Читать книгу "Темный ручей - Рэйчел Кейн"

– Да пошел ты, – отвечаю я ему.

И начинаю трудиться над наручниками. Боль невероятно сильна, она вспыхивает красно-желтыми огнями всякий раз, когда я поворачиваю кисть. Что-то подается с влажным, резким хрустом, и боль делается столь ошеломляющей, что на одну блаженную секунду я перестаю вообще что-либо чувствовать, словно мое тело дает мне время освободиться.

Ломаю еще одну кость, и мои пальцы горят, как будто я сунула их в костер. Я кричу, но это крик ярости. Крик торжества. Боль – это жизнь. Боль – это победа.

Я освобожусь и убью его.

– Джина, – произносит он, – посмотри на меня.

Я смотрю на него, оскалив зубы. Я наполовину безумна, и надеюсь, что он это видит.

– Зачем? – спрашиваю я. – Чтобы я могла увидеть, как выглядит поражение? Ты – ничто, Мэлвин. Ничто.

Вот он – тот взгляд, на который я надеялась. Он опускает подбородок, веки его почти смыкаются. Теперь в нем не осталось ничего человеческого. Только монстр.

– Брэйди звонил мне. Ты это знаешь?

Этот удар нанесен под щит, которым я прикрываюсь, и вся моя великолепная, освобождающая ярость в один миг утекает прочь. Превращается в страх, холодный, словно зимнее озеро. Я прекращаю попытки высвободиться. Я не хочу уступать ему ни на дюйм, но не могу не спросить:

– О чем ты говоришь?

– О нашем сыне, Брэйди. – Мэлвин садится на край кровати. – Когда наш друг Лэнсел забрал его – помнишь об этом? – я распорядился, чтобы он передал Брэйди телефон. Телефон, который станет для него спасательным тросом, если это понадобится. Как оказалось – понадобилось. Сначала ты бросила его. Потом он обнаружил, что ты лгала ему. Достаточно сомнений, чтобы сыграть на них и заставить его позвонить мне. Почти сработало. – В изгибе его губ теперь читается ужасное, горькое отвращение. – Но ты превратила его в мелкого сучонка. Он, наш сын, стал слабаком, тряпкой. Это сделала с ним ты. Лишила его яиц еще до того, как они толком отросли. Теперь он для меня бесполезен.

Это не тот спокойный, вежливый Мэлвин, которого знали другие люди. Это даже не тот Мэлвин, которого я знала когда-то в Уичито; он никогда не сказал бы такого о своем сыне. Из его рта словно брызжет ядовитая слизь со дна черного озера. От того, что он так говорит о моем сыне, меня опять начинает тошнить, меня охватывает ужас.

– Ты врешь. Ты не мог говорить с ним, – возражаю я, потому что это единственное, за что я сейчас могу цепляться. – Он сказал бы мне.

– Он не сразу воспользовался телефоном – ведь ты держала его на слишком коротком поводке. Но, едва начав, уже не смог остановиться.

Я неожиданно вспоминаю, кто нашел то кошмарное видео. Коннор. Это была не случайность. И не дело рук «Авессалома». Это сделал Мэлвин. Сделал с нашим сыном, сделал намеренно…

– Ты сукин сын.

– Это не моя вина, что ты оставила его на чужих людей, – парирует Мэлвин. – Что сделала его уязвимым, легко ломающимся. И я сломал его. Я планировал сделать так, чтобы он оказался здесь, с нами. Я думал, что это было бы вполне уместно: чтобы он увидел тебя сломленной. А потом я мог бы взять его с собой и научить, как быть сильным. Но ничего не получилось. Вместо Брэйди мы поймали Лили.

Все это сыплется на меня слишком быстро и слишком тяжело. У меня нет времени ощутить потрясение. Я просто тону в нем.

– Ты имеешь в виду Ланни? – Произношу ее имя – и сразу же жалею об этом, потому что Мэлвин теперь видит мою уязвимость. Мой страх. Он питается им. – У тебя ее нет.

– Ты права, ее здесь нет. Она вмешалась, когда перевозчик «Авессалома» приехал за нашим сыном. Сейчас она уже в холмах, в другом из наших… особых мест. – Он пожимает плечами. – Я сказал им извлечь из нее какую-нибудь пользу, тем или иным способом. Она не настолько высоко котируется, как могла бы, будь она моложе, но…

– Заткнись! – кричу я, и дрожь в голосе удивляет меня. Мое тело кажется мне тяжелым и холодным, словно уже готово сдаться. Я хочу, чтобы ко мне вернулась ярость. Страх слишком тяжел. Слишком сильно давит. «Ланни, моя дорогая милая девочка, где ты, что он сделал…»

Каким-то образом я умудряюсь напомнить себе, что Мэлвин Ройял – лжец. Обманщик. Манипулятор. И он знает, где находятся мои слабые места, мои уязвимости. Мои дети – это то, посредством чего он может причинить мне боль. Я должна верить, что они в безопасности. Должна.

– Ты очень плохая мать, – говорит он после тщательно отмеренной паузы. – Я намерен забрать своего сына и снова сделать его моим. Я уже заполучил твою дочь. Думай об этом, пока я готовлю всё для тебя.

Мэлвин хорошо знает, когда нанести удар и отступить. Он встает и идет к двери, и я впервые осознаю, что в этой спальне есть и другая обстановка – старый, покосившийся туалетный столик, какие-то репродукции в рамках, наполовину съеденные плесенью. Треснувшее зеркало, отражающее мир в двух своих тусклых половинках.

В этом зеркале я разорвана пополам, словно Мэлвин уже начал разделывать меня.

Я знаю, что должна освободиться. Я знаю, что должна сражаться. «Я должна сражаться».

Но когда Мэлвин уходит, всё, что я могу делать, – это лежать и трястись. Натягиваю на себя простыню, потому что мне невероятно холодно, несмотря на теплый, душный воздух. Мне нужна моя ярость.

Я гадаю, знает ли кто-то, где я. Ищет ли меня Сэм или же ему все равно и он даже не пробует этого сделать?

Может быть, именно здесь я и умру.

Но, возможно, прежде чем Мэлвин Ройял полностью уничтожит меня, я смогу своей кровью купить моим детям безопасность. Это всё, чего я могу сейчас желать.

26

Сэм

Дело стоит Риварду трех сломанных пальцев, но в конце концов он соглашается позвонить на аэродром и велеть им приготовить для нас его частный самолет. Это позволяет нам миновать запутанный клубок отмененных коммерческих рейсов, однако сталкивает нас с новым препятствием: требуется время, чтобы заправить и подготовить самолет, а по прибытии на борт мы обнаруживаем, что пилота до сих пор нет. Он прибудет только через час.

Я говорю стюардессе, что с этой минуты у нее оплаченный выходной. Нам не понадобятся ни ужин, ни напитки. Она выглядит удивленной, но кто же станет спорить с неожиданными приятными сюрпризами? Уходит, и мы остаемся на борту одни.

Майк наблюдает за тем, как я смотрю на часы. Уже почти восемь часов по времени центрального часового пояса. До Батон-Руж примерно полчаса лета, но из-за штормового фронта на пути придется лететь в обход, и это добавит минимум полчаса. Если мы не взлетим до девяти, то приземлимся только в одиннадцать, и нам не хватит времени на то, чтобы добраться туда, где держат Гвен. «Надо было попытаться заставить Риварда дать приказ об отмене». Но я знаю, что с этим он обдурил бы нас. Это стало бы для него верным способом отомстить.

Каждая потраченная впустую секунда отольется кровью – в буквальном смысле.