Читать книгу "Поговори со своей тенью - Наталья Андреева"

— Это уже кое-что!

— Ваше ликование здесь неуместно, — сухо замечает вернувшийся в комнату Игорь Белов.

— Простите. Но вы меня тоже должны понять, — оправдывается следователь. — Я же должен закрыть это дело. В интересах вашей же жены.

— Ее-то хоть оставьте в покое! Слышите вы! Сколько нервов уже истрепали! И ей, и мне!

— Ну-ну, успокойтесь, — вздыхает следователь. — Я вас понимаю.

— Да ничего вы не понимаете!

Игорь Белов опускается в кресло и, пока следователь занимается дневником, начинает говорить. Сначала сбивчиво, а потом все увереннее:

— Это началось почти год назад. В сентябре месяце, как сейчас помню. Моя сестра всю жизнь была серой мышкой, стриглась в самой дешевой парикмахерской, не красилась, носила мешковатые свитера и вытертые джинсы. Хотя я видел ее… — Он невольно краснеет. — Я видел ее без одежды. Ну, не совсем без одежды. Топлесс. Без верхней части купальника. То есть бюстгальтера. И купальника тоже. Не один раз. У нее очень красивая грудь. Была. И фигура. Я не понимал, почему Саша все это прячет. Прятала. Она словно не хотела привлекать к себе внимание мужчин. Хотя у нее были такие красивые пышные волосы! И глаза. Красивые голубые глаза. Все говорили, что мы с ней очень похожи. И вдруг она перекрашивается в блондинку, меняет прическу, вставляет зеленые контактные линзы. Я ее поначалу даже не узнал! Гляжу — входит девушка, отдаленно похожая на Сашу, но не Саша. Потом она стала называть это свое перевоплощение Виолой. Ей с детства нравились пышные имена. Анжелика, Изабелла. И Виола. Думаю, что она посмотрела на коробочку с плавленым сыром, лежащую в холодильнике, и в этот момент родилось: Виола. И еще. Она полностью сменила стиль. Стала носить вещи, которые отдала ей моя жена. А моя жена… Словом, она, напротив, любит привлекать к себе внимание и одевается весьма откровенно. Точнее сказать, одевалась. Сейчас Лена совсем другая. И ее пристрастие к синему цвету, так меня раздражавшее, куда-то исчезло…

— Вы бы водички выпили, — посоветовал следователь, с увлечением листая дневник. — Да, вот оно. Белова ходила к психотерапевту. Ох, как она занимательно пишет! Хотя и странно. Язык какой-то… ломаный.

— Что вы хотите? — пожал плечами психиатр. — Ненормальная же!

— Да она раньше была абсолютно нормальна! — зло сказал Игорь Белов. — Ну да, оставалась до тридцати лет старой девой, и что с того?

— Видимо, это и спровоцировало болезнь, — предположил психиатр. И неожиданно спросил: — А у вас с ней какие были отношения? Вы ведь не раз видели ее топлесс, то есть…

— Замолчите! — оборвал его Игорь.— Ничего не было. Не знаю, что она там себе вообразила. Эти ее странные намеки. О фараонах. О браках внутри семьи. Хотите сказать, что она выдумала эту свою Виолу, чтобы отстраниться от нашего родства? Мол, Виола — мне не сестра, значит, можно. Но это же чушь!

— Не скажите, — покачал головой врач. — Для нее это было очень серьезно. Настолько серьезно, что она кинулась спасать вас от Виолы, когда та стала брать вepx. He может человек существовать в двух ипостасях. Одна из них рано или поздно все-таки должна была взять верх. Либо произошла бы трансформация во что-то третье. Но я не эксперт в вопросах раздвоения личности, это надо к тем, кто диссертацию пишет, исследования проводит. Статистика нужна. А девица-то была! Ох, и девица! Судя по рассказам. Я ведь трех санитаров привез! Дюжие мужики. Сказал: вязать будем крутую бабу. Спортсменку. Как ее вообще допустили к занятиям в спортивном клубе?

— Я же сказал, что она была нормальной! Первое упоминание о Виоле… Дайте-ка вспомнить… Она сказала, что придет на корпоративную вечеринку, куда я ее пригласил, с подругой. А потом сказала, что подруга там была. В серебристых брюках. Блондинка. С зелеными глазами. Она описала себя, понимаете? И сказала, что это якобы ее подруга! Правда, потом добавила, что пошутила. И она так странно себя вела на этой вечеринке! Я ее просто не узнавал! Развязно. Повесилась на Туманова. Просто тошно было смотреть! И тот конверт… Если бы я только знал, за что Лена дала ей эти деньги!

— А ваша жена тоже хороша, — сказал следователь, на минуту отрываясь от дневника. — Пошла на поводу у шантажистки. Стоит только один раз…

— С женой я как-нибудь сам разберусь, — сухо заметил Игорь. — В принципе, если бы я в тот момент узнал, что она мне изменяет… Да, я бы не смог ее простить. Но теперь, когда Лена столько пережила… По-моему, она достаточно наказана.

— Надо еще разобраться с соучастницами, — заметил следователь. — С вашей женой и с этой… Тренершей. Они помогали вашей сестре вывозить за город трупы. Кстати, как вы уговорили тренершу дать показания?

— Объяснил, что моя сестра — сумасшедшая и ее надо лечить. Что я устрою Сашу в хорошую клинику, и мы вместе будем ее навещать. Ведь Саша искренне считала, что она никого не убивает! Она же мне сказала: «честное слово!» А Саша никогда не врала. Не умела врать.

— Поэтому и придумала себе Виолу, — заметил врач-психиатр. — Та все могла. Спать с мужчинами, брать за это деньги. То есть заниматься проституцией. Все плохое Белова свалила на придуманную Виолу. Многие люди порой разговаривают сами с собой, но не у каждого из них начинается раздвоение личности. Этот случай — особенный. Она, похоже, хотела вырваться из создавшейся ситуации. Возможно, что не раз пыталась расстаться со своей тенью. Но ее затягивало все больше и больше. Уж очень привлекательной персона была эта Виола! И все у нее так ловко получалось!

— Да, — кивнул Игорь. — Саша даже сумела закрутить роман со Смеляковым. Но она упорно отрицала, что сделала от него аборт. Мол, это не я, а моя подруга. Но я же лично беседовал с врачом! С санитаркой! В регистратуре! Не было никакой Виолы. Я тогда уже поняла, что у Саши галлюцинации.

— Вот и надо было… — заикнулся следователь.

— Что надо? Донести на сестру? Я знал, что Саша никого не может убить! Но тогда еще не знал, что Виола может! И потом: ведь все было против Лены. Все улики.

— Видимо, таким способом она хотела избавиться от соперницы, — намекнул психиатр.

Но Белов словно не слышал и продолжал свой рассказ:

— Иногда в разговоре Саша резко менялась. И менялся ее голос по телефону. То она была собой, то есть говорила нормально. Чисто, грамотно. Как раньше. То вдруг начинала хихикать, жеманничать и употреблять жаргонные словечки. Мне рассказал Смеляков. Сначала, когда в ресторане она тут же требовала приставить к столику третий стул, это его забавляло. Думал: оригинальничает девушка. Но она как-то странно поглядывала на пустой стул, словно спрашивала у него совета. Смеляков посмеивался над этим. Он сказал, что иногда моя сестра называет себя Виолой. А иногда… — Игорь замялся. -…Глупой Пучеглазой Лягушкой.

— Как-как? — переспросили хором врач-психиатр и следователь. А оперативник, молодой парень, который до сих пор не вмешивался в разговор, не удержался и хмыкнул.

— Глупой Пучеглазой Лягушкой! — повторил Белов. — Так вот эта лягушка порой бывала забавной. Но тогда, на Селигере, Саша сказала мужчине, с которым… была близка, странную фразу. Что-то вроде: «Сейчас я разбужу Виолу, и все будет в порядке». И Смеляков испугался. Он еще спросил: а твоя сестренка, как вообще… нормальная? Может, вы все — психи? И, разозлившись, я его слегка припугнул. Сказал, что Саша от него беременна и аборт делать не собирается. Я, мол, лично был в больнице и видел медицинскую карту. Что мы по суду потребуем выплаты алиментов, и немалых. Что будет скандал. Смеляков тут же кинулся обратно в Москву. Я раньше думал: дальше моего загородного дома он не уехал, но теперь понимаю, что произошло. Видимо, он надавил, и Саша не выдержала, сорвалась. То есть Виола. А потом она рассчиталась с психотерапевтом, который дал ей неудачные установки.