Читать книгу "Магистр. Багатур - Валерий Большаков"

Жрец медленно обошёл вокруг саврасого, потрепал бурку, похлопал по морде сивку, восхищённо поцокал языком, глядя на пару буланых.

— Я чувствую большую силу, исходящую от этого человека, — сообщил Геревит, — и немалую опасность. Но с женщинами он добр.

— Ага, добр! — скривилась Дана.

— Ну, он же не бросил в тебя сосновую шишку, — возразил старший из дозорных, стремясь восстановить справедливость, — еловую только…

В толпе захихикали, а девица сузила глаза. Красивые глаза, оценил Олег. Да и сама недурна собой. Ей бы только колючки сбрить…

И тут к вождю и жрецу прибавился третий — огромный человечище, весь бугристый от мышц, с низко сидящей головой. Плечи у него были такие, что на каждом уместится по Дане. Великан смотрел исподлобья, набычась, морща низкий лоб. Поглядев на Олега, он сразу засопел и сжал кулачищи.

— Кого это ты привёл, Гостомысл? — низким басом проговорил он. — Дана моя! Ты обещал её мне!

Нет, не стоило ему так неуважительно разговаривать с вождём — тот сразу вздёрнул голову и заговорил резко и властно:

— Я — отец, и мне решать, кому отдавать дочь!

— Не ярись зря, Туровид, — проговорил жрец со слабой улыбкой.

— Слушайте, — вмешался в разговор Сухов, — я не знаю, что у вас тут затевается, и, честно говоря, не спешу узнать. Я послан одним большим человеком к очень большому человеку и должен спешить. Покажите мне дорогу, и я уеду.

Вождь долго смотрел на него, приглядываясь будто, а потом заговорил:

— Мы люди мирные, но есть споры, которые нам самим не разрешить. Моей дочери уже исполнилось шестнадцать зим, и ей пришла пора потерять девство. Однако мужчина, лишающий девушку, как христиане говорят, невинности, принимает на себя злое заклятие. Туровид хочет стать для Даны первым мужчиной, но он живёт в деревне — и чёрная сила останется с ним. Ты же чужой, ты унесёшь заклятие на себе, и деревня не познает ни мора, ни голода, ни прочих напастей.[159]

— Короче, — сказал Олег.

— Сразись с Турвидом, — закончил Гостомысл. — Если он тебя убьёт, будем ждать следующего гостя. Если ты победишь, Дана станет твоей.

— Никогда! — отчеканила дочь вождя.

— А тебя никто не спрашивает! — повысил голос Гостомысл.

— И я отъеду без помех? — уточнил Сухов.

— Безо всяких!

Поглядев на звероподобного Турвида, Олег спрыгнул с коня.

— Ладно, — сказал он, — если вам не жалко потерять целую тушу гнилого мяса, то я её уделаю. Только дайте мне свой меч — пусть оружие будет одинаково.

Толпа одобрительно зашумела. Жрец исчез ненадолго и вернулся с двумя мечами, прямыми и длинными. Ещё раз глянув на Турвида, Сухов снял с себя куяк, скинул шубу — пусть и условия будут равными, ведь гориллоподобный язычник не имел даже кожаного панциря. Видать, устрашал противника одним своим видом.

Взвесив в руке меч, Олег заговорил с Турвидом:

— Где ж тебя такого сделали, а? Человек-вепрь! А в итоге и не человек, и не кабан, а неведома зверушка. Зверюга! Тобой, наверное, детей пугают, когда те не слушаются. Писаются поди, тебя завидев?

Турвид не ответил, а зарычал. Сжимая в руке клинок, он бросился на Сухова, орудуя мечом неумело, словно палкой выбивая невидимый глазу ковёр. Олег даже подумал, что у вождя была не одна, а две задумки — и доченьку женщиной сделать, и Турвида убрать. Видать, опасно было чудище сие.

Отступая под натиском деревенского великана, Сухов сделал пять шагов назад — и перешёл в атаку, делая выпад за выпадом. Шкура Турвида уже в нескольких местах окрасилась кровью, а Олег всё медлил. Умертвить Турвида — не проблема. Пусть уж деревенские вволю насмотрятся, налюбуются зрелищем ритуального убийства.

А великан наседал, рубя наотмашь, пластая воздух вверх-вниз, наискосок. «Хватит!» — решил Сухов и уколол Турвида в руку. Пальцы у того разжались, и меч отлетел далеко в сторону.

— Ну, что? — спросил Олег, тоже откидывая меч. — Продолжим? Я смотрю, тебе давненько рожу не чистили…

Турвид обалдел сперва, углядев, что его противник остался безоружным, потом украсился довольной ухмылкой и пошёл на Сухова — ломать, давить, терзать.

А Олег заехал ногой Турвиду в пах — великан изогнулся, бледнея и сипя. Схватив его за большие оттопыренные уши, Сухов приложил голову Турвида об колено, ломая нос и плюща губы. Тут великан его достал, хватив кулаком по корпусу — Олег отлетел в сторону. Упав, Сухов тут же перекатился, и вовремя — огромная лапища Турвида с размаху ударила по тому месту, где он только что лежал. Олег сделал подсечку, и великан грохнулся наземь. Зарычав, Турвид вскочил, снова упал, на карачках добрался до оброненного меча и кинулся на Олега, отрезая того от собственного клинка, оставляя его за спиной. «В догонялки сыграем?» Нет, не пришлось — тот самый старший дозорный, что привёл Сухова в деревню, подхватил его меч и швырнул, крикнув: «Держи!»

Олег поймал клинок, и Турвид, несшийся на него бешеным буйволом, резко затормозил.

— Ты хотел моей смерти? — спросил Сухов. — Извини, я первый.

Отбив секущий удар меча, Олег вонзил остриё своего клинка Турвиду под сердце. Могучий организм сдался не сразу — сильно вздрагивая, великан обвисал на мече, пытаясь «сорваться с крючка». Не вышло. Силы стали покидать громадное тело. С низким рыком Турвид упал на колени. Сухов выдернул меч. Человекообразное чудище покачалось и рухнуло. Загребло ногой и замерло уже навсегда.

— Готов, — скучным голосом сказал Олег.

Толпа молчала, едва дыша, а после вразнобой выдохнула:

— О-о!

Сухов понял, что представление удалось на славу. Оглянувшись, он не увидел Даны. Гостомысла Олег тоже не приметил, но жрец подошёл сам.

— Ты выиграл бой, — торжественно провозгласил Геревит, — и ты получишь награду.

А Сухов посмотрел на темнеющее небо и подумал, что переночевать под крышей было бы куда лучше, нежели в снегу под ёлкой. «И что я должен делать?» — хотел он спросить, но жрец опередил его, позвав за собой.

— А кони?

— Не беспокойся о них, — сказал Геревит, — они будут сыты и довольны, а твои сумы — целы и невредимы. Не развеешь ли ты моё недоумение, витязь? От сум твоих веет смертью…

— Там мёртвая голова, — неохотно признал Олег.

— О! И чья?

— Великого князя.

Жрец не нашёл слов — он просто помотал головой.

— Глядя на тебя, я испытывал восхищение, — сказал он чуть после, — а теперь чувствую почтение.

Олег не ответил ему. Респект так респект. Он не против.