Читать книгу "И снова Колчина - Ирмина Изфри"

Он не стал проходить близко к трем стоящим посередине гробам, встал там, где было больше народу. Не хотел попадаться на глаза, к бывшим теще и тестю, и конечно не мелькать перед Загорскими. Екатерина Васильена и Сергей Николаевич сидели на лавочке, оба бледные, горе никого не красит. Вячеслав стоял в черном костюме, на щеках виднелась недельная щетина, он вообще мало был похож на вменяемого человека, стоял, уставившись в одну точку, и не видел ничего вокруг, только кивал в ответ на соболезнования, подходивших к нему людей.

Людмилу поддерживал под локоть Игорь, она периодически подносила платок к щекам, и искренне плакала, тихо причитая.

Филипп прошел к фотографиям, где две его любимое девочки смотрели на него ласково и улыбались, он отметил, что Никитка подрос и стал еще больше походить на отца. Положил огромный букет белых роз, их любила Мари, и, бросив прощальный взгляд на страдающих родственников усопших, вышел. Он не готов принять смерть этих замечательных девчонок. Колчиных. Которые перевернули его жизнь, научили любить и подарили минуты счастья.

Вячеслав сидел в своем кабинете в квартире, где три месяца назад бегал его четырехлетний сын, и копошилась по домашним делам любимая женщина. Находиться здесь было тошно, одиночество давило на грудь, а тоска по дорогим людям изнутри, выдавливала его грудную клетку. Все краски вокруг померкли, жить не хотелось, держался только благодаря матери, которую кое — как выгнал вчера вечером, буквально вытолкав за порог, пусть и обиделась, зато не будет доставать своей заботой. Не нужна она ему сейчас, хочется побыть наедине с собой.

Загорский надеялся, что после мести Уильяму Томпсону, ему станет легче, ни фига, ничего не изменилось. Даже чувства отмщения за смерть жены и ребенка не дало ростков облегчения.

Он вспомнил, как после похорон к нему пришел Дымов, и рассказал, все, что предприняла Стаська, для того, чтобы разлучить его с Ритой.

— Да Боже мой — закричал от отчаянья мужчина — Она в прошлый раз получила по заслугам, как я просмотрел в ней опасность? — Он вцепился в свои отросшие волосы и замотал головой, последнее время он был очень эмоционален, нервы ни к черту. — А Рита мне говорила, она видела её насквозь, я же думал, что это просто обыкновенная ревность.

— Она не сама, — смотря, как друг страдает, сердце Павла сжималось, болью отдаваясь в животе, — Её бывший муж, все продумал, и подставить её хотел, но по горячему следу удалось найти его людей, и вырвать информацию. — Павел тяжело вздохнул — Взрыв его рук дело.

— Где они? — Вскинул на парня полный ярости взгляд Загорский.

— Станислава рыдает, каждый день, я её в санаторий отправил, нервы подлечить, да голову в порядок привести. Она очень жалеет о содеянном, смерти девчонок она точно не хотела, а за Никитку убивается, воет ночами.

— Не хотела? — взревел Слава — На хрена она вообще все это делала?

— Обидел ты её сильно, раз она столько времени план вынашивала, все по крупицам собирала. Я у неё в ноутбуке много информации о тебе и твоей семье нашел. Мне показалось, она чокнулась на мысли забрать у тебя любимых.

— Я хочу её смерти, пусть будет по справедливости. — Слава, успокоившись, сел в кресло, закинул ногу на ногу, повернул голову к стоявшему рядом журнальному столику и выть захотелось. На него с фотографии смотрели улыбающиеся Маргарита, и сидевший у неё на руках, тогда еще двухлетний Никитка.

— Славка — Паша вздрогнул от ужаса, пробежавшего по телу — Смертью Гориной ты их не вернешь.

— По хрен — Слава перевел мертвый, безумный взгляд на друга, и постучал по грудине — я дышать не могу, мне вот тут давит все время, может, когда она сдохнет, и я задышу.

— Загорский! — Дымов увеличил тон голоса и придал ему строгости, чтобы не дать страдающему мужчине совершить большую ошибку. — Время лечит.

— Вот я тут и спрашиваю у этого гребанного времени, какого хрена так мало оно дало нам быть вместе, быть счастливыми, я даже не успел насладиться своей женщиной до конца, а сын мой? — Он перехватил дыхание — Сын то почему так мало пожил?

Дымов не мог спокойно смотреть на страдания Загорского, он прекрасно знал его чувства к Маргарите, он с первого дня знакомства этих двоих, наблюдал за развитием отношений Славы и Риты, и знал, что кроме своей зеленоглазки он не видел никого, и не пускал в свое сердце.

— Славка, — мужчина подошел к Загорскому — Стаську нельзя трогать. — Вячеслав, сводя брови, бросил возмущенный взгляд на говорившего. — Она беременна. — Выдохнул мужчина.

— И что? — он не мог понять, как это может помешать ему, убить эту стерву. Она же позволила уничтожить его ребенка, он просто сделает так, что никто не найдет Горину, и никогда не узнает о её беременности.

— От меня — Дымов опустил виноватый взгляд. — И я по — моему, люблю её. — Их взгляды скрестились — Прости. — Он закрыл глаза, смотреть на удивленное и одновременно злое выражение лица Загорского было трудно.

— Приехали — выдохнул Вячеслав и уперся локтями в колени, снова пряча ладони в волосах. С минуту стояла тишина, Слава переваривал открывшуюся информацию, а Павел ждал его решения, готовый отбивать его нападки на Стейшу. — Хорошо — продолжил хриплым голосом Загорский — Но сделай так, чтоб я её никогда не видел.

Дымов понимающе закивал головой, в его взгляде читалась благодарность. — Где Томпсон?

Они нашли американца отсиживающимся в деревне, довольно далеко от столицы, пришлось приложить немало усилий, задействовать кучу людей и инстанций, чтобы напасть на след этого убийцы. Перед смертью Уильям зло стрелял глазами в Загорского, на вопрос за что? Он услышал простой ответ:

— Три года назад, ты увел у меня из — под носа сделку с Филатовым, за которым я охотился полтора года. Потом Васнецов, которого я вел последний год, почему тебе так везет? Чем ты их берешь? Богатые родители, все тебе на блюдечке, жена красавица, сын. Чем тебе Стаська не угодила? — Он бросил надменный взгляд на Загорского.

— Тебе какая разница, что было у меня с ней?

— Зато твой дружочек оценил — он подмигнул и нагло ухмыльнулся Дымову, но тот сдержался, хотя хотел вломить этому казлине. — Хорошо ноги раздвигает, правда? — Дымов не выдержал, и мужчина получил по своей холеной американской морде, чего собственно и добивался.

— Значит, все дело только в долбанных деньгах? — Грудь Загорского ходила ходуном от злости. — Ты. Тварь, — он слегка пнул пыром берцев в лодыжку, привязанного к стулу Томпсона. —