Читать книгу "Оживший кошмар русской истории. Страшная правда о Московии - Андрей Буровский"

В долгие осенние вечера, под свист зимних вьюг молодежь знакомится, выбирая друг друга под одобрительные покачивания головой «старых хрычей и хрычовок», а девицы будут зачитываться любовными романами и (уже тайком) Апулеем и Катуллом.

Первый университет в Великом княжестве Русском откроют в 1500 году; Полоцк, Киев и Новгород — наиболее реальные кандидаты на место такого университета. Вполне может быть, что откроется одновременно католический, униатский и православный университеты, профессура которых безобразно переругается между собой. Скажем, в Киеве — ортодоксальный православный университет, в Полоцке — униатский, в Новогородке — католический, а в Новгороде возникает университет «стригольнический». Профессура этого университета отстаивает местную, новгородскую ересь, а во всех остальных столпах науки и саму ересь, и Новгородский университет имени Садко поносят самыми последними словами.

В этом обществе совершенно невозможны ни один из «героев» этой книги. Появление в этой виртуальности царя Ивана, Гришки-Малюты Скуратова и прочих кромешников вызовет действия однозначные и односмысленные: посполито рушенье, объявление вне закона, двести злотых лично от царя за голову каждого… Такого рода веселое оживление охватывало, вероятно, двор князя Владимира Святого, когда проходил слух о появлении вблизи Соловья-разбойника, Змея-Тугарина или другого чудища поганого.

Так же точно будут ловить и запорожцев, если они все-таки появятся. Их огромную «малину»-Сечь сначала обложат войсками с разных сторон, чтобы никто не сбежал, а потом начнут практиковаться в пускании ракет и в ведении навесного огня. Пойманных же будут распределять между осунувшимися от бессонницы врачами и обалдевшими от жутких подробностей следователями с красными опухшими глазами.

Но и судьба людей не кровавых, так сказать, идеологов маразма ведь не лучше.

Если в этом обществе появится протопоп Аввакум и начнет колотить посохом танцующих, пугая их геенной огненной; если тут бледной поганкой взрастет какой-нибудь Сильвестр и станет поучать людей, как именно надо бить жену, ими займутся даже не ретивые полицейские, а скорее добродушные немецкие доктора и их русские ученики. Прозвучат мудреные термины на латыни и немецком, доктора станут переглядываться с озабоченным видом, скорбно качать головами, а потом на возмутителей спокойствия навалятся дюжие санитары. Они исчезнут надолго, а может быть, и насовсем.

Печальна будет здесь судьба Ивана Вишенского. Православные, озабоченные просвещением, в лучшем случае просто его не услышат. Князь Острожский или перековавшиеся Воротынские могут его попросту зашибить, чтоб не хулиганил и не путался под ногами. Тот — бежать в католические области, да и там православным не до «идейных» параноиков. А отцы-иезуиты пригласят Ивана в уютное, хотя и несколько прохладное, подземелье, где одни люди разложат инструменты, а другие с доброй, ласковой улыбкой поинтересуются: откуда он так хорошо знает, какой именно язык любит дьявол? И где именно познакомился Иван с этой особой? При каких обстоятельствах? Кто его познакомил?

Что дьявол еще ему рассказывал? А кого он, Иван, успел лично познакомить с дьяволом?

В Новгород тоже не особенно убежишь — карпианцы таких даже не допрашивают, а попросту сразу кастрируют. Так сказать, насильственно «убеляют» для обретения девства, и тем самым — для спасения души.

Сбудься этот вариант — очень может быть, сегодня Россия тянулась бы узкой полосой от Карпат до Енисея, ограниченная с юга Областью Казачьей, а с северо-запада Господином Великим Новгородом. Может быть, было бы и единое государство… Не знаю и не считаю это важным.

Вот что важно: в этом государстве не допустили бы погрома в Праге в 1794-м, а если бы он совершился — за него давно принесли бы официальные извинения. В таком государстве жить как-то приятнее, независимо от его размеров.

И еще… Совершенно не исключена возможность, что Белоруссия и Российская Федерация еще образуют единое государство. Если не сейчас — то через какое-то не очень значительное время. Я очень боюсь, что многое, в том числе и милые чувства большинства русских (великороссов) к белорусам — пока они еще имеют место быть, — подвергнутся сильному испытанию. Потому что очень похожие на нас, говорящие «почти на таком же языке» православные белорусы «вдруг» окажутся какими-то непонятными людьми… то ли капризными, то ли наглыми, то ли просто глупыми. Примерно как оказались украинцы после присоединения к Московской Руси в XVII веке.

Такое же разочарование, кстати, ждет нас и в том случае, если к Российской Федерации присоединятся сербы.

…Может, лучше это «нам» попытаться, пока не поздно, стать похожими на «них»?

Глава 16. НА БУДУЩЕЕ

Я пью свой бокал за варяжскую Русь,

Татарской Руси нам не надо!

Граф А.И. Толстой

Страшная тайна Московии

Кроме Большого Московского Мифа, существует и Великая Московская тайна…

Поколения воспитывались на том, что Московия — это и есть Русь. И что у Киевской Руси вообще не было никакого выбора, кроме как превратиться в Московскую. А у Московской Руси не было никакого выбора, кроме как превратиться в восточную деспотию с набором отвратительных и злых обычаев. Какой там выбор, если народ веками отбивался «по колено в крови», бедняжка!

Так вот, самая страшная тайна, которую московиты скрывают уже не первое столетие: что АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ВАРИАНТ РУССКОЙ ИСТОРИИ БЫЛ!

По разным причинам он не смог реализоваться. Не появилось цивилизованной, европейской Руси, способной поглотить и ассимилировать Московию. Но даже та Западная Русь, которая сложилась, реализовалась между Московией, Польшей и Литвой, дала нам очень-очень многое. Наверное, надо говорить даже не об альтернативном варианте, а о нескольких, трудно сказать, о скольких именно возможных вариантах русской государственности.

И вторая часть страшной тайны, удерживаемой москалями до синевы под ногтями, до капель холодного пота на лбу:

АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ВАРИАНТЫ РУССКОЙ ИСТОРИИ СУЩЕСТВУЮТ СЕЙЧАС! Каждый вариант прошлого создавал для нас и новый вариант настоящего, нет слов. Но и каждый вариант настоящего создает другие версии будущего.

Один из вариантов будущего делаем мы здесь и сейчас. Именно сегодня, и именно мной, тобой, им, ею, ими один из возможных вариантов выбирается и становится сбывшимся. В каждый момент времени мы совершаем поступки — и тем самым выбираем судьбу. И свою собственную, и для детей и внуков. Так было вчера, так есть сейчас, так будут завтра и послезавтра. Мы сами решаем, что взять в сегодняшний день из необъятного русского прошлого. Мы сами решаем, о чем сказать: «Вот это наше». И о чем сказать: «Оно появилось случайно».

Современный русский человек часто так привык считать «своим» только московское наследие, что ему непросто освоиться в этой беспредельности. Непросто даже просто понять: его наследие создается не только в Московии.

«Значение Юго-Западной Руси остается навсегда важным, но всегда второстепенным; главное внимание историка должно быть постоянно обращено на север», — полагал С.М. Соловьев.