Читать книгу "Российские предприниматели и меценаты - Михаил Гавлин"

М. П. Боткин был одним из виднейших коллекционеров и меценатов своего времени, пожалуй, самым известным из братьев. Он являлся владельцем уникальной коллекции прикладного искусства: античного, византийского, древнерусского, готического и ренессансного. Она могла конкурировать с лучшими частными коллекциями Европы. Гвоздем его коллекции являлось собрание византийских эмалей, а также майолики, бронзы, резных изделий из дерева эпохи итальянского Возрождения. Меценат прекрасно сознавал ценность и значение своей коллекции. В 1911 году он издал роскошный альбом, в предисловии к которому писал: «Приближаясь к старости, мне хотелось поделиться с любителями искусства моей коллекцией… Должен сказать, что все в ней собранное может быть поставлено в любой музей Европы».

Из предисловия можно узнать, как складывалась коллекция. Так, «собрание эмалей византийских – самая замечательная коллекция, подобной которой нет ни в одном музее Европы, – в основном цветущий период XI–XII вв.» – приобретено в Грузии, имевшей тесные связи с Византией. Коллекция русских древностей извлечена из киевских раскопок XII–XIII веков. Терракотовые бюсты XV века найдены во Флоренции в коллекции великой княгини Марии Николаевны. Деревянные предметы итальянской коллекции – «из церквей или от разных итальянских князей». «Свадебные сундуки – все приобретены в старых семьях герцогов Умбрии».

Случались и удивительные находки по случаю. Так, статуэтка древнегреческой танцовщицы – мастера времен Лиссипа – досталась Боткину от одного депутата в Афинах, вся плотно покрытая землей. После осторожной очистки фигурки оказалось, что сохранилась даже вся ее окраска. Имелись в коллекции и редкие картины старинных мастеров: «Мадонна» Пентуриккио и «Мадонна» С. Боттичелли, несколько триптихов дорафаэлевской школы.

Еще одной примечательной стороной коллекции Михаила Петровича было большое собрание работ А. А. Иванова. «Мною собрано все, что я мог собрать: этюды к его картине «Явление Христа народу», эскизы, рисунки», – писал М. П. Боткин. Это собрание насчитывало более 100 работ и было настолько значительным, что вызывало, по воспоминаниям, зависть даже таких собирателей, как П. М. Третьяков и К. Т. Солдатенков. В 1880 году коллекционер на свои средства издает два тома книги о жизни А. А. Иванова. («А. А. Иванов. Его жизнь и переписка».) По существу, это были первые монографии о гениальном русском художнике.

Уникальная коллекция Боткина располагалась в его петербургском доме на Николаевской набережной Васильевского острова, в пяти небольших комнатах. Две комнаты были заняты произведениями А. А. Иванова. Его этюды «украшали собой стены кабинета и соседней с ней гостиной, называвшейся «ивановской». Главная часть коллекции размещалась в примыкавших к ней зале, проходной комнате истоловой».

Коллекция была доступна для посещения – любой зритель мог свободно прийти в воскресенье и осмотреть собрание. В доме, особенно широко открытом для молодежи, в студенческие годы бывали Александр Блок и Любовь Менделеева. Во время Первой мировой войны, уже после смерти Михаила Петровича, собрание этюдов Иванова было продано Русскому музею, сама коллекция сдана на хранение в Эрмитаж, византийские эмали упрятаны в сейф. После Октября 1917 года все это было конфисковано государством и позднее частично продано за границу.

Итальянский фаянс из собрания М. П. Боткина

Помимо художественной деятельности Михаил Петрович довольно активно занимался финансово-промышленными вопросами, что, кстати, давало ему значительные средства для занятий коллекционированием. Однако эта сторона его жизни менее известна. Есть лишь сведения, что он возглавлял или был участником нескольких российских торгово-промышленных обществ, членом совета петербургского Международного банка. Семейное коммерческое дело также открывало значительные возможности для занятий коллекционированием. Женитьба Боткина в 1879 году на Екатерине Никитичне Солодовниковой, из богатой купеческой семьи, увеличила эти возможности.

Отзывы о самом М. П. Боткине весьма противоречивы. Это был, несомненно, талантливый, деятельный и широко образованный человек, преданный искусству. Вместе с тем некоторые черты его характера нередко вызывали протест и неприятие у многих его друзей и знакомых из среды художников и меценатов, даже таких, как П. М. Третьяков или И. Н. Крамской. Так, Крамской называл Боткина учеником Игнатия Лойолы (основателя иезуитского ордена в XVI веке. – М. Г.), имея в виду «тайную и некрасивую» роль М. П. Боткина по отношению к П. М. Третьякову в деле приобретения верещагинской коллекции. «Во всей этой дурно построенной махинации, – писал он в письме от 13 апреля 1874 года, – несмотря на то, что эту махинацию устроил ученик Лойолы, больше всего некрасиво положение самого Боткина».

Некоторые исследователи обвиняют М. П. Боткина в непорядочности, в склонности к закулисным интригам, в использовании связей и т. п. «Это был «последний из могикан» старой академии, консервативный и непримиримый ко всем новым явлениям в искусстве, – пишет историк искусства А. П. Банников, давая резкую и вряд ли вполне объективную характеристику личным качествам Боткина. – Происходя из купеческого рода, разбогатевшего на чаеторговле, имея влиятельных родственников (один – известный писатель, другой – личный врач царя), он и себя считал «истинным другом художеств», хотя в душе так и остался торгашом. Приторно ласковый, мелочный и бездарный, спекулируя на своей дружбе с Александром Ивановым, он постоянно интриговал против «Мира искусства», но делал это столь тонко, что не всегда можно было узнать его роль в очередной «невыносимой гадости».

М. П. Боткин с семьей

Автор статьи не скрывает причин своего негативного отношения к М. П. Боткину. На рубеже XIX и XX веков в русском искусстве шла ожесточенная борьба между сторонниками академического и новых направлений, и обе стороны не щадили друг друга. Младший Боткин был воспитан на традициях академического искусства. К тому же он занимал довольно высокое официальное положение в академии и других художественных учреждениях, ко многому обязывающее и побуждающее его часто занимать двойственную позицию, что вызывало особенное неприятие. Столкновения приняли непримиримый характер личных выпадов и взаимных обвинений, когда развернулась борьба вокруг журналов нового направления («Мир искусства», «Старые годы») и художников этого круга. Именно непримиримостью позиций можно объяснить такие, например, слова в адрес М. П. Боткина художника И. Э. Грабаря, характеризовавшего его как «предателя по природе, изменника по страсти, интригана по культуре».

Борьба между разными художественными направлениями в те годы особенно ярко отразилась в истории с организацией большой выставки западноевропейской и русской живописи из частных собраний, подготовленной в конце 1908 года журналом «Старые годы». Выставку предполагалось сделать уникальной по характеру отбора картин для экспозиции. На нее не принимались произведения, экспонировавшиеся где-либо ранее. Генеральным комиссаром выставки являлся барон Н. Н. Врангель, молодой, но уже известный искусствовед, работавший в дворцовом Эрмитаже.