Читать книгу "Обмен заложниками - Иван Наумов"

— И кто же предложил обмен заложниками?

— Уж не смеетесь ли вы, Антон Андреевич? В истории Земли и не такие казусы происходили. Ведь каждый колонист — потенциальный родоначальник. Психология, знаете ли. Все тяготы долгого полета в неизвестность, все неизбежные риски — ради детей.

Я на секунду представил себя мальчишкой, и что мой отец за руку ведет меня по мосту, а навстречу нам ползут две твари, крупная и помельче. На середине моста отец останавливается, а мне надо идти дальше.

Мы выпили.

— Единственной проблемой стало договориться по срокам и возрасту. Работала совместная комиссия. Срок установили в четыре года.

Я, разумеется, знал об условиях обмена все. Мне было важно услышать это от коменданта.

— А вот биологический возраст у нас со шнехами разный, поэтому их заложники — семилетки, а наши — двенадцати лет.

Я не удержался и переспросил:

— Двенадцати лет?

Вот так лишнее слово, неправильная интонация, необдуманный жест или ошибка в мимике могут привести к взрыву.

— Да, уважаемый гость! — заорал комендант, вздымаясь из-за стола. — С двенадцати, потому что в этом возрасте человек уже может выдержать собственный страх. И в шестнадцать вернуться к родителям взрослым и вменяемым. Потому что лучше быть тихим и напуганным, чем мертвым и безразличным. Потому что любому родителю еще есть дело до двенадцатилетнего чада. И он не разрядит станер в железную ящерку, которая поселилась в опустевшей детской.

Стоп, стоп, стоп! Что я делаю? От этого человека зависит, удастся ли мне…

— И не вздумайте рассказывать мне о нашей жестокости, о конституциях и свободах — я все знаю и сам! Пока ваши боссы чесали лбы и обсуждали, кто виноват в неправильной планетарной разметке, я потерял двадцать тысяч человек из вверенных мне ста! Объясните им, почему вы не ввели войска — или хотя бы не дали разрешения на полномасштабные действия!

— Георгий Петрович!..

— Потому что шнехи — хищники! Генетически, понимаете вы?! Каждый шнех — воин. Каждая шнеха — воительница. Против метрового шнешонка, появись он в этой комнате, мы, два взрослых мужика, не выстояли бы и пяти минут…

Повисла тяжелая пауза.

— Георгий Петрович… — Я тоже встал. Отошел к окну, оказавшись к нему спиной. — Я знаю о шнехах все, что вы со дня колонизации передавали на Землю. И я здесь не для того, чтобы оспаривать ваши действия. Если вам это не безразлично, решение об обмене заложниками кажется мне великолепным. Вы остановили бойню и перешли к сосуществованию. Но прошло уже пять лет, и нужно двигаться дальше. Разве не так? — Я повернулся и посмотрел ему в лицо.

Комендант, как ни в чем не бывало, усмехнулся.

— Вы извините меня, Антон Андреич. Накопилось, знаете ли. Поделиться хочется. А тут такая возможность — ксенолог из центра, да еще со спецмиссией. Как же удержаться, да пар не выпустить?

— Я не совсем ксенолог. — Как бы теперь комендант не расшаркивался, нужно было срочно восстанавливать контакт, который я едва не разрушил. — Я специалист по конфликтологии и занимаюсь больше своими, чем чужими.

— Что ж только одного прислали? Тут и десятку работы хватило бы. Живем как на пороховой бочке.

— А сами как думаете? — я подошел к столику и без спроса пополнил обе стопки.

— А я не думаю, — сказал комендант. — Я знаю. Учился все-таки в том же заведении. Сто тысяч населения — пустяк. Это раз. Право на владение территориями ни одна сторона доказать не может. Это два. Цивилизация шнехов не владеет оружием тотального уровня. Это три. Правильно?

Он смотрел на меня выжидающе и доброжелательно. Он искал во мне союзника, как и я в нем. Нам было решительно нечего делить.

Я ничего не ответил. Мы просто чокнулись, выпили без закуски и приступили к обсуждению ситуации.

Средних размеров материк лежал в северных водах. Климатом и рельефом походил на Финляндию. Фьорды, заливы, озера, болота, реки, ручьи, протоки. Мы собирались осваивать сушу, шнехи — и сушу, и воду.

Сто тысяч колонистов первой, и пока последней, волны расселились просторно. Кто-то занялся сельским хозяйством, кто-то остался жить в центрах — до городов эти населенные пункты пока не дотягивали — налаживая автоматические заводы, разворачивая инфраструктуру цивилизации. Некоторые поселенцы попросту плюнули на первоначальные планы, особенно после короткой и кровопролитной войны, и превратились в полудиких охотников и рыболовов.

Меня всегда удивляла конечная цель всего этого. Не для отдельного человека, а в целом для человечества. Шаг вширь — два шага назад по лестнице прогресса. Из мира в мир мы приносили Дикий Запад.

Кстати, к западу от поселка, считавшегося столицей, по заболоченной равнине тянулись невысокие холмы. Местные звали их Бугорками. Дальше лежал залив, длинным широким языком вдающийся в сушу с юга. На его другой стороне хозяйничали шнехи.

Я видел много шнешат. Грациозные ящерки казались отлитыми из живого металла. Они жили в семьях, вместе с временными родителями ходили на праздники, которых комендант изобрел великое множество. Иногда можно было встретить шнешонка с хозяйственной сумкой в зубах, спешащего к пекарне или в аптеку.

А где-то далеко за заливом в чужих гнездах спали и наши дети, учились чужой жизни, впитывали чужой язык.

Мы словно шли по лезвию. Что, если случайно одна из этих юных ящерок свернет шею? Что, если кто-то из обезумевших поселенцев, потерявших всех своих в стычках со шнехами, не удержится и откроет свой личный счет в своей личной войне? То, что почти пять лет прошло без подобных инцидентов, казалось мне чудом.

Комендатура занимала двухэтажный особнячок, классический образчик ностальгической архитектуры. Георгий Петрович выделил мне для работы крохотную угловую каморку, но для работы мне было достаточно стола, стула, компьютера и станции связи. Я вгрызся в информационное пространство Суо.

Из-под патриархального уклада новорожденного аграрного государства проступали острые контуры внутренних противоречий, растущих угроз, скрытого недовольства. Полномочия позволяли мне пренебрегать многими условностями, и я потрошил орбитальный сервер без зазрения совести. Пресса, форумы, группы, личная переписка, перечни импортируемых товаров, демографические отчеты, персональные досье — всё шло в дело.

Чем детальнее я изучал местную жизнь, тем более глухим казался построенный договором тупик. Перемирие, зиждящееся на заложниках, раньше или позже должно рухнуть, похоронив под собой жертв нового столкновения.

Ни одного взрослого шнеха на этой стороне залива я не видел. Ни один взрослый человек не собирался на другую сторону.

Первый постулат конфликтолога — не надейся на помощь. Никто из окружающих тебя людей не обладает нужными навыками и знаниями для принятия решения. Даже для его поиска. Ты собираешь информацию, ты анализируешь ее, ты проводишь действия, направленные на разрешение конфликта, ты несешь ответственность за то, что сделал. И за то, что из этого получилось, тоже.