Читать книгу "Старый пёс - Александр Щеголев"

Меня силой усадили в кресло, надавив на плечи. Достали, уроды, я ж и так не сопротивлялся… пока. Вообще, мозг мой в постоянном режиме отслеживал момент, когда можно атаковать, и просчитывал варианты нейтрализации нескольких врагов. Этакая воображаемая драка — непосредственно перед схваткой кость в кость. Спецназ такие мысленные прикидки называет «партитурой». И происходил этот процесс в моей голове машинально, в автоматическом режиме. Однако я не лез на рожон. Во-первых, каждый из врагов был опасен, это видно, отборные ребята. Момент они мне не предоставляли, не отвлекались, располагались грамотно, страхуя друг друга. Босс их крепко накачал. Всегда четверо: Баян плюс трое. Во-вторых, я почему-то до сих пор не чувствовал реальной опасности, что было в высшей степени странно. Чуйка сбоила или что? (Впрочем, каждая капля крови, теряемая Юлей, словно по мне стекала — обжигающими кожу дорожками.) Наконец, в-третьих, — информация шла таким потоком, что только пасть подставляй и не захлебнись от жадности.

— Или в мастерскую спуститься, пока суть да дело? — вслух размышлял Босс. — Пустить тебе кровь потихонечку, очень-очень потихонечку, чтоб сутки-полторы лыжи не откидывал. Вика заодно потренируется…

— Какие лыжи летом, Артур? Ты здоров?

— Ладно, побазарить и здесь можно. — Он присел на стол, сдвинув ноутбук. — Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

— У тебя есть ребёнок, Артур. Сын. Сейчас уже взрослый.

— Ерунда, — бросил он, — у меня не может быть детей. Я проверялся на фертильность.

— Ты проверялся взрослым, так? А по молодости — кто знает, может у тебя с этим был порядок. Да, собственно, о чём разговор, если ребёнок появился на свет. Не знаю, всех ли ты своих девиц помнишь, которых по трассам да пустырям раскидал, но ту — должен помнить. Единственная, которая от тебя смогла сбежать. Татьяна Востокова. Ты успел её изнасиловать, язык ей отрезал, грудь, но тебя спугнули… Помнишь? В самом начале твоей карьеры, ещё в тысяча девятьсот восемьдесят пятом, как раз во время апрельского Пленума ЦК КПСС. Она от тебя забеременела, выносила дитя и в конце января восемьдесят шестого родила. Сама при родах умерла, не выдержала, слишком уж ты круто с ней обошёлся.

— Была такая, — неохотно согласился Босс. — Откуда информация? В «деле Пьеро» об этом ни слова, я читал.

— Информацию накопала Льдова. Факт рождения был скрыт в интересах ребёнка, самого его отправили в дом малютки, откуда и усыновили.

— Ты не врёшь, Полкан?

— И на хрена мне врать? Тем более данные на этого человека я тебе всё равно не дам.

— А то договоримся? Есть же чем поторговаться.

— В тебе что, отцовские чувства проснулись? — изумился я. — Да ни за что не поверю! Там взрослый молодой мужчина, какое вам дело друг до друга?

Как-то Бассурманов мелко засуетился, задвигался. Похоже, проняла его моя новость.

— И потом, что ты можешь мне предложить? Я ж тебе ни на копейку не доверяю. Кстати, ты минуту назад обещал выпустить из меня кровь. Можешь, конечно, пытать меня… во всяком случае, предпринять такую попытку…

— Могу и предпринять, — зло сказал он.

— Хотя… — задумался я вслух. — Есть одна вещь, которую страшно хочется понять. Кушать не могу, пока не узнаю секрет. Я ведь азартный, как и ты…

— Я не азартный, — проворчал он. — Только дураки бывают азартными. Ты спроси, вдруг я, хм, удовлетворю твоё любопытство.

— Что вы перевозите в контейнерах? Из-за чего сыр-бор?

— Опаньки! — воскликнул Босс. — Губа не дура!

— Да понимаешь, эти фантастические навороты (я показал на «чемодан» возле ножки стола), сто степеней защиты, невидимое покрытие, связь со спутниками, ДНК-идентификация, чуть ли не искусственный интеллект, все эти прелести — всего лишь в устройстве для перевозки документов! Мало того, контейнер охраняется вооружёнными людьми, отслеживается и тому подобное. Ради чего? Тот, кто пользуется такими штуковинами и покупает такие услуги, не просто не доверяет собственным сотрудникам. Что-то здесь гораздо большее, чем просто капиталы и деньги…

— Секрет яйца выеденного не стоит, — сказал Босс с каким-то даже сочувствием. — Я б тебе его раскрыл за так, в память о прошлом. Даже информацию о гипотетическом сыне не стал бы требовать взамен. Ты ведь наврал мне про сына, правда?

— Наврал, — кивнул я. — Востокова просто умерла. В психиатрической больнице.

— Наврал, мент. А я чуть было не повёлся… Практически повёлся… Да я не в обиде! Проблема в чужих ушах. — Он показал на своих молчаливых бодигардов. — При них — не могу говорить. И прогнать их не могу. Остаться с тобой один на один — самоубийство, ты и с завязанными руками — смертельное оружие.

— На самом деле нам ничего не мешает остаться наедине, — сказал я ему. — У вас в подвале моя Юля, и эти путы покрепче верёвок на руках. Ты хочешь убить ещё и Марселя. Но, выбирая между дорогой мне женщиной и сыном, давно отдалившемся от меня, ставшим чужим, превратившемся вдобавок в преступника, я выберу женщину. Теперь ты знаешь моё слабое место. Это во-первых. Во-вторых, если ты откроешь мне главную тайну буржуинов, я обещаю тебя не убивать. Вообще не трону. Клянусь честью офицера.

— Это как это?!! — оторопел бандит. — Кто кого обещает не трогать?

— Я — тебя. Ты знаешь, честь офицера для меня не пустой звук.

Он надолго замолчал, думая. Я буквально видел, как вьётся ниточка его мыслей. Слово офицера в исполнении Ушакова — серьёзная гарантия, все это знают и многие проверили на себе. Сейчас он беспомощен, но при том и сделать с ним ничего нельзя, пока не решится вопрос с его сыном. В какую сторону дело повернётся, предугадать или просчитать нельзя. В том числе с кремлёвскими силовиками, которые вот-вот проявят себя. Всякое возможно, в том числе провал. Или вопрос зависнет. Но чем больше времени получает в своё распоряжение Полкан, тем больше вероятность, что он подловит момент и устроит маленькую войну с неизвестным итогом. Вот тут-то и сыграет его слово чести… С другой стороны, если всё пройдёт по плану, то вообще никакого риска.

— На какое время ты гарантируешь мою неприкосновенность? — уточнил он у меня.

— Ну… сутки, начиная с текущей минуты.

— Год, — сказал он. — Начиная с текущей минуты. Если я проиграю, ты на год про меня забываешь.

— Договорились, Артур.

— Ещё одно условие. Пока я не проиграл, ты называешь меня Боссом.

Ух ты! Эк мужичка ущемило семнадцать лет назад! Величие его нонешнее, оказывается, только видимость, форс и понты…

— Ноу проблем, Босс.

— Всем выйти из кабинета! — распорядился он. — Стоять у двери. Если крикну — влетайте и мочите жабу.

Спортсмены-бодигарды организованно вышли. Последним — Баян. На долю секунды задержался, вопросительно глядя на хозяина и ожидая, не передумает ли тот… Не передумал.

— Ты знаешь, что скоро будет тендер по Верховцевскому месторождению?