Читать книгу "История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике - Джордж Фрэнсис Доу"

Негры радовались высадке на берег и обилию еды и воды. Каждый день мимо острова проходили корабли, но ни один из них не приблизился достаточно, чтобы раскрыть его секрет.

Перед отбытием шлюпа состоялось бурное обсуждение матросами вопроса об оплате. Они хотели получить жалованье до отсылки негров на континент, а испанцы были заинтересованы, чтобы риски разделяли все, а оплата осуществлялась по окончании всего предприятия. Договоренность достигли, и испанцы согласились выплатить жалованье тем, кто его требовал. Через четыре дня отбыл шлюп, затем прибыли две небольшие шхуны с деньгами для тех, кто их добивался. Им оплатили испанскими дублонами. Негров переместили в две шхуны. Они, раньше тесно жавшиеся на «Ребекке», теперь были буквально стиснуты в трюмах, поскольку никому не разрешалось появляться на палубе. Офицеров поделили, им разрешалось оставаться на палубе на ограниченном пространстве.

Отправились в Тринидад, расположенный на расстоянии семьдесят пять миль, и до наступления темноты достигли гавани среди флотилии судов. Шхуны встретило таможенное судно в менее чем сотне ярдов от якорной стоянки американского барка. Шхуны по внешнему виду напоминали обычные каботажные суда и не привлекали никакого внимания. В десять вечера на пляже, на восточном краю бухты, со шхун увидели яркий свет, и они двинулись курсом на него, но по достижении этого места их известили, что мероприятия для транспортировки негров еще не завершены и не будут завершены до следующего вечера. Поэтому шхуны вернулись на якорную стоянку и всю ночь занимались распределением галет и воды среди негров, которые были голодны и беспокойны. Ночью было холодно, и, чтобы согреться, врач стоял в открытом люке, положив подбородок на палубу, держа тело в тепле и дыша свежим воздухом. Спуститься вниз, хотя бы на несколько минут, было нестерпимо из-за духоты.

Утро наступало медленно, и снова принимались меры для того, чтобы никак не выдать груз шхун. Мимо проходили парус за парусом. Наконец солнце село, и воздух стал прохладным, все покрыла ночная тьма. В десять часов вновь зажегся свет, и шхуны двинулись к нему, оставив гореть единственный фонарь, который потушили при приближении к условленному месту. Суда приблизились к земле на глубину около трех футов, и негры спешно и бесшумно перебирались на берег вброд.

Во тьме замечалась длинная вереница двухколесных фургонов с открытым каркасом из жердей и канатов, обвязывающих фургоны вокруг на высоте трех футов. Женщин и детей посадили в фургоны, каркас не позволял им выпасть и вмещал больше людей. Когда фургоны тронулись, негры-мужчины последовали за ними пешком. Маршрут пролегал по гористой местности, мимо плантаций кофе, в глубь страны. Некоторое время шли очень медленно. В семь утра добрались до плантации дона С. Б., которая являлась пунктом назначения, расположенным около двадцати трех миль от побережья. Негров послали в огороженное место для кормежки и отдыха. Офицеров проводили в резиденцию собственника, где они приняли ванну, сменили одежду и хорошо позавтракали.

Доктор сидел и курил на веранде, когда пришел католический священник со служкой и прошел в отгороженное место. Вскоре после этого прибыл фургон с одеждой, и доктор с любопытством последовал за ним. За ограждением негров построили рядами и, осмотрев, разделили на группы, содержащие людей с одинаковыми клеймами. Священник прошел перед рядами негров, в сопровождении молодого человека, который записывал новые имена, данные священником каждому негру после крещения. После крещения группы ей сразу выдавали одежду: женщинам – свободное платье из грубой хлопчатобумажной ткани, мужчинам – длинные рубахи. Затем их отсылали в разных направлениях. Дон С. Б. сообщил, что на его плантации осталось всего двадцать пять из вновь прибывших, других отсылали плантаторам, которые заключили контракты на их приобретение, выплатив по триста пятьдесят долларов за каждого негра.

Теперь испанцы позаботились об интересах американцев – капитана, его помощника и доктора. Законы Кубы требовали, чтобы каждое прибывающее лицо имело паспорт или разрешение на въезд. Последний документ выдавался под определенные условия на один месяц, по истечении которого владелец мог подвергнуться аресту, если оставался на острове. Разрешение в случае наличия удовлетворительных сведений о лице или поручительства продлевалось из месяца в месяц. Американцы прибыли на остров без ведома властей, паспорта или разрешения. Такие разрешения на месяц испанцы купили у сговорчивых чиновников по цене один дублон (семнадцать долларов) за каждое, и три американца решили ехать в Гавану. Этот город предоставлял больше возможностей выбраться с острова, чем малые порты. В документе доктора значилось, что он механик, капитана – плотник, а помощника – как купец.

На пятый день после прибытия, в три часа ночи, они отправились в Тринидад, чтобы сесть на местный пароход, идущий в Батабано с остановками в Сьенфуэгосе, Касильде и других портах. Испанские друзья провожали их верхом на лошадях со сбруями старого образца, пистолетами в кобурах. Пароход отошел от берега вскоре после того, как они прибыли на причал. На борту находилось несколько пассажиров, которые внимательно изучали американцев. На следующий день, вечером, последние добрались до Батанабо, конечной станции железной дороги, тянувшейся через весь остров до Гаваны, а поздно вечером они уже поселились в американской гостинице в Гаване.

Через две недели из Нью-Йорка прибыл пароход, шедший в Панаму, который из-за какой-то поломки в двигателе задержался на несколько дней. Доктор отправился посмотреть на пароход и видел, как некоторые его пассажиры сходили на берег, чтобы познакомиться с городом, – получали разрешение в определенном месте на причале и оставались на берегу сколько хотели. Ему в голову пришла удачная мысль – вместе с пассажирами сойти на берег и попросить разрешения посетить остров на время стоянки судна. Это стоило ему двадцать пять центов. Затем доктор пошел в офис генерал-капитана в паспортный отдел и заявил, что был пассажиром парохода рейса Нью-Йорк– Панама, направлявшегося в Сан-Франциско. Представился инженером, едущим в Калифорнию. Посетив город по разрешению, он якобы встретил знакомого плантатора, с которым договорился сбыть его урожай сахара, сказал, что сахарному заводу требовалось оборудование, которое можно достать лишь в Соединенных Штатах как раз в это время. Доктор добавил, что ему нужно вернуться в Новый Орлеан на прибывшем пароходе, направляющемся в Панаму. В связи с этим он попросил паспорт, без которого его не возьмут на пароход. Чиновник ответил, что такие случаи довольно часты. Вскоре паспорт был готов. Поспешив обратно в отель, доктор рассказал о своем удачном опыте американскому капитану и помощнику, которые, чтобы вернуться в Штаты, решили попытать счастья в роли людей, тоскующих по родине, и разочарованных золотоискателей. Они сели в лодку, доставившую их к пароходу, вернулись за своими разрешениями и отправились в паспортный отдел. Там заявили, что не хотят возвращаться в Калифорнию и желают вернуться домой через Новый Орлеан на пароходе, который должен прийти через день или два. Они получили паспорта и вернулись в отель, где, запершись в номере, раскупорили бутылку вина и выпили за успех предстоящего возвращения домой.

Через два дня они сели на пароход, идущий в Панаму, а еще через два дня оказались в Новом Орлеане, где доктор послал родителям в Натчез (Миссисипи) нижеследующую телеграмму: «Только что вернулся с африканского побережья, живой и невредимый».