Читать книгу "Тело Папы - Агостино Паравичини - Бальяни"

Михаил Скот в «Книге о частностях» тоже подробно рассматривает малярию, «заражение воздуха, которое не везде проявляется, но тайно распространяется от земли к земле и потом остается»[804]. Это доказывает, что Фридрих II тоже интересовался вопросами заражения воздуха. Адам Кремонский в сочинении «Кодекс здоровья, маршрут и цели паломников» (1227) подробно рассматривает заражение атмосферы и способы ее очистки[805]. Очевидно, что в этом между Римской курией и двором Фридриха II никакого разлада не было[806].

Страх перед заражением, безусловно, многое определял в жизни папства в XIII веке. 27 февраля 1264 года Урбан IV (1262–1264) собирает комиссию для обследования Пьера де Росселя, профессора богословского факультета в Париже, у которого заподозрили проказу. В нее вошли два личных папских врача, Ремон из Нима и Реми, а также кардинал Хуан из Толедо, знаток медицины и алхимии[807]. Договор между Витербо и Апостольской палатой в связи с готовившимся приездом курии (1278) предписывал из гигиенических соображений убрать садки для просушки льна, вызывавшего тошноту[808]. Мартин IV (1281–1284) вроде бы выписал в Рим медика Хью из Эвешема, чтобы справиться с малярией, и сделал его кардиналом: учитывая описанные выше обстоятельства, эти сведения не такие уж неправдоподобные[809].

Водные процедуры

Среди прочего в письме о Субьяко 1202 года мы читаем: «Живем мы не под озером, а над озером, таким красивым! Нам им не насытиться и терпим мы из-за того настоящие танталовы муки. Озеро достойно всяческих похвал, оно лазурное, а когда ветер поднимает на нем волны, похоже на море, хотя по запаху и качествам на море не похоже… Когда же вода успокаивается, хочется по ней прогуляться, если поверить, что природа следует видимости, потому что она кажется лугом, только что цветов не видно. Что добавить? Чем прекраснее вид, тем сильнее смятение от недостижимости… Местность эта состоит из островков, природой своей удивительно привлекательных для человека. Повсюду вода течет ветвящимися потоками, то медленными, то стремительными, то бурлит, то говорит шепотом, то замирает в молчании, то забыв о снегах, вскипает, будто в котелке»[810]. Это похвала воде заканчивается отсылкой лично к папе: «Третий наш Соломон любит эту воду, с удовольствием окунает священные свои руки под холодную струю, двумя ее свойствами удовлетворяя две нужды человеческих: снаружи она смывает то, что грубостью своей враждебно человеческим чувствам, внутри же она нежным увлажнением прогоняет все, что сопротивляется ее власти. Это самая благородная стихия, которую человеческая природа принимает без помощи других стихий»[811].

Английский хронист Гиральд Камбрийский тоже раскрывает необычный интерес Иннокентия III к воде. Архидьякон его диоцеза поехал в Рим по судебным делам и встретил папу в Фонте Верджине, где тот бывал «для прогулки». Этот «прекрасный» источник (fonte) располагался к югу от Рима, недалеко от Латерана, был богат «чистой и свежей водой, живописно обложен камнями», «из него вода ручьем текла на поле». Архидьякон нашел папу «сидящим у источника, немного в стороне от остальных»[812].