Читать книгу "Британские СС - Лен Дейтон"

– Мэйхью?

– Он пообещал мне полное содействие. В своей излюбленной манере, лесть и обещания.

– Да, это его стиль.

– Рассказал мне о намечающемся налете, даже помог спланировать засаду.

– Я ушам не верю…

– Да уж поверьте. Он дал мне все сведения, чтобы перехватить атаку отвлекающей группы. И я попался на удочку. Пока мы сражались с небольшой группой диверсантов, основная сила подошла с суши на бронетранспортерах и разгромила весь комплекс.

– Отвлекающая группа была уничтожена практически полностью! – воскликнул Дуглас, потрясенный коварством Мэйхью.

– Ну полковник хотел, чтобы американцы нюхнули пороха. Потому он и убил доктора Споуда, что тот собрался просто взять и отнести расчеты в американское посольство. Пленку, которую вы ему отдали, он сжег. Он хотел, чтобы американцы добыли расчеты сами, своей кровью, чтобы почувствовали вовлеченность в эту войну. Вот только с королем он допустил ошибку. – Хут пожал плечами и сардонически усмехнулся. – Впрочем, кто из нас их не допускает.

– Король погиб.

– Мэйхью не хватило веры в собственный замысел. Если бы он отправил короля к лаборатории, его бы посадили в бронетранспортер и увезли.

– Да, да, конечно… – машинально ответил Дуглас, с ужасом понимая, что никакой ошибки не было.

Мэйхью намеренно отправил короля туда, где ждала засада. Решил поиграть в бога. Написать страницу в учебниках истории по своему усмотрению. Сделать так, чтобы король доблестно погиб на поле боя плечом к плечу с американскими союзниками. Пусть лучше запомнят его таким, чем жалким калекой на иждивении Вашингтона, мишенью злых карикатур, любимцем сердобольной прислуги и постоянным напоминанием о жалкой, искалеченной стране под гнетом немецкой оккупации. Дуглас начинал понимать, как работает мышление политиков. Он не сомневался, что королева и принцессы уже находятся на пути в Вашингтон.

– Везучий вы человек, Арчер.

– Потому что уцелел?

– Да нет же. Что вы уцелеете, и так было ясно, этот вопрос решили уже давно.

– В смысле, решили? Кто? Когда?

– Когда Гарри Вудс согласился быть осведомителем Келлермана, докладывать ему о каждом вашем действии, каждом слове, каждом человеке в вашей жизни.

– Гарри Вудс? Мой Гарри?

– Вудс сообщил Келлерману о «неотложке», как только вы скрылись в клубе «Реформ». Келлерман тут же припер к стенке абвер, заявив, что знает все. Абвер купился на блеф. Вот так люди Келлермана и оказались здесь сразу после сражения. Обратите внимание, не во время сражения – Келлерман хотел, чтобы налет увенчался успехом. А как только американцы ушли, СС был тут как тут – с полевым трибуналом, с расстрельными отрядами… Сейчас, наверное, завтракают в столовой после трудов праведных. Поди, плечи ноют от такой ударной работы.

– Когда? Когда Гарри на это согласился?

Хут вздохнул.

– Когда был под арестом. Они с Келлерманом договорились. Сами знаете, что несколько часов под стражей могут сделать с человеком.

– Я не верю! Гарри храбрый, как лев!

– Вы же не думаете, что Келлерман сломал его банальным насилием. Наш группенфюрер не настолько примитивен. Он использовал другие рычаги.

– Какие?

– Вас.

– Меня?!

– Арчер, ну какой же вы болван. Вы не понимаете, что Гарри Вудс любит вас как сына, которого у него никогда не было? Не видите, как он гордится всеми вашими действиями? Не знаете, что он и свои успехи спешит приписать вам, всем повторяя, что вы мозг операции?

– Нет, я не знал, – тихо проговорил Дуглас.

– Келлерман пристраивал вашего сына в школу для мальчиков в Богемии. В гитлерюгенд. Разумеется, преподнести это он собирался как бесценную услугу, но Гарри-то сразу унюхал угрозу. Он знал, что это самый лучший способ сделать вас бесконечно несчастным.

– Я не понимаю…

– Гарри согласился быть осведомителем, чтобы вас и вашего ребенка никто не тронул. Что тут непонятного? Вы ни разу не покупали информаторов в обмен на большую услугу? Гарри выполнил задачу, и Келлерман сдержал слово. Сегодня утром вас с ним судили заочно и в пять минут оправдали. Так что будьте благодарны.

– Гарри поступил так ради меня?

– А что еще у него есть в жизни? – безжалостно выплюнул Хут. – Блохастая конура, сварливая жена… Может, будь у него дети, все сложилось бы иначе.

– Гарри любит жену.

– Ну женился-то он по любви, но с тех пор сколько лет прошло. Он больше нежности питал к вашей секретарше. Как ее там? Сильвия? Которая ради него под выстрелы полезла. Но это уж дела Сопротивления.

– Вы знаете все обо всех.

– Да, именно поэтому меня и казнят. – Голос Хута звучал ровно. – Я вижу людей насквозь, Арчер. Это важное умение для полицейского.

– Я не хочу быть таким полицейским.

– О, вы будете таким полицейским, каким вам прикажет Келлерман. Ну то есть пока власть у него. – Хут отхлебнул бренди. – А сколько времени? У меня часы отобрали.

– Почти десять.

– Уже недолго. – Он закурил. – А сын ваш хочет в полицейские?

– Конечно. Особенно если мотоцикл дадут.

Хут улыбнулся.

– Везучий вы человек, Арчер. Нет, пусть уж сын ваш во все это не ввязывается, ничего хорошего.

Дуглас не ответил. За окном он видел блестящий «Роллс-Ройс» Келлермана. Водитель с превеликой осторожностью протирал лобовое стекло.

– Мне жаль, что так вышло с этой дамой. С журналисткой.

– Мне тоже, – сухо ответил Дуглас.

У него не было ни малейшего желания это обсуждать.

– Как только Келлерман узнал о брошенной «неотложке», он отправил к вашей Барбаре пару гестаповских молодцев.

– Я звонил ей, трубку взял какой-то мужчина. Сказал, что он мойщик окон.

– Ну да, они ребята не очень умные.

– Я ему поверил, – признался Дуглас. – Позвонил еще раз, попозже. Ответила она. И говорила очень странно. Резко, почти грубо.

– Предостеречь вас пыталась. Отчаянная. Сильно вас любила, наверное. Может, потому они и разозлились – что она так нагло вас предупредила. Вряд ли им было приказано ее убивать. Смерть американской журналистки надо ведь как-то объяснить посольству, хлопот не оберешься.

– Она говорила очень тихо. Почти шептала.

– И за что они все вас любят, Арчер? За то, что вы на их любовь почти не отвечаете? – Хут покачал головой и не стал продолжать мысль. – Звонок гестаповцы не слышали, они были внизу. Барбара Барга поднялась на второй этаж за пальто. Вероятно, услышала щелчок аппарата перед первым звонком и успела схватить трубку.