Читать книгу "Девочка для шпиона - Фридрих Незнанский"

И он пришел!

Крышка люка приподнялась и повисела некоторое время в неустойчивом положении. Убийца прислушивался.

Я легонько бросил в сторону камешек. Он упал в лужу с легким всплеском…

Крышка опустилась, потом резко, рывком откинулась вверх, едва не ударив меня по колену. Я стоял пригнувшись за крышкой и видел, как торчит над уровнем крыши из лаза темноволосая голова. Потом рука в тонкой перчатке вынырнула из темного отверстия и положила на мокрый неровный гудрон кровли продолговатый предмет, скорее всего фонарик.

Затем полез он, помогая себе одной рукой. Во второй, наверное, пистолет. Вот теперь надо было выбрать самый подходящий момент. Перекладины в железной лестнице располагались широко, поэтому даже тренированный человек не мог бы выскочить из люка, как ниндзя на пружинах. Вот и мой убийца, держа пистолет на изготовку прямо перед собой, оперся левой ладонью о край прямоугольной дыры и начал выносить вверх левую ногу… В этот момент наибольшей его неустойчивости я шагнул влево от крышки люка, сюда ему трудно будет стрелять — мешают свои же рука да нога. Он реагирует на мое появление, но запоздало. Удар ломиком приходится как раз по лбу. С рычанием, в котором боль и ярость, убийца хватается левой рукой за голову, откидывается на крышку люка и начинает проваливаться вниз. Темная от крови ладонь инстинктивно хватается за ненадежную опору, за крышку. Крышка падает с глухим стуком прямо на кисти убийцы… и я слышу, как его тело шмякается на цементный пол лестничной площадки.

Тут же, не давая ему времени опомниться, я рву на себя крышку люка и пусть не так молниеносно, как убийца, но очень, на мой взгляд, быстро спускаюсь вниз.

Воин неизвестно чьей армии без сознания, из здоровенной ссадины на лбу струится по лицу черная в темноте кровь. Левая ладонь тоже в крови, рука неестественно вывернута. Быстро забираю из правой кисти пистолет, затем стягиваю куртку на локти, чтобы движения рук были скованы, расстегиваю штаны и вытаскиваю из карманов ножи, кастет, газовый баллончик да шнурок-удавку. Этим шнурком и связываю ему руки.

Теперь несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы нормализовать дыхание, и можно как ни в чем не бывало лезть в замочную скважину своей двери своим ключом.

Дверь распахивается моментально. Я невольно прищуриваюсь на яркий свет в прихожей, сквозь почти сомкнутые веки смотрю на Ирину, бледную, как полотно, выставившую перед собой газовый пистолет, и шутливо поднимаю руки:

— Ничего себе встретили с работы!

— Почему ты не спрятался здесь, когда он погнался за тобой вниз?

Я согнал с лица действительно неуместную улыбку и сказал:

— Милая, даже глупая утка уводит ястреба дальше от гнезда, а ты хотела, чтобы я за тебя прятался!

Она хотела что-то ответить, но тут на площадке стало совсем светло от десятка мощных фонарей, с лестницы и из обеих лифтовых кабин набежали милиционеры из подразделения быстрого реагирования. Но впереди, конечно, мчался Слава Грязнов. Он быстро ощупал меня, сказал полувопросительно:

— Цел? — потом поздоровался. — Привет, Ира!

— Ага! Добрый вечерок! — съязвила она, что свидетельствовало о том, что жена моя начинает успокаиваться.

— Так он тебя только подраздеть хотел? — спросил меня Слава.

— И подразуть!

— Чем это ты его? — уважительно спросил Слава, глядя на убийцу и склонившегося над ним врача.

— Железный ломик и немного здорового страха за свою жизнь.

Слава кивнул, потом спросил у врача:

— Скажите, док, пациент жить будет?

— Пока не знаю! — буркнул тот. — Впечатление такое, будто он под электричку попал.

Тем временем отремонтировали поврежденную убийцей электропроводку и зажгли свет.

Теперь, когда я увидел, что я сделал с этим человеком и какая мускулистая машина была послана меня убить, ко мне пришел настоящий страх.

Сквозь плотную толпу милиционеров кто-то настойчиво пробивался.

— Мы к Александру Борисычу!.. У нас его вещи!..

Это пришли мои помощники. Робко поглядывая на заляпанного собственной кровью культуриста, голова которого была уже замотана в тюрбан из бинта, пареньки почтительно подали мне портфель, одежду и ботинки.

— Знакомьтесь, ребята, это мой друг, сыщик Слава. А это мои соседи. С ними мы и положили этого бугая!

Слава вполне серьезно пожал им всем руки, приговаривая:

— Спасибо! Спасибо, мужики!..

Затем мальчишек оттерли оперативники, и началась рутинная работа. Я послушно ответил на вопросы руководителя оперативной группы, правда, вопрос, кто мог желать моей смерти, меня позабавил: таких достаточно много. Впрочем, скоро круг подозреваемых сузился до минимума.

— Товарищ Турецкий, подойдите, пожалуйста, сюда, — позвал меня врач.

Когда я подошел, он повернул руку убийцы так, что была видна внутренняя сторона тяжелого от мышечной массы плеча.

— Посмотрите, может, это натолкнет вас на какие-нибудь догадки.

Я наклонился, потом присел, чтобы рассмотреть получше небольшую свежую татуировку, сделанную черной тушью с добавлением туши красной: ровный черный круг, а в его границах красные буковки «АА». «Ангелы ада».

— Спасибо, доктор, теперь все ясно.

Меня била нервная дрожь. Усилием воли, напряжением мышц я пытался остановить ее. И казалось временами, что мне это удается. Но потом она снова возвращалась откуда-то изнутри.

— Слава, — сказал я, когда спецназовца из ГРУ увезли в больницу и все разошлись, — Слава, а не выпить ли нам водки?

— Надо бы, — согласился он, потом строго добавил, подначивая: — Только немного, завтра напряженный день!

Ирина уже успела всплакнуть тайком, накрыть на стол и встретить нас с улыбкой. Она и выпила с нами, после чего полушутя заметила:

— Не повезло нашей дочери с родителями: мать — истеричная музыкантша, отец — угрюмый юрист, не знающий ни дня, ни ночи, ни выходных…

10

Костя Меркулов — нет, что это я! — Константин Дмитриевич Меркулов нечасто пользовался служебно-персональной, закрепленной за ним автомашиной — черной «Волгой». И хотя у нас нынче поветрие на крутые западные автомобили, Костя выпросил себе надежную и проверенную, пусть немножко и примитивную старушку производства Горьковского автозавода.

Говорят, к хорошему привыкаешь быстро. Может, это и правда, но в таком случае Костя — урод в семье руководящих работников. На машине он ездит только в рабочее время и по делам службы. Даже я иногда пытаюсь уговорить его хоть разок воспользоваться служебной машиной в личных целях, чтоб потом было что внукам рассказывать. Костя был непреклонен, как расписанный Бонч-Бруевичем в сусальных тонах первый большевик.

А сегодня он сам распорядился, чтоб машина была готова с утра и до бесконечности находилась в его распоряжении. О том, какие приключения я пережил поздно вечером, он узнал сразу же по горячим следам.