Читать книгу "Испытание киллера - Лев Пучков"

Разобравшись в злоключениях Наденьки, Оксана с ходу посвятила ее в наши планы. Горничная мгновенно согласилась сделать все, что ей по силам. Нет, деньги ей не нужны — она все сделает на общественных началах. Единственное осложнение возникло из-за того, что Наденьке казались мизерными наши меры по отношению к тирану.

— А нет у тебя чего-нибудь посильнее? — поинтересовалась слегка захмелевшая горничная, сверля Оксану лихорадочным взглядом. — Ну, цианистого калия там или синильной кислоты? Чтобы сразу — раззз!

Оксана успокоила вновь обретенную сообщницу, объяснив ей: все будет в свое время. В свой срок этого плохого дядю за все его прегрешения непременно расстреляют — он резвится последние деньки. А пока что обойдемся пятью таблетками сульфадиметоксина, которые и вызовут мощную аллергическую реакцию со всеми сопутствующими признаками…

В отношении второго звена операции «Аллергия» — участкового терапевта, в юрисдикцию которой входила милицейская элита города, — Оксана испытывала некоторое беспокойство.

— Понимаешь, я с ней церемониться не стала, потому что знаю ее очень давно и между нами весьма доверительные отношения, — поделилась Оксана своими сомнениями. — Но… понимаешь, она в принципе согласна нам помочь, однако, как мне кажется, может в самый неподходящий момент закатить истерику… Переживает очень. И еще — она не уверена, что вся эта наша задумка увенчается успехом. Слишком монументальна эта система — так она утверждает. Она не верит, что какие-то тайные силы, никак не проявляющие себя внешне, могут эту систему сломать. И я вполне понимаю это неверие…

Ого! Это было новостью…. До операции оставалась всего ничего, шестеренки механизма уже вовсю крутятся: где-то в кухонном уголке горничная Наденька, сверкая глазенками, толчет в ступке сульфадиметоксин и ждет узурпатора на обед… А между тем основное звено акции, как оказалось, может в решающий момент сорвать столь хорошо продуманный план. Ай-я-яй! И что теперь?

— Она очень мнительная и… и впечатлительная, — высказала свои соображения Оксана. — Способна на поступок, но под влиянием какого-нибудь сильного побудительного действия. Короче, тип — жена декабриста или… или что-то из серии «Вера Засулич»… Ну как?

Я задумался. Самым убедительным было бы явиться на телестудию, ворваться в эфир и объявить о начале тотальной борьбы с коррупцией. Наверняка Оксанину подружку вдохновил бы публичный расстрел всех мздоимцев и казнокрадов у здания областной администрации, но, увы, такой масштаб в данный момент был не по силам…

— А если он явится к ней со своей ксерокопией, содранной со стенда у ближайшего отделения милиции… это будет убедительно? — вмешался Стас. — Это ее вдохновит?

Ай да Стас! Разумеется, такой поступок может послужить сильнейшим мотивационным средством для подвига, но очень уж рискованно: вваливаться средь бела дня в поликлинику УВД, кишащую воинами правоохраны, будучи объявленным в розыск!

В 11.30 мы с Оксаной подрулили к одиннадцатому отделению милиции, что располагалось неподалеку от поликлиники УВД. Под стендом «Их разыскивает милиция» сидели на лавочке трое патрульных с радиостанциями и лениво курили. Появление Оксаны повергло их в состояние шока: менты, как по команде, выбросили окурки, встали и выровнялись в безукоризненной шеренге. О чем они беседовали, я не слышал, но мог наблюдать: Оксана легким мановением руки указала на мою ксерокопию, ласково улыбнулась и произнесла несколько слов, после чего патрульные сноровисто отодрали ориентировку и вручили ее прекрасной даме, чуть не подпрыгнув от усердия.

— Что ты им сказала? — поинтересовался я, когда Оксана уселась на место и лихим броском швырнула машину вперед.

— Что хочу повесить твою личину на входе в вестибюль университета, — выдохнула Оксана и нервно рассмеялась. — В целях воспитания студентов в духе уважения к правоохранительным органам. Типа того, эти студенты будут тебя искать, и поймают, и сдадут, и… и…

В поликлинике УВД было довольно много товарищей в погонах и без таковых. Как и следовало ожидать, никому из них не было никакого дела до безнаказанно разгуливающего по прохладным коридорам беглого убийцы: все эти серьезные люди (или почти все) ждали своей очереди у различных кабинетов и тихо репетировали скорбный разговор с врачом, который (разговор) при благоприятном стечении обстоятельств вполне мог обернуться законным освобождением от исполнения служебных обязанностей сроком от трех суток и далее — как повезет.

Открыв дверь терапевтического кабинета, Оксана, воровато озираясь по сторонам, проскользнула внутрь.

— Разговор есть.

К концу пятой минуты подружка была готова совершать подвиги.

— Единственное, что меня смущает… внезапная смерть Дмитрия Сергеевича входит в ваши планы? — поинтересовалась одухотворенная врачиха.

— То есть? — удивился я. — Сформулируйте яснее!

— Я не знаю, как этот ваш пентонал будет взаимодействовать с введенным накануне сульфадиметоксином, — честно призналась Оксанина подруга. — А вы еще хотите, чтобы я потом ему инъецировала ударную дозу димедрола — чтобы он спал без задних ног целые сутки. Потребуется действительно лошадиная доза — Дмитрий Сергеевич, знаете ли, крепок телесно… А с пентоналом я никогда раньше не имела дела — это не мой профиль. Так что ручаться за благополучный исход я не могу…

— Он не умрет, — твердо пообещал я, хотя понятия не имел, чем все это закончится. — Вы, главное, уколите ему все, что надо, и сделайте так, чтобы он спал. А когда он проснется, будет уже поздно — в одиночной камере, я вас уверяю, ему будет не до анализа оптимального сочетания медикаментов в его могучем организме…

В 14.30 наши дамы вышли из подъезда и в сопровождении неизменного омоновского патруля проследовали к машине. Внешне они выглядели вполне прилично — врачиха даже шутила с рослыми омоновцами, которые плотоядно глазели на Оксану.

— На базу, — скомандовал я. — Операция прошла успешно…

Через полчаса Оксана сидела в кухне нашей штаб-квартиры, пила из большого стакана холодную водку могучими глотками и в перерывах жадно затягивалась сигаретой. Подружку мою слегка потряхивало, как после суточных гонок по пересеченной местности.

— Ну, моя красавица, все позади, все прошло… — попытался было я обнять свое сокровище, но Оксана резко оттолкнула меня и враждебно молвила:

— Отстань! Не лезь ко мне сейчас… Знаешь, как он выгибался, когда ему пентонал ввели?! Думала — все! Сейчас умрет…

— Не умер? — сочувственно поинтересовался я.

— Нет, не умер, — Оксана глубоко затянулась и вдруг нервно хихикнула. — На, послушай, — она извлекла из сумочки диктофон. — Там для тебя есть очень интересный… короче — сюрприз. Послушай.

Перемотав кассету, я включил диктофон и поставил его на стол — все замерли, затаив дыхание.

Оксана: Где спрятаны компрометирующие материалы на сотрудников ФСБ, РУОПа и… и вообще — на всех остальных? Где видеокассеты с записями, сделанными в саунах ФОКа?