладонина поскучнело.

– …является неким одним… Короче – одним из соучредителей власти и бизнеса Иркутской области. Ты меня понял? Для справки: Иркутская область сопоставима с восточно-европейской страной, – продолжал Саныч.

– Ага, и значительно обгоняет Монако по количеству ранее судимых на каждую тысячу душ, – проанализировал Ладонин.

– В душу смотришь! – согласился Саныч. – Помимо денег и серьезнейших связей там, такие же у него и в Москве, и на Кавказе.

– Так он чеченец?

– Переклинило тебя, что ли? Он ингуш.

– А есть разница?

– Для них огромная.

– Хорошо. Пусть будет ингуш, – безразлично согласился Ладонин.

– Брата Карзоева расстреляли в Иркутске. А его самого пытались убить в Москве два года назад.

– Повторяешься, Саныч. Неприятно, конечно, но ничего сверхнеобычного я здесь не вижу.

– Так-то оно так… Но! Но, друг дорогой, надо знать характер и мощь Карзоева.

– А, закусил, стало быть, тему.

– Ишо как осерчал! К нему с того момента стекалась самая разная информация с десятков зависимых и не очень источников: силовых и деловых, криминальных и партийных. За главную версию он тогда взял ту, которая гласила, что это есть некая форма борьбы с ним, цель которой – не допустить Карзоева на пост главы правительства Ингушетии. Такие амбиции у него действительно были. И тем не менее воров он тоже собрал.

– Каким это образом?

– Ну… Сибирь – это все же немного не Санкт-Петербург. Да и воры нынче при бизнесе.

– Хорошо, принимается.

– Воры объявили Карзоеву, что с их стороны сие невозможно. На том сходняке не было среди них только Шакро-молодого по причине его вечного нахождения в испанской Малаге и нашего закадыки Ребуса. Но за Ребуса слово сказал Джем.

– Блин, мезазой какой-то.

– Малость есть такое дело, но хочу тебе заметить, что и в Москве ТАК принято.

– А хороша картинка! Эх, нет у нас настоящих папарациев!.. Нет Репиных! Вот бы Церетели изваять метров так в восемь высотой эдакую монументалку: «Воры на правилке предъявляют Абрамовичу»! Знаешь, Саныч, а ведь Питер действительно чуть ли не единственный в России спортивный, а не воровской город. Во, кстати! Читайте и смотрите «Бандитский Петербург»! Бокс, борьба… – рассуждал Ладонин.

– Дзюдо, – хитро заметил Саныч.

– Точно. Помнишь Саню Соколова – чемпиона мира по дзюдо, который за восемь секунд взял золото в Токио? Он потом вместе с Ричардом пол-Невского держал.

– Да я не про то, – улыбнулся Саныч.

– А знаешь, когда произошел исторический отказ черным в Питере? – начал вспоминать, отдаляясь от темы, Ладонин.

– Нет, конечно, – Саныч не стал пока возвращать Игоря в русло обсуждения темы с Карзоевым. Он знал, что Ладонин обожает «полетать в прошлом» и от этого настроение у него только улучшается.

– …21 июня 1989 года в «Пулковской», в ресторане «Турку» сидели Саша Малышев, Утюг, Север и другие, а напротив – Витя-Калина, Глобус, Башмак и другие. Калина жал на педаль общака. Суть его предложения сводилась к тому, чтобы Питер платил в некий воровской «собес» и так далее, и тому подобное. Малыш очень спокойно объяснил ему, что Питер – город спортивный. Именно тогда Башмак с недоумением спросил Малыша: «А ты что – спортсмен?!» И Саша легко признал: «Спортсмен». Короче, уехали они ни с чем, и последствий, между прочим не было… Да, еще есть у нас подобный город – Свердловск. Там, конечно, немного иное… Но Свердловск тоже не воровской.

– У тебя все? – вежливо поинтересовался Саныч. – Так вот: Джем поручился за Ребуса, и Карзоев начал рыть в ложном направлении. А сейчас у меня есть исчерпывающая первоначальная информация из первых уст о том, что Джем тогда либо поторопился, либо хуже.

– И Карзоев имеет такие силы? – с сомнением спросил Ладонин.

– Вне всякого сомнения. У себя в Иркутске так вообще не обсуждается. А в Москве – и в Генпрокуратуре, и в ГУБОПе, и в Администрации Президента. Более того, он может решать вопросы и без посредников во власти.

– Неужели сам пойдет на кровную месть?

– Сам. Люди у него есть.

– Хорош гусь! – Ладонин зашагал по кабинету. – Слушай, а откуда ты это все знаешь? Извини, я по-доброму спрашиваю.

– Издалека начинать?

– Попробуй.

– В 1949 году мой отец был командиром батальона, старшим лейтенантом. А в заместителях по политчасти у него ходил Карзоев. В том же году, зимой, Карзоева арестовали. Естественно, по 58-й. Батю тогда долго допрашивали, все пытали: почему это он не разглядел врага раньше органов, хотя постоянно находился рядом. Отец им отвечал, что сомневаться в компетентности органов не может, поэтому объяснение тут может быть лишь одно: очевидно, он политически близорук. Ему дали шанс – припомнить что-либо из контрреволюционных поступков или вражеских высказываний Карзоева, но он не смог, память подвела. Короче, Карзоева осудили – влепили ему «десятку» (и то хорошо – в ту пору за меньшее Усатый расстреливал). Отца с разжалованием услали служить в Киргизию, там в 1952 году родился я. Прикинь, и сейчас-то Бишкек – не Амстердам, а уж тогда Киргизия была… я тебе скажу!.. И вот лет эдак через десять-двенадцать, я сейчас уже точно и не вспомню, на один день рождения отца неожиданно пришел Карзоев и, представь, при всех встал перед отцом на колени. Понимаешь, после реабилитации ему дали ознакомиться с собственным уголовным делом, и он увидел, что единственный сослуживец, который не припомнил ничего плохого о нем, был мой отец – остальные же шансом своим воспользовались. На том дне рождения с ним был и его сын. Там-то, в нашей квартире, я и познакомился с ныне могущественным господином Карзоевым.

– Сильно! Как в кино, – оценил Ладонин.