Читать книгу "Человечество: История. Религия. Культура. Древняя Греция - Константин Владиславович Рыжов"

афиняне получили власть над союзниками, они прежде всего отправили эскадру во Фракию против города Эиона на реке Стримон. Во главе экспедиции поставили Кимона, сына Мильтиада, – замечательного военачальника, чья слава вскоре затмила славу его отца. Прибыв на место, Кимон начал с того, что разбил в сражения самих персов и запер их в городе. Затем он победил их союзников фракийцев, живших за Стримоном, и пресек все поставки продовольствия. Осажденные оказались в таком безвыходном положении, что царский военачальник Бог потерял всякую надежду отстоять город. Кимон предлагал ему оставить крепость и спокойно возвратиться в Азию, однако Бог не пожелал воспользоваться этим правом и держался до последнего. Когда в крепости не осталось никакого продовольствия, Бог велел сложить огромный костер, заколол своих детей, жену, наложниц, слуг и бросил их тела в огонь. Потом он высыпал со стены в Стримон все свое золото и серебро и, наконец, бросился в огонь сам. Так Кимон взял в 476 г. до Р.Х. город, но никакой мало-мальски существенной пользы от этого не получил: почти все сгорело вместе с варварами. Зато местность, отличавшуюся красотой и плодородием, он отдал под поселение афинянам.

Затем Кимон захватил Скирос – остров, заселенный долопами. Сделал он это по просьбе фессалийских купцов, которых долопы донимали своим разбоем. Всех жителей острова афиняне продали в рабство и заселили его в 475 г. до Р.Х. своими колонистами.

6) Смерть Павсания

Лишившись поста главнокомандующего, Павсаний не оставил своих замыслов. По своему почину он снарядил гермионскую триеру и отправился в Малую Азию якобы для того, чтобы сражаться за дело эллинов, а в действительности для продолжения тайных переговоров с персидским царем. Он поселился в Колонах Троадских и здесь почти что открыто вступил в сношения с варварами. Тогда лакедемоняне вторично отозвали его: эфоры отправили к нему глашатаев с приказом немедленно возвратиться в Лаконику. В случае неповиновения Павсанию прямо грозили войной. Чтобы не возбуждать дальнейших подозрений он возвратился в Спарту. Здесь эфоры сначала заключили его под стражу, но затем Павсанию удалось добиться освобождения.

Положение его в Спарте оставалось достаточно прочным, хотя тучи над головой платейского героя продолжали сгущаться. Неожиданно открылись тайные переговоры, которые Павсаний будто бы вел с илотами. Говорили, он сулил им свободу и гражданские права, если те поднимут восстание в поддержку его замыслов. Однако окончательно погубила Павсания измена его вестника-аргильца. Отправленный с письмом к Артабазу, вестник сообразил, что никто из прежних гонцов Павсания в Азию не возвращался назад. Это показалось ему подозрительным. Вскрыв запечатанные дощечки, этот человек обнаружил в конце роковую для себя приписку. В ней значилось, что, по получении письма, вестника следует обязательно умертвить. Потрясенный аргилец, вместо того, чтобы ехать в Азию, отправился в Спарту и предъявил письмо эфорам. Те укрепились в своих подозрениях, но велели предоставить более веские доказательства. Аргилец отправился на Тенар и как умоляющий о защите построил себе здесь хижину, разделенную перегородкой на две части. В одной половине он поселился сам, а в другой скрыл нескольких эфоров.

Вскоре в хижину явился Павсаний и стал расспрашивать аргильца о причине его бегства. В ответ вестник стал гневно упрекать Павсания в вероломстве. «Сколько раз, – воскликнул он, – я ездил по твоему приказанию к царю, и всегда соблюдал величайшую верность! И теперь в награду за это, ты решил меня убить!» Павсаний не стал оспаривать его обвинения, но пообещал никогда не прибегать больше к подобным уловкам. «Оставь святилище и отправляйся в Азию! – велел он. – Мы не можем далее затягивать переговоров с царем!»

Эфоры слышали эти слова из собственных уст Павсания, так что всякие сомнения в его измене теперь отпали. Они незаметно покинули хижину, собрали людей и отправились арестовывать предателя. Но Павсаний по выражению их лиц догадался обо всем, не дал себя схватить и бросился в находившееся поблизости святилище Афины Меднодомной. Он укрылся в небольшой храмовой пристройке, где стал ожидать решения своей участи. Впрочем, надеяться ему было не на что. Эфоры не могли арестовать Павсания на священной территории, но они велели замуровать вход и приставили стражу, чтобы голодом вынудить пленника сдаться. Когда тот совершенно лишился сил, они велели разобрать крышу святилища и вынести Павсания наружу. Короткое время спустя тот скончался. Тело Павсания сначала хотели бросить в Кеадскую пропасть, куда обычно бросали преступников, но потом все же предали его погребению. Случилось это в 472 г. до Р.Х.

7) Владычество афинян

Между тем союзники очень скоро обнаружили, что афиняне только на первый взгляд казались мягче лакедемонян. Раньше других их жесткую руку почувствовали на себе те государства, которые, ссылаясь на различные затруднения, попытались уклониться от уплаты фароса. Афиняне не принимали никаких оправданий: они строго взыскивали недоимки, не останавливаясь перед принудительными мерами. В совместных походах они уже не обращались с ионийцами, как с равными, но жестко добивались исполнения своих приказов.

Впрочем, древнегреческие историки винили в происшедшей перемене не только афинян, но и самих союзников. Действительно, из малодушного страха перед военной службой (только чтобы не находится вдали от дома!) большинство из них позволили обложить себя дополнительным налогом и вместо поставки кораблей стали вносить надлежащие денежные суммы. Благодаря этому афиняне получили возможность на средства остальных ионян значительно увеличить свой флот и вскоре приобрели такое могущество, что без труда могли подавить любое выступление против своей власти. Прошло всего несколько лет, и прежде независимые члены эллинского союза превратились в послушных подданных Афин.

7. Тираны Великой Греции

1) Гелон Гелейский

После того как тиран Гелы Гиппократ погиб во время похода на сикелийцев, начальник его конницы Гелон из рода Диноменидов тотчас выступил походом на город. Он объявил, что идет на помощь сыновьям Гиппократа, так как горожане не желали им подчиняться. Однако, победив в бою жителей Гелы, он сам захватил власть, устранив сыновей Гиппократа. После этой удачи Гелон в 485 г. до Р.Х. вмешался в гражданскую войну сиракузян. Приняв сторону гаморов и соединившись с ними, он подступил к Сиракузам. Горожане, уставшие от беспорядков, даже не пытались защищаться и без боя отдались под власть тирана. Так Гелон стал правителем Сиракуз. Он вернул гаморам отобранные у них демократами земли, но к прежнему исключительному положению те уже не вернулись: ни господства над киллириями, ни политической власти они больше не получили. Киллирии, надо думать, сохранили свободу и права гражданства. Судя по тому, что мы более не встречаемся с ними в сиракузской истории, они, должно быть, постепенно растворились в общей массе демоса. Отныне владельцы крупных