Читать книгу "Цветок яблони - Алексей Пехов"

Она коснулась его лица, ощущая холод бледной кожи и силу, что дремала в нем. И яд. Яд Шерон тоже чувствовала. Ранен, как тогда, в Рионе. Несколько раз.

— Мильвио… — горло пересохло, слова показались неразборчивыми даже ей самой.

Заскрипела пробка, выходя из горлышка фляги. Шерон сделала глоток, почувствовала вкус белого вина. Треттинцы не менялись. Когда все нормальные люди носят воду, эти предлагают вино. Гвардеец, кажется, догадался и поспешно произнес:

— Сейчас принесу…

Она махнула, чтобы он не суетился, сделала еще глоток.

— Мильвио видел его? — наконец выговорила она вопрос.

— Да, госпожа. Сказал, опасности нет. Даем ему отвар, это лечит.

— Давно?

— Пять дней.

Пять дней… Голова была тяжелой, соображала она с трудом. Осознала цифру, нахмурилась. Не могла же она пробыть в забытье пять дней?

Ну что за вопрос. Конечно, могла. Такое уже случалось. Шерон потерла левое запястье, вспоминая свой сон. Боль в руке. Боль в груди от удара Фэнико. Моратан убил ее.

Нет. Не ее. Другую. Ту, что навсегда осталась в Аркусе, в старом апельсиновом саду, у беседок, возле которых Шерон вместе с Бланкой пережидали ночь во время охоты мэлгов.

После… Она подумает об этом после.

— Зачем… Зачем повязка?

— У вас болели глаза после битвы, госпожа. Помните? Вы почти не могли смотреть. Сиор де Ровери предложил скрыть их от света.

Битва.

Она помнила это. Бесконечное кладбище, раскинувшееся на пространстве в несколько лиг. Воспоминания переплетались между собой, то, что произошло на Четырех полях, смешивалось со случившимся на бледных равнинах Даула.

В голове зашумело, она третий раз приложилась к фляге, позволив себе скупой глоток. Вернула сержанту.

Тот долгий день подошел к концу, пришли сумерки, а затем ночь. Битва захлебнулась. Исчерпала себя. Потеряла силы. Уже в ночи, освещенная заревом огней, она умирала в агонии тех, кто еще сражался. Редкие схватки вспыхивали по всему фронту, непонятно за что, почти сразу же захлебывались, пока, наконец, две армии, уже не столь многочисленные, как утром, разошлись. Спотыкаясь о тела товарищей.

Шерон была вымотана, растеряла все силы, страдала от головной боли и заснула на руках Мильвио с мыслью, что справилась, что все другие, успевшие рассеять несколько полков, пробить брешь в правом фланге и выйти на прямую дорогу к Лентру, уничтожены.

Она смогла помочь.

Столько вопросов. Но был самый главный:

— Мы выиграли битву?

Серро не отвел глаза, но произнес с большим нежеланием:

— Нет, госпожа. Мы не выиграли.

Она нахмурилась, чувствуя, как холодеет в сердце:

— Но… — прервалась. Вдохнула глубоко, ощущая, как летний нагретый воздух густеет, становится медовым. Взяла себя в руки и произнесла ровно, без эмоций. — Мы проиграли? Как?

Треттинец подвигал челюстью:

— Это нельзя назвать проигрышем, госпожа.

Она молча ждала продолжения, и гвардеец чуть потер пальцы, пробормотав:

— Я не мастак объяснять. Лейтенант справился бы лучше… — Серро поморщился. — К ночи обе армии оказались обескровлены. Мы просто не могли сражаться друг с другом. Они выдохлись. Мы едва держались на рубежах. Поле осталось ничейным.

— Поле осталось за мертвыми, — она помнила каждого из них. Но, по счастью, больше не слышала. Это приводило ее к выводу, что сейчас они далеко от места сражения.

— Верно, госпожа. Горные не смогли прорвать наш последний рубеж возле Улитки. У нас же не было сил перейти Ситу через Броды и добить их.

— И что дальше?

— Я не знаю, госпожа. Как решат герцоги, так и будет. Алагорцы и карифцы разумно не бросают свои силы вперед, понимая, что терять оставшиеся войска неразумно. Вера Вэйрэна точно зараза. Земли к северу отсюда — под ней, и даже победой их было не вернуть. Это непросто. Война продолжится, и будет идти еще долго.

Она и сама это знала.

— Что делает горный герцог?

— Нам неизвестно, госпожа. Он потерял много хороших полков. И этих тварей, что вы убили. И шауттов, которые не смогли ему помочь. Сейчас он выдохся и не может продолжать наступление. Мы сумели обескровить его. На время. Что будет через месяц или год — ведают только Шестеро.

На миг у нее появилась мысль, что все было зря. Столько жертв с обеих сторон. Но… нет. Не зря. Они не дали да Монтагу двигаться дальше. Он, в первый раз с начала войны, остановился, не одержал победу. Возможно, растерялся. Возможно, злится. Но точно ищет способы продолжить движение на Риону, а после уже дальше, на восток, в Алагорию. Скоро он узнает про мост.

В любом случае, теперь ему потребуются месяцы, чтобы восстановиться. Найти новых людей. Тех, кто согласится идти за человеком, которому благоволят шаутты. Создать новых других, взамен уничтоженных Шерон.

У них есть время, пока он растерян. Пока смотрит на юг. И она не спрашивала, что происходит. Почему она не чувствует Четыре поля. Куда они ехали? И так знала. Они обсуждали это с Мильвио еще в Рионе.

Туда, куда направились Бланка с Лавиани.

Она еще раз посмотрела на Тэо, сделавшего так много в этой битве, и выбралась из фургона, щурясь от яркого теплого солнца. Сон, тягостный и гнетущий, медленно разжимал когти, бледнел, становясь все менее реальным.

Два фургона, распряженные лошади, костер, десять человек, знакомые лица — ее гвардейцы. Они вставали со своих мест, заметив ее, кланялись. Она кивала в ответ. Радуясь каждому.

— Где остальные, сиор?

Тот замялся:

— Это все, кто есть, госпожа.

Сердце ее застыло, и произнесла Шерон через силу:

— Неужели рота погибла?!

— Что? О, нет, госпожа! Благодаря вашей защите, многие уцелели. Но сиор де Ровери сказал его светлости, что столько людей для вашей защиты не требуется. Почти сто человек слишком заметны, и попросил выделить лишь пятнадцать тех, кто готов. Вызвались все, поэтому тянули жребий. Пятеро, включая лейтенанта, вместе с сиором де Ровери сейчас в разведке. Места вокруг опасные.

— Спасибо, сиор.

Он неловко поклонился, хотел что-то сказать, но в итоге отошел к своим. Шерон постояла еще с минуту, прислушиваясь к себе.

Поляна, лес. За соснами блестит река, один из притоков Пьины, судя по небольшой ширине. Солнце теплым цыпленком прыгало по воде, дарило блики, говорило о лете.

Лето, вкуса которого Шерон в этом году так и не успела почувствовать.

Щебетали птицы, слабый ветер шумел в кронах деревьев. Одинокая бабочка с лимонными крыльями пролетела мимо, напоминая о Лавиани. Указывающая скучала без нее.