Читать книгу "Гавана - Стивен Хантер"

«Прочь отсюда», — подумай он.

Наконец-то. Черт побери, сколько времени потрачено зря!

* * *

Фрэнки Карабин расположился на переднем сиденье припаркованного у тюрьмы «бьюика-38» и смотрел в бинокль. Рядом с ним сидел еще более смуглый проверенный малый из тайной полиции, который в тот день возил Латавистаду. Фрэнки успел вдоль и поперек изучить унылое казенное здание и окружавший его железобетонный забор с колючей проволокой наверху. Снаружи дежурили два копа в темной форме и темных очках; по кубинской привычке они сидели на стульях, покуривали и ни на что не обращали внимания.

Фрэнки посмотрел на часы.

Было почти четыре.

Он едва не вскрикнул. Сейчас! Карабин пытался успокоиться, но думал только об одном: сейчас он выпустит полную обойму в подонка, который убил Бена Сигела. Он в первую же секунду почуял запах смерти, исходивший от этого человека. Этот малый — убийца с каменным сердцем, и ему нужно отплатить той же монетой.

Карабин надеялся выпустить ему кишки. Подонок будет валяться в луже собственной крови и молить о пощаде, а он, Фрэнки, подойдет к нему, вынет «стар», наклонится и прижмет дуло к его глазу.

«Узнаешь, подонок? Это тебе за Бенни!»

БАБАХ!

Он выбьет глаз из глазницы, и весь уголовный мир узнает, чем кончают те, кто идет против братвы. Мистер Л. будет гордиться им, все нью-йоркские старики будут гордиться тоже, и Фрэнки сможет вернуться домой когда угодно. Но он не вернется. Они с Рамоном займутся...

— Фрэнки, ты в порядке? — спросил капитан Латавистада, сидевший позади.

— Да, в полном.

— Фрэнки, тебе нужно расслабиться. Держи себя в руках, и все будет хорошо. Это дело нетрудное, — сказал Рамон, вооруженный семимиллиметровым ручным пулеметом «мендоса» с несколькими лентами.

— Уже почти пора, Рамон, — проронил Фрэнки.

— Да-да, мой друг. Мы сделаем это, а потом нам будет принадлежать весь мир.

— Позволь мне сделать это самому, — сказал Фрэнки, похлопав по автоматическому пистолету, лежавшему у него на коленях. — У нас с этим типом старые счеты. Это тот здоровенный малый, который в казармах Монкада приложил меня лбом о дерево. Сегодня он поймет, какую совершил ошибку.

— Да, Фрэнки. Право первого выстрела за тобой. Пальни в него, Фрэнки. Ничего особенного, просто попади в него, посмотри, как пули разнесут ему башку, а потом я закончу дело из автомата, уберу полицейских и всех свидетелей. После чего мы выкинем стволы, и дело будет в шляпе. По-моему, очень хороший план.

— Мать твою, едут!

Рамон что-то коротко сказал шоферу по-испански, и тот включил двигатель.

Они действительно приехали. Это тоже был «бьюик», только «родмастер», угольно-черный, с четырьмя отдушинами. Внутри сидели два парня из государственной полиции. Оба были в штатском. Один из них дымил большой сигарой. На обоих были темные очки и панамы. Оба — крепкие ребята лет тридцати с небольшим и, по кубинским понятиям, красивые. Один — неф, другой — белый. Оба выглядели спокойными и уверенными в себе.

Фрэнки погладил лежавший на коленях «стар». Он был готов. О господи, он был готов.

* * *

Френчи следил за происходившим из магазинчика напротив. Он прятался за двумя связками бананов и смотрел на тюрьму сквозь грязное стекло. Почему-то он знал, что должен быть здесь. Точнее, чувствовал.

Передача заключенного прошла без всяких сложностей. Впрочем, никаких сложностей и быть не могло. Френчи следил за тем, как Эрл вышел. Его руки были скованы за спиной. Эрл держался непринужденно, и казалось, что все здесь друзья-приятели. Два копа вели его по лестнице к машине, третий шел сзади, болтал с Эрлом, и оба смеялись.

Шорт следил за Суэггером. Тот был таким же, как семь лет назад, когда Френчи впервые увидел его. Может быть, слегка постаревшим и погрузневшим, но в основном тем же самым — вечным сержантом, непобедимым в бою, солью земли, мужчиной, способным воевать хоть четыре тысячи лет подряд. А он, Френчи, малыш Уолтер, озорник и гроза школы, организовал его казнь.

Френчи пытался что-то почувствовать, но один из его талантов заключался в способности отделять себя от действий, которые он совершал или замышлял. Совести у него не было, однако иногда он жалел о своих поступках. Суэггер был достоин лучшего. Может быть, именно поэтому Френчи и вызвал Эрла сюда. Для Шорта это был последний способ забыть о Хот-Спрингсе. Он пробовал и другие способы, но безуспешно. И тут тоже ничего не вышло. Нельзя спасти человека от самого себя. Переубедить Эрла Суэггера невозможно. Он несгибаемый.

Машина тронулась и поехала по улице.

Френчи скрестил пальцы. Вообще-то он не верил в подобные фокусы-покусы и сделал это просто так, на всякий случай.

«Vaya con dios, amigo»[58], — подумал он и повернулся, чтобы купить бананов.

* * *

Полицейский, сидевший рядом с ним, оказался словоохотливым. Когда машина тронулась, он спросил: — Вы тоже коп, верно?

— Там, в Штатах, да. Полиция штата.

— Ага. Мы тоже работаем в государственной полиции. Хорошая работа, правда, senor? Люди тебя уважают.

— Согласен, работа хорошая, но бывали дни, когда я хотел, чтобы меня уважали немножко больше.

Человек на заднем сиденье засмеялся.

— О да, плохих парней необходимо учить. Именно поэтому всем полицейским нужны сильные руки. Когда плохого парня бьют, он это чувствует и начинает тебя уважать и бояться.

— Я тоже так думаю, — ответил Эрл.

Водитель что-то рявкнул своему спутнику и мрачно посмотрел на Эрла в зеркало заднего вида.

— Ему что-то не нравится? — спросил Эрл.

— Он думает, что я слишком много говорю.

— Ты действительно слишком много говоришь, Давидо, — сказал водитель. — Ты всегда слишком много говоришь. Полицейский не должен так много говорить.

— Ну и что? Почему бы не доставить себе удовольствие? Кроме того, этот человек не преступник, а американский полицейский. Такой же человек, как мы.

— Это хорошо, но не забывай о своих обязанностях.

Они ехали через район трущоб, и движение стало интенсивнее. Улицы были заполнены народом, на перекрестках приходилось стоять.

— Я не хочу опоздать на самолет, — сказал Эрл. — У вас замечательная страна, но я знавал времена и получше.

— Послушай, — сказал Давидо, — он тоже полицейский. Мой кузен Тони ручается за него. Давай снимем с него наручники. Полицейского нельзя держать в наручниках.

Они свернули на шоссе, и здания сменились полями и хижинами. Машина прибавила скорость.

— Когда мы доедем до аэропорта, их придется надеть снова, — пробормотал водитель. — А вдруг за нами будут следить?