Читать книгу "Жнец-3. Итоги - Нил Шустерман"

Хотя дворец имел множество окон, все они были обращены во внутренний дворик, что делало Тенкамениновы чертоги наслаждений весьма мощной крепостью. Вопрос – насколько мощной?

– Наверняка для этой акции они собрали Шипящих со всей Мидафрики, – предположила Жнец Македа.

– Все образуется, – продолжал настаивать Тенкаменин. – Скоро прибудет полиция Порт-Ремембранс и поможет нашим охранникам, а пожарные займутся огнем. Все будет отлично!

– Так почему они еще не прибыли? – спросила Македа. – Не слышно никаких сирен.

Но Анастасия уже все поняла – раньше, чем Македа и Высокое Лезвие.

– Помните первые взрывы, в отдалении?

– И что? – спросил Тенкаменин почти угрожающе – он никак не желал посмотреть правде прямо в глаза.

– Если бы я планировала подобную атаку, – сказала Анастасия, – я первым делом обезвредила бы полицию и пожарников.

Воцарилось молчание. И вдруг Тенкаменин повернулся к своему камердинеру и спросил:

– А где мои вещи?

– Мне очень жаль, ваше превосходительство, но я оставил ваш чемодан в розовом саду.

Джерико свирепо взглянул на Высокое Лезвие.

– Нас всех собираются поджарить, а вы беспокоитесь о каких-то вещах!

Но не успел Тенкаменин ответить, как охваченный пламенем грузовик проломился сквозь бронзовые двери, сорвав их с петель и похоронив под ними четверых охранников. В вестибюль дворца ворвались первые тоновики.

И тогда Джерико схватил Анастасию и оттащил ее за колонну, спрятав там.

– У меня есть идея, – сказал он. – Но вы должны мне довериться.

Часть 8. Offertorium

Викарий Шипящих оказался в своей стихии. Ради этого он был рожден, в этом состояла цель его жизни, и именно эту акцию он планировал много лет. Еще до того, как замолчало Гипероблако, он знал, что его день придет. Возглавляемая им секта радикальных тоновиков займет ведущее положение, а умеренные тоновики, которые верят в покой, терпимость и пассивное приятие всего и вся, либо умрут, либо погибнут в огне, как погибнет сегодня Высокое Лезвие Мидафрики. Время слов давно закончилось. Если у него, викария, выгорит его план, язык будет запрещен и вытеснен бессловесными восхвалениями Тона, Набата и Грома. Как это и должно быть. А он станет Верховным викарием ордена тоновиков. Это будет славный день! Но сначала нужно покончить с теми, кто засел во дворце.

Жнец в мантии бирюзового цвета бросился вверх по главной лестнице, стараясь спастись. Викарий указал на него, и с полудюжины тоновиков бросились вслед за ним. Прямо перед ним женщина-жнец в шелковой мантии цвета лосося, и в этой женщине викарий узнал Жнеца Македу, отбивала атаку тоновиков, мастерски убивая одного за другим. Верные до конца идеалам тонизма, они жертвовали собой ради общего великого дела. Наконец, одному из нападавших удалось зайти за спину жнеца и пронзить ее кинжалом. Македа замерла, охнула и упала на пол, словно тряпичная кукла. Жизнь покинула ее. Трое тоновиков подхватили бездыханное тело и потащили к костру, чтобы бросить труп в его очистительное пламя.

– Если вы нас сожжете, то вы ничем не лучше Годдарда, – сказала одна из слуг, зажатых тоновиками вместе с Высоким Лезвием у подножия большой лестницы. – Если вы это сделаете, та сущность, которой вы поклоняетесь, никогда вас не простит.

Высокое Лезвие положил твою твердую руку на ее плечо, чтобы успокоить, но ее глаза по-прежнему сияли ненавистью и злобой. Если бы викарий мог говорить, он сказал бы ей, что ее слова – как и все слова вообще – являются оскорблением Тона. И Тон не размозжил ей голову своим яростным резонансом только потому, что поручил дело освобождения этого мира от всего недостойного ему, викарию, и его сподвижникам. Но викарий ничего ей не сказал. Да и не должен он был ничего говорить. Его дела были красноречивее слов.

Но Высокое Лезвие не отказался от слов.

– Прошу вас… – начал он.

Викарий знал, что последует за этими словами. Этот напыщенный, трусливый жнец – проводник неестественной смерти – станет молить о пощаде. Пусть молит. Викарий был не глухой, в отличие от тоновиков из некоторых других радикальных сект. Хотя мог бы быть и глухим – дела бы это не меняло.

– Прошу вас, – продолжал тем временем Тенкаменин. – Вы можете убить меня, но пощадите этих двоих. У вас же нет ничего против моего камердинера и моей экономки.

Викарий колебался. Он собирался покончить со всеми, поскольку любой служащий жнецу заслуживает и его судьбы. Ассоциированная ответственность, так сказать. Но затем Высокое Лезвие продолжил:

– Покажите своим последователям, что есть истинное милосердие. Как это сделали мои родители. Мои мать и отец – в ваших рядах.

Викарий знал об этом. Родители Тенкаменина без слов упросили викария не требовать от них участия в атаке на дворец. И он послал их брать пожарную станцию, что они и сделали. Да, Тенкаменин умрет, но из уважения к его родителям викарий прислушается к последним словам Высокого Лезвия. Поэтому он выхватил пистолет, выстрелил Тенкаменину в сердце и жестом предложил его слугам уйти. Уйти невредимыми.

Да, это было то еще милосердие! Стоит им выйти из дворца, как их тут же убьют и бросят в костер, но какой-то – пусть и небольшой – шанс дождаться своего дрона у них все же был.

И вдруг экономка выпрямилась во весь рост. В глазах ее сверкала даже не ярость, а нечто находящееся по ту сторону ярости и гнева. Взгляд ее сфокусировался на нападавших. Взгляд не обычного человека, но – жнеца.

Она бросилась на ближайшего из стоявших к ней тоновиков – девушку в сером балахоне и, выхватив у нее из рук мачете, резко взмахнула им. Викарий ошеломленно проследил, как его собственная рука с еще зажатым в ладони пистолетом отделилась от предплечья и взмыла вверх. Экономка выхватила из отрубленной руки оружие и направила на викария. Она не произнесла ни слова, потому что действия ее были громче и красноречивее слов.

Часть 9. Lux Aeterna

Увы, Джерико не доверился чутью Анастасии, не поверил, насколько все происходящее серьезно, как предполагала она. Да, он ошибся в своей оценке ситуации, и это могло обернуться ужасными последствиями. Если бы капитан положился на Анастасию, они бы спаслись задолго до того, как нападавшие ворвались на территорию дворца. И он поклялся никогда более не сомневаться в точности ее инстинктивных реакций. То есть при условии, что они выживут. А шансов у них, похоже, было немного.

Когда тоновики ворвались во дворец, Джерико предложил Анастасии поменяться одеждой.

– Моя долг состоит в том, чтобы защищать вас, – сказал он. – Прошу вас, Анастасия, окажите мне эту честь.

Хотя Анастасия не хотела подвергать Джерико смертельной опасности, он изложил свою просьбу таким тоном, что отказать она была не в состоянии. Натянув бирюзовую мантию, Джерико бросился вверх по главной лестнице, увлекая за собой половину из ворвавшихся во дворец тоновиков. Капитан не знал всех комнат и коридоров на верхних этажах дворца, но все равно ориентировался в них лучше, чем нападавшие. Он увлек их в комнату Анастасии, затем через боковую дверь выбежал во внешний зал. Коридоры дворца представляли собой довольно запутанный лабиринт, и Джерико мог достаточно долго держаться от атакующих на безопасном расстоянии. Долго, но не бесконечно долго. Снизу послышался один выстрел, затем другой. Но Джерико не отвлекался; его задача – отвлекать на себя преследующих его тоновиков.