Читать книгу "Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов"

зеленой ракетой, выстрелил вверх. По договоренности с комбатом этот сигнал означает, что путь свободен, и мы ждем штурмовиков. Я уже успел сползать за последней оставшейся винтовкой, владельца которой мы спугнули дымом. Подобрав карабин, я вернулся к напарнику и закурил. Вокруг было удивительно тихо, только в стороне, где расположен универмаг, еще постреливают. Откинувшись на стенку ямы, я с удовольствием прикрыл глаза. Бояться сейчас особо нечего, после сигнала зеленой ракетой вот-вот подойдут наши бойцы, что продолжат чистить квартал. Петя смотрит по сторонам, так что можно и отвлечься. Как-то так случилось, что я вдруг охладел к войне. Только попав сюда, рвался как дурак вперед и только вперед. Сейчас, переосмысливая все то, что происходило пару месяцев назад, невольно вздрагиваю. Сам себе признаюсь довольно честно, это не трусость, просто… как будто только сейчас дошло, что это все мне чуждо. То ли ранения сказались, то ли факт того, что я из другого, мирного времени, не знаю. Осенью, когда фрицы жали нас к Волге, думать о таком не приходилось, делал то, что получалось, а теперь… Эх, к черту все, надо брать себя в руки, война еще не скоро кончится, и я, похоже, сдохну уже не в Сталинграде. Господи, пока валялся в госпитале, постоянно перед глазами стояли трупы. Наши, немецкие солдаты, все вперемешку, долбаные англичане с пиндосами, эх, объединиться бы с Германией да на Вашингтон пойти, вот это было бы дело! Попутно бы остров потопить заодно, чтобы два раза не ходить, а потом и янкесов.

— Сань, ты зубы-то побереги, — вдруг донесся до меня голос напарника.

— А? — встрепенулся я.

— Зубами, говорю, не скрипи, вывалятся! — Петя смотрел мне в глаза, видимо, задумавшись, я со злости начал скрипеть зубами.

— Все нормально, просто задумался, — пояснил я свое поведение. — Наших не видно?

— Взвод Никулина левее прошел, остальные на подходе.

О как, а я и не заметил. Хотя, что это я, лежал же с закрытыми глазами, естественно, что никого не видел. Вытащил из сидора чистую портянку и расстелил ее на кирпичах, надо винтовку почистить, а то уже ржа вон начинает проявляться. Не было-то меня давно, ствол я почистил перед «охотой», а вот теперь и до всего остального руки дошли. Закончив с винтовкой, занялся патронами. Чуток спилил носики да протер сами гильзы, что-то я в нее смазки в последний раз многовато загнал. Протер и линзы прицела, кстати, а тот прицел, что стоял на винтовке убитого мной только что немецкого снайпера, поновее будет. Достав прицел, осмотрел его и, проверив крепления, не раздумывая дальше, открутил свой и установил трофей. А и правда, заметно чище видимость через него, да и увеличение немного больше. Проверив еще раз надежно ли крепление, высунулся из ямы и приник к прицелу, осматривая видимые впереди позиции врага. Приметив что-то яркое в окне одних из бывших когда-то домами руин, рассмотрел, наконец, что это висит фашистский флаг. Каракатица, черным иероглифом на белом фоне, отчетливо просилась в прицел.

— До флага метров двести, может, чуть-чуть больше, брать будем? — напарник глядел на меня.

— Ну-ка, дружище, погляди в бинокль, попаду или нет? — попросил я напарника понаблюдать, а сам приник к прицелу. Мой старый прицел был выставлен на триста метров, дальше тут смысла не было пристреливать, если требуется выстрелить на другую дистанцию, просто целюсь на глаз, уж я-то знаю, как стреляет моя винтовка. Выстрел, хлопнув звонко и как-то одиноко, прозвучал как удар топором по старой высохшей доске.

— Почти по центру, попадание сто процентов, — отметил Петруха, — сколько тут, Сань?

— Да метров двести пятьдесят, детское расстояние. Зато теперь у меня новый прицел, отличный, надо сказать.

— А что в нем такого? На вид так вроде все такой же, — с недоумением заметил Петро.

— Он светлее, лучше видно, — пояснил я, — а еще у него есть колпачки для линз.

Пока мы с напарником отдыхали, мимо нас пробежали бойцы штурмового взвода из нашей роты. Сейчас будут фрицев выкуривать из подвалов. О, пока думал, там вовсю действие началось. Захлебываясь, словно в истерике, длинными очередями поливал МГ, ему отвечали быстрые, стрекочущие «папаши». Грохнули, разбрасывая в стороны осколки, две гранаты, но фрицам это явно не поможет, вон, уже стрельба реже становится.

— Сань, ты чего, они же сдаются? — ошарашенно пялился на меня напарник.

Было от чего. Несколько наших бойцов стояли перед развалинами, в которых еще несколько минут назад сидели немцы, активно обороняясь. Так вот, немцы вылезали из всех щелей, бросая оружие на землю, уже и кучка начала вырисовываться, когда я, положив на бруствер из битого кирпича винтовку, решил похулиганить. Что на меня нашло, ума не приложу, я поймал на мушку одного из здоровенных фашистов, только что бросившего к ногам наших бойцов пулемет, и дернул затвор.

— Петь, да надоели уже эти суки, помнишь, что мы им обещали, когда бились тут перед попаданием в госпиталь?

— Уничтожать как сорняки? — Петя, казалось, принял мое решение.

— Ага, как в приказе говорилось? Видишь врага — убей! — я потянул спуск.

Тугой, килограмма на два с половиной, а то и все три, спусковой крючок поддавался словно нехотя. Звонко хлопнув, винтовка чуть подпрыгнула и, выпустив из своего чрева смертоносный кусочек свинца, вернулась в прежнее положение. Откуда мне было знать, что убитый мной фриц, а он без сомнения был убит, был целым полковником, командующим тут остатками своего полка. Стрелял я хоть и с новым, еще толком незнакомым прицелом, но расстояние помогло и тут. У немца улетело полголовы, и он тюком осел на грязную землю. Последствия оказались вполне серьезные. На меня орали в штабе почти час, серьезный здесь теперь особист, хрен отбрехаешься.

— Тебя что, к врачам отправить, нервишки подлечить, в психушку? — старший майор госбезопасности Мальцев, казалось, просто наслаждался своей речью. И про военнопленных помянул, и про то, что на линии огня были наши бойцы, в общем, везде и всюду я был не прав. Молча кивая, соглашаясь со всем сказанным, я дожидался окончания «порки», когда вдруг услышал такое, что не мог смолчать.

— Ты убил ценного «языка», командира пехотного полка! Знаешь, какие у него могли быть важные сведения? — Тьфу ты, блин, да какие у этого гребаного полковника могли быть важные сведения, немцы в кольце сидят, им уже жрать нечего, что мог сообщить этот «язык»? Да я сам больше знаю о том, что происходит сейчас в рядах непобедимой армии Гитлера, так и сказал особисту.

— В смысле, ТЫ сам больше знаешь? — удивился Мальцев, прервав свои обвинения.

— Да